— Надоела она мне, — раздраженно ответила сестра Кайла, тряхнув кудрями. — Утомительно. Франческо, конечно, нравится, ну а мне — одни неудобства. На животе не поспишь, с одеждой сложности. То ли дело — второй, как у тебя. Второй же?
— Ну да… — Ник пыталась из всех сил сделать вид, что такой разговор для нее — дело привычное.
— Самое то! — авторитетно заявила Симона, после чего встала с кровати, сладко потянулась и подмигнула Ник: — Ну что, пойдем завтракать? Папа там уже буянит внизу — ему нужна компания.
— Па, дай ключи от старого Доба.
— Зачем тебе?
— Покатаю Ники по окрестностям.
— Дело хорошее, — одобряет сеньор Падрони. — Покажи ей наши красоты. А ключи на обычном месте висят. Помнишь еще, где?
— Помню, — усмехается Кайл. Протягивает Ник руку. — Пошли, штурман. Будешь дорогу показывать.
Оставшиеся за столом отвечают дружным смехом, а Ник не находит, что сказать. Все утро она была занята тем, что пыталась запомнить, кого как зовут, и еще надо было отвечать на вопросы, причем их было много и со всех сторон. И это еще хорошо, если она понимала, о чем именно ее спрашивают! Потому что далеко не все члены семьи Кайла прилично говорили по-английски. Вот Алессандро, муж Лучианы (кажется?!) говорил много, громко и, большей частью, увы, совершенно непонятно для Ник. Приходилось отвечать преимущественно улыбкой. Если этого было недостаточно, добавляла «Si» — на свой страх и риск.
Поэтому предложение Кайла прокатиться по окрестностям Ник приняла с благодарностью. Ей надо было передохнуть и попытаться разложить свои впечатления по полочкам.
— Мы на ЭТОМ поедем?
— Что не так? Недостаточно шикарно для тебя? — Кайл открыл пассажирскую дверь потрепанного красного универсала. — Прошу, принцесса!
— Мне-то что, — хмыкнула Ник, садясь в машину. — Но тебе… после «Мазератти»…
— Если есть колеса и мотор — значит, я могу этим управлять, — Кайл завел машину.
— Ну да, — согласилась Ник. — Тебе надо привыкать. «Спайдер» ты проспорил.
— Я так не думаю, — процедил Кайл, выруливая из гаража. — За все, что это недоумок сделал, он мне еще и должен будет!
Ник не ответила. Она вдруг вспомнила, что предшествовало тому разговору про проспоренный «Мазератти», обо всем, что было на острове. Черт, когда она разучится краснеть?! Кайл бросил косой взгляд на ее зарумянившиеся щеки, губы его чуть дрогнули в улыбке. И она была готова поспорить на что угодно, что он догадался, о чем она подумала! И что ему это нравится!
— А ты еще и жадный, оказывается! — она пытается отвлечься от своих воспоминаний.
— Знаешь, — задумчиво отвечает Кайл, выезжая на дорогу, — мне иногда кажется, что ты думаешь обо мне исключительно плохо. Только плохо и никогда хорошо.
— Ну почему? — смущенно возражает Ник. — Не всегда плохо. Иногда… хм… хорошо.
— Ну и зря! Не надо обо мне думать хорошо. Я ужасно коварный тип!
И снова она не находится с ответом.
— Это тоже часть экскурсии? — поинтересовалась Ник.
— Можно сказать и так, — ответил Кайл, паркуя машину аккурат между двумя деревьями.
— И чем примечательнна именно эта проселочная дорога? И именно эта часть леса?
— О, это очень примечательная часть провинции Мессина. Именно здесь… — он заглушил мотор и повернулся к ней, — я собираюсь вытащить тебя из машины, затолкать на заднее сиденье… Кстати, надо его сложить!
Он перегнулся назад, щелкая там чем-то, пока Ник молчала, ошарашенная его словами, и созерцала рельеф спины под натянувшейся футболкой.
— Уффффф, все! — он откинулся на место. Вытащил ключ из замка зажигания, открыл дверь со своей стороны.
— Эй! Ты что собираешься делать? — запоздало запаниковала Ник.
— Что я собираюсь делать? Ты действительно хочешь это знать?
— Эээээ… ну да!
— Хорошо, — он наклонился к ней. — Я собираюсь разложить тебя на этом вот уже разложенном заднем сиденье, — кивок назад и снова глаза в глаза. Она просто не может отвести от него взгляда. А он продолжает, и с каждым новым словом его голос становится более тихим и хриплым одновременно. — Потом я стащу с тебя все эти многочисленные тряпки, которые на тебе надеты, все до единой. И когда ты останешься совсем… — у нее замерло дыхание, а он выдержал паузу, упиваясь ее замешательством, и с наслаждением закончил фразу: — совсем голенькая… тогда я… я… — тут справляться со сбившимся дыханием приходится уже ему, Ники же к этому моменту напрочь забыла о необходимости дышать. Но он же боец, и упрямство заставляет его поставить финальную точку. — Я раздвину тебе ножки и буду тебя… ласкать… пальцами. Целовать… там. Нежно. Долго.
Голубые глаза в изнеможении закрываются. А он добивает ее. Контрольно.
— Но сначала… сначала я буду смотреть. Ведь это же… экскурсия.
Надо ли отдельно упоминать о том, что после этих слов состояние Ники было таково, что она позволила ему проделать с собой все вышеперечисленное и многое другое? Не возразила ни единым словом. Слов вообще не было, изъяснялась она только стонами и всхлипами. И одно лишь слово, в момент наивысшего наслаждения, туго прогибаясь вверх, навстречу его губам:
— Дааааааааа…
— Куда ты собрался?
— Я же тяжелый, наверное…
— Не льсти себе! Ты тощий доходяга!
Кайл весело хмыкнул.
— Ну, раз так… то я еще полежу на тебе. Ты такая мягкая. Очень удобно.
Она хихикнула. Отвечать гадостями не хотелось совершенно. Вместо этого провела рукой — от затылка (зарос неимоверно, можно уже косы плести!), по шее вниз, по спине (про доходягу она соврала, конечно, вон какие бугры мышц). Ладонь замерла на пояснице.
— Что же ты остановилась? Давай дальше, — он улыбается ей в шею. — Мне приятно.
— Эээээ… прямо вот… туда… еще ниже?
— А ты не знаешь, как называется эта часть тела? — он приподнялся на локтях, на губах та самая бесовская улыбка. — Я сейчас расскажу тебе, как ЭТО называется.
— Я знаю! — она ущипнула его. Как раз за ту самую неназванную часть тела.
Он ойкнул. Попытался увернуться. Ее другая рука воспользовалась этим, скользнув ниже, между их телами, и…
— Слушай, ты… опять…
— Угу, — начинает целовать ее от виска — лоб, глаза, кончик носа, губы наконец-то…
— У тебя всегда, что ли… как не потрогаю… так у тебя… — она выговаривала все это между его поцелуями, — эрекция!
— Ох, нифига себе! Эрекция! Какое ты слово выучила! — он пытается улыбаться и целовать ее одновременно. — Только тут есть прямая связь. Эта самая эрекция как раз и приключается от того, что трогаешь. Впрочем, она приключается просто от того, что ты рядом. И даже, — вздыхает, — когда тебя нет рядом. Но все равно из-за тебя!
— Да? — у нее невозможно, до смешного самодовольный вид. — Значит, лучше не трогать?
— Лучше — трогать! Еще как трогать!
