такое? Кажется, это похоже на модификатор голоса!
– Что? – прошипел Муньос. – Так это действительно была она? Да кто она такая?
– Ирина Волкова, писательница, – представилась я. – В данный момент пытаюсь написать детектив.
– Ирина Волкова? – недоверчиво переспросил Иррибаррен. – Так это вы?
– А вы читали мои книги? – я обрадованно повернулась к террористу.
Мне всегда был приятен читательский энтузиазм.
– Еще бы! – воскликнул Клаудио. – Я три раза перечитывал книги серии «Путь Шоу-Дао», особенно «Обучение женщиной». Более того, я был близко знаком с героем этих книг.
– Вы знали моего мужа? – удивилась я. – Невероятно! Он никогда не упоминал о вас. Я и не подозревала, что у него есть какие-то связи с террористами.
– Я тогда еще не был террористом, – объяснил Иррибаррен. – Когда сандинисты убили Сомосу и развязали гражданскую войну, мои родители погибли по их вине. Я поклялся отомстить, но просто убить несколько коммунистических придурков мне было недостаточно. Я решил подорвать их власть изнутри. И тогда я прикинулся преданным сандинистом, а поскольку был хорошо образован и прекрасно физически развит, в конце концов меня отправили для спецподготовки в Советский Союз. Это был специальный лагерь в Крыму, находящийся в подчинении КГБ, где готовили разведчиков и диверсантов для того, чтобы они помогли коммунистам установить их режим в странах Латинской Америки. Ваш муж преподавал в этом лагере рукопашный бой. Это был специалист высочайшего класса. Уловки, которые он мне показал, не раз спасали мне жизнь, так что в некотором смысле я многим обязан ему. Передавайте ему привет от меня. Это замечательный человек.
– Обязательно передам, – пообещала я. – Ему будет очень приятно.
– Ничего она не передаст, – грубо сказал Муньос. – Эта сука не уйдет отсюда живой.
– Остынь, – успокоил его Иррибаррен. – Мы в России, а не на родине. Нет смысла создавать себе лишние, неприятности на территории иностранного государства. Кроме того, я все это время внимательно следил за карьерой ее мужа. Он тренирует спецназ, ФСБ, людей из военной разведки и частных охранных структур. Если с ней что-нибудь случится, он через своих знакомых сделает то, на что не способна российская милиция. Было бы глупо ввязываться в подобный конфликт.
– Но я хочу знать, каким образом она замешана во всем этом деле, – рявкнул Му-ньос, – и какого черта она звонит нам по телефону и несет неизвестно что. Где, в конце концов, бумаги Захара?
– Так давай спросим об этом у нее, – спокойно сказал Иррибаррен. – Только вежливо и без всяких угроз.
– Я все объясню, – сказала я. – Я действительно собралась написать детектив и решила основывать его на реальных фактах. Дайте мне десять минут, и я вам все расскажу.
Я выложила все, как на духу, за исключением того, что Луис был полицейским. Я сказала, что это обычный бизнесмен, который познакомился со мной в «Кайпиринье» и стал за мной ухаживать, в чем нет ничего предосудительного, поскольку недавно я развелась со своим последним мужем.
– Меня не интересуют ни бумаги Захара, ни деньги, – в заключение сказала я. – Кроме того, я совершенно не жажду наказывать преступника. Это не моя забота. Это дело милиции. Все, что я делала, было из чисто дурацкого женского любопытства, и, кроме того, я на самом деле очень хочу написать хороший детектив в стиле Хмелевской.
– Надеюсь, если вы действительно напишете об этом книгу, вы в ней измените наши фамилии, название клуба, мест, где все происходило, и все такое прочее? – спросил Клаудио.
– Естественно. Я же не сумасшедшая, – ответила я. – Кроме того, детектив – это всегда детектив. Нашей милиции и в голову не придет, что нечто подобное могло происходить на самом деле. Какой доморощенный российский мент поверит в то, что кто-то лечит импотенцию с помощью пауков-птицеедов да еще зарабатывает на этом бешеные деньги?
– А ведь это могло бы стать для меня отличной рекламой, – задумчиво произнес Эусебио. – Я бы заполучил еще и русских клиентов.
– Доконаешь ты меня своими пауками, – поморщился Гандасеги. – Только вы не учли одного: чтобы покончить с этой историей и написать детектив, нужно для начала выяснить, кто убийца и куда подевались бумаги Захара.
– Вот именно, – сказал Муньос. – И, кажется, я знаю, кто убийца.
– Кто? – взволнованно спросила я.
– Уго Варела! – мрачно произнес Хосе. – Это правда, что ты забрал из камеры хранения мои четверть миллиона долларов, соврав мне, что их конфисковала милиция?
– Неправда! – воскликнул Уго.
– Чистая правда! – воскликнула я. – Моя знакомая присутствовала при обыске. У нее есть опись вещей, изъятых в качестве улик. У Захара не нашли записной книжки. Думаю, что убийца унес ее с собой, потому что он знал, что Захар записал в нее номер шифра.
– Знал, – мрачно подтвердил Муньос. – По моему приказанию Варела следил за Захаром.
– Чего ради ты слушаешь эту бабу? – злобно оскалился Уго. – Она просто пытается вбить клинья между нами, чтобы выйти сухой из воды. Неужели ты поверил в ее дурацкие россказни? Видишь ли, она из чисто женского любопытства охотится за бумагами, которые стоят миллионы долларов! Надо просто прикончить ее, и все дела!
– Только не в моем доме! – замахал руками дипломат.
– Оставь ее в покое! – угрожающе произнес Иррибаррен.
– Вот именно, оставьте меня в покое! – приободрилась я. – Лучше объясните общественности, чего ради вы нас похитили и отвезли в «Каса де брухос».
– Может быть, мы спросим об этом дона Басилио? – предложил Иррибаррен.
– Хорошо, – пожал плечами Гандасеги. – Бывают моменты, когда скрывать правду уже не имеет смысла.
– Заткнись, ты, гайанский урод! – рявкнул Варела.
– Сам заткнись! – прошипел Муньос.
По его знаку телохранители представителя Медельинского картеля направили на предателя пистолеты.
– Еще раз пикнешь – и тебя пристрелят, – добавил Хосе.
– Лучше помолчи, – посоветовал ему дипломат. – Мне не нужны трупы в «Каса де брухос». Так вот, я через свои каналы тоже узнал об автомате, изобретенном каким-то русским гением, о том, что Муньос купил его изобретение и что бумаги у него похитили. Я предложил Вареле заплатить полмиллиона долларов, если он отыщет бумаги и передаст их мне. Он сказал, что достанет их хоть из-под земли. Вот и все.
– Maldito bastardo! Hijo de puta! – яростно закричал управляющий и, схватив с алтаря тяжелую фарфоровую статую кубинской святой девы Каридад дель Кобре, запустил ею в голову Уго.
– Нет! Что ты делаешь? Эта статуя бесценна! – в ужасе схватился за голову Басилио.
Варела уклонился, и кубинская святая, врезавшись в стену, разлетелась на мелкие кусочки. Вывалившийся из нее желтый свернутый в трубочку конверт шлепнулся на пол у моих ног.
Я наклонилась и подобрала его. Меня пронзило странное предчувствие. Все собравшиеся в комнате, затаив дыхание, следили за тем, как я открыла конверт и вынула из него бумаги, исписанные четким, слегка наклоненным влево почерком.
– Бумаги Захара! – хрипло прошептал Муньос.
В следующее мгновение он, Варела, Гандасеги и Иррибаррен бросились на меня.
Во мне словно сработал спусковой механизм. Не успев даже подумать о том, что я собираюсь сделать и зачем я это делаю, я изо всей силы швырнула бумаги в пылающий ярким пламенем камин.
Когда латиноамериканцы поняли, что произошло, конверт уже полыхал почище вечного огня у памятника неизвестному солдату. Спасти документы было невозможно.
– La madre que me pario! – простонал Муньос. – Этого не может быть!
– Я же говорил, что ее следовало прикончить! – мстительно заметил Уго.
Гайанский дипломат только тихо стонал и мелко тряс головой, словно не веря в случившееся.
– Зачем ты это сделала? – спросил Иррибаррен.
– Даже не знаю, – пожала плечами я. – Это как-то само собой получилось. Но сейчас я понимаю, что
