появились сестры.
— Это 96-го года? — спросила Тео, вдыхая букет. — Некоторые бутылки в этой партии отдают пробкой.
— Эта бутылка отличная. Иди и переоденься. Мы все умираем с голоду.
— Но я тоже хочу выпить, — подмигнув, ответила Тео и наполнила рюмку. — После всех этих упражнений мне необходимо подкрепиться, как вы понимаете.
Тео так и светилась озорством и энергией. Сильвестр редко видел ее в таком настроении и вдруг понял, что она счастлива.
И счастлива Тео была потому, что эта стычка раззадорила ее, позволила продемонстрировать то, в чем она была мастером, что льстило ее самолюбию, наполняя чувством собственной нужности.
Она никогда не удовлетворится жизнью матроны из общества. Может быть, будущее материнство поглотит ее избыточную энергию. Вспомнив об их наполненных страстью ночах, Сильвестр мог надеяться, что это не замедлит произойти.
— Возьми вино с собой, — проговорил граф. — Даю тебе десять минут на переодевание.
— Вы не уедете без меня?
— Не могу за это поручиться.
— Что? И это после того, как я спасла тебе жизнь?
— Не преувеличивай. Девять минут.
В глазах у него плясали смешинки, губы подергивались, и Тео почувствовала исходящее от него тепло. После прибытия в Лондон эти мгновения взаимопонимания стали очень редкими, и Тео их недоставало.
«Пантеон» на Оксфорд-стрит был огромным и шумным. Бальный зал, концертный холл и обеденный зал были заполнены не представителями знати и высшего общества, а людьми средних слоев — зажиточными горожанами и их дамами. Сильвестр решил, что Рози будет свободнее себя чувствовать в этом заведении, чем в модной «Пьяцце», где неприветливые матроны и высокомерные денди будут смотреть на такое семейное сборище с нескрываемым презрением.
Графиня Стоунридж, казалось, тоже чувствовала себя в «Пантеоне» как дома. Она то и дело заставляла сестер давиться от смеха своими шаловливыми и точными комментариями.
Первой рассеянность Клариссы заметила Тео.
— На кого ты уставилась, Кларри?
— Не смотри туда, Тео! — покраснев, воскликнула Кларисса.
— Но кто?.. О! — поняв, проговорила Тео. — Вижу.
— Отвернись, Тео! — взмолилась Кларисса.
— Он очень красив, — заметила Тео. — Посмотри, Эмили. Вот он, прекрасный рыцарь.
Эмили обернулась и тоже без труда обнаружила предмет внимания сестры.
— О! — только и смогла произнести Эмили.
— Кто? Что? — заинтересовалась Рози, вставая и обводя обеденный зал близорукими глазами. — Я не вижу рыцаря. Он в латах?
— Сядь, гусыня! Это просто такое выражение. Тео дернула ее за юбку и усадила на место.
— Но как мы узнаем, кто он?
— О чем вы толкуете? — спросил Сильвестр, как только Эдвард в свою очередь закончил осмотр и, засмеявшись, повернулся к сестрам.
— Кларисса нашла своего рыцаря, — пояснила Тео. — Не красней, дорогая. — Она похлопала сестру по руке. — Может, мне подойти и представиться?
— Нет! — разом воскликнули Эмили и Кларисса.
— Тогда представится Стоунридж и пригласит его выпить с нами, — твердо заявила Тео. — Ты его видишь, Стоунридж? Вон тот красивый молодой человек с длинными волосами, сидящий с пожилой женщиной у окна. Пожилая женщина — добрый знак, Кларри. Она не может быть его возлюбленной, это скорее всего мать.
— Тео!
Но та игнорировала протест сестры.
— Пойди и представься, Стоунридж, и пригласи его вместе с матерью присоединиться к нам. Притворись, что ты его знаешь, что где-то встречался с ними. А потом рассмейся и скажи, что ошибся, но в любом случае пригласи.
— И не подумаю этого делать. Ты предлагаешь мне роль сводника.
— Тогда пойду я! На свете ничего бы не происходило, если бы не было подготовлено как следует.
И прежде чем кто-либо успел ее остановить, она уже с приветственной улыбкой на лице прокладывала путь между столиками.
— Как она может? — пробормотала Кларисса, приводя себя в чувство глотком холодной воды.
Эдвард и Эмили зашлись в припадке смеха, словно вспомнили старый анекдот. А Сильвестр чувствовал себя так, будто сидит в компании эскимосов, не понимая, что они делают и говорят. И это уже начинало входить в привычку. Он спидол, ожидая, когда его введут в курс дела.
Рози выскребла остатку и гвоздичного мороженого.
— Тео никогда не боялась заговаривать с незнакомцами, — сообщила она Сильвестру, словно это могло объяснить ему причину общего веселья. Даже Кларисса, несмотря на смущение, улыбалась. — Она у нас совсем незастенчивая.
Да, это определение никогда не приходило ему в голову. Он смотрел на жену. Тео разговаривала с парой у окна, доверительно наклонив к ним голову. Затем она повернулась и послала им взгляд, полный веселья. Она подняла руку в знак того, что все в порядке] и пошла назад к своему столику.
— Так и есть! Это его мать, а зовут его Джонатан Лейси. Они навестят нас на Керзоон-стрит, — объявила она, усаживаясь на свое место. — Они кажутся весьма респектабельными. И у него колдовские глаза, Кларри. Огромные, цвета портвейна. Очень красив. А посмотрела бы ты на его руки! Они такие белые и холеные!
Сильвестр поймал себя на том, что украдкой смотрит на свои руки. Нельзя сказать, что они грубые или недостаточно белые, но он точно знал, что глаза у него не колдовские.
— Уверена, что он связан с искусством, — продолжала Тео, потягивая вино. — Во всяком случае, его матери понравилась идея навестить графа и графиню Стоунридж, так что я уверена, мы их очень скоро увидим.
— Что ты им сказала, Тео? — спросил Эдвард, вытирая глаза салфеткой.
— О, я сказала, что, как мне кажется, мы встречались раньше. Затем я вдруг поняла свою ошибку, извинилась и представилась. Остальное было легко.
— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, черт возьми, что здесь происходит? — поинтересовался Сильвестр. — Я понимаю, что исключительно туп, но…
— Это оттого, что ты не Белмонт, — жизнерадостно проговорила Тео.
После секундной неловкой паузы Эдвард сказал:
— И я тоже, но у меня перед вами, сэр, то преимущество, что я знаю эту компанию чуть ли не с пеленок.
— Значит, у вас действительно есть все преимущества, — ровным голосом проговорил граф и отодвинул свой стул. — Рози, пора домой.
— Но это же правда! — сказала Тео, не желая прерывать вечер на такой ноте. — Ты действительно не Белмонт и поэтому не знаешь наших шуток. Но это не значит, что…
— Это значит, что теперь вы Джилбрайт, госпожа жена.
— Да, это так, — промямлила Тео. Но желание взять реванш взяло верх, и она добавила с обычной для нее резкостью: — Если у твоей матери и сестры начисто отсутствует чувство юмора, то я даже не пытаюсь понять их шутки.
— Ну, это уж слишком, Тео! — не удержался Эдвард.
— Вовсе нет, — возразила Тео, не сводя глаз с мужа. — Ведь это тоже правда. Не так ли, Стоунридж?
— К сожалению, — тихо ответил граф. — Но мы продолжим эту дискуссию, когда будем одни.
