— Для человека, столь плохо играющего в карты, не по карману хороший кларет. — Он похлопал Джерарда по плечу. — Чертовски хороший кларет, и если ты выпил лишнего, не могу тебя в этом винить.
— Возможно, что и так, — хмуро отозвался капитан. — Но из-за тебя я потерял чистых пятьдесят фунтов, Джерард. Мне следовало уступить Барни свое место.
Но Сильвестр заметил, что Джерард пил мало.
Когда вечеринка уже подходила к концу, Сильвестр посмотрел на Джерарда и опытным взглядом увидел в его глазах страх, какой частенько видел в детстве. Он был полон непреодолимого отвращения к этому человеку, чувства гораздо более сильного, чем гнев, и понял, что оно появилось не сегодня, а в те далекие школьные дни.
Гости разошлись. Сильвестр уселся у камина, не желая замечать охватившую Нейла панику.
— Отличный вечер, Нейл, я тебе очень благодарен. Граф, улыбаясь, принял предложенную рюмку и начал игру.
— Скажи, вы обсуждали Вимьеру до моего прихода? У Нейла забегали глаза, он заставил себя улыбнуться.
— Так, одно-два слова. Все согласились, что это дело прошлое и не стоит из-за него портить старую дружбу.
— Тогда я действительно в большом долгу перед тобой, — задумчиво проговорил Сильвестр, чуть прикрыв глаза, чтобы Нейл не заметил их блеска. — Согласен, дело прошлое, но, может быть, теперь ты мне расскажешь, что же все-таки произошло в тот день?
Джерард поджал губы и сделал рукой жест, словно бы отмахиваясь от вопроса.
— Нет никакого смысла начинать все сначала, Сильвестр.
— Но ты должен был прийти с подкреплением. Ты своими глазами видел, как я сдался?
Джерард закрыл глаза и постарался сделать вид, словно эти воспоминания были для него слишком болезненны.
— Я ведь сказал на суде, что не видел этого. Так что мне нечего добавить по этому поводу.
— Но ты пришел с подкреплением?
— Да. Согласно приказу.
— Какими силами? — медленно спросил Сильвестр.
— Со мной было полторы сотни солдат.
— Но тогда какого черта мне было сдаваться? — Сильвестр поднял голову и устремил на Нейла пронзительный взгляд. — Как мне говорили, французы захватили знамя, перебив моих людей. Почему не убили и командира?
— Мне нечего тебе сказать, Сильвестр. — Нейл вдруг резко встал. — Никто не знал и не знает правды, так почему бы тебе не оставить это дело в покое?
Сильвестр тоже поднялся.
— Я не могу этого сделать, Нейл. Я не могу жить с сознанием, что совершил нечто постыдное. Я должен узнать, что же произошло на самом деле.
Граф внимательно следил за лицом Нейла и видел, как в глазах у того снова появился страх.
Граф резко поставил рюмку на стол, и она с нежным звоном раскололась. Он пожал плечами, словно извиняясь за свою неловкость.
— Ну, мне пора идти, я и так уже слишком задержался. Но мы славно посидели, как в доброе старое время, — весело проговорил Сильвестр и направился в холл. — Надеюсь все же, что память вернется ко мне и правда наконец восторжествует.
С этими словами он взял у слуги плащ и перчатки.
— Еще раз спасибо за приятный вечер. Когда Сильвестр пожимал руку хозяина, улыбка его была дружеской, но вдруг он словно что-то вспомнил.
— А как звали твоего сержанта? Того, что свидетельствовал на военном суде? Ужасное лицо, но, думаю, вояка отменный.
Джерард покачал головой:
— Я не помню его имени.
— Жаль, я бы мог его найти. Ну, еще раз до свидания!
Граф быстро спустился по лестнице и поднял руку в прощальном приветствии. На лице Нейла застыл ужас. Он усиленно тер подбитый глаз.
Джад О'Фланнери на суде был немногословен. Сильвестр хорошо помнил его лицо с нашлепкой на глазу и огромным красным шрамом на щеке.
Одно лишь упоминание об этом человеке вызвало панику у Джерарда.
Сильвестр с минуту стоял на мостовой, задумчиво глядя перед собой, затем круто повернулся и пошел в направлении, противоположном Керзон-стрит.
Нейл Джерард набросил пальто и вышел из дома через заднее крыльцо. Он шел к Джермин-стрит, в дом, где его хорошо знали и где всегда охотно угождали его вкусам. Хозяйка заведения привела ему маленькую девочку с волосами, заплетенными в короткие косички. Она очень убедительно изображала страсть и громко вскрикивала, когда, по ее мнению, этого требовали обстоятельства. Но глаза ее оставались пустыми, даже когда Джерард причинял ей боль. Он вымещал на маленькой проститутке всю злобу, горечь и страх, которые только что испытал.
Глава 24
Когда Фостер открыл графу Стоунриджу дверь, было уже за полночь, и Сильвестр удивился, обнаружив, что в доме еще не ложились спать, а в гостиной горят свечи.
— Что тут было, Фостер?
Он сделал шаг в сторону, пропуская слугу, торопившегося из столовой с подносом, полным грязной посуды.
— О, целый прием, сэр, — ответил Фостер сияя. Он принял у графа плащ и перчатки. — Прямо как в старые времена, милорд. Все семейство за обеденном столом, и мистер Эдвард, и кавалер леди Клариссы. — Он закрыл входную дверь и добавил: — Молодой мистер Лейси мне кажется милым джентльменом, сэр. Помяните мое слово, они поженятся еще до Рождества.
Фостер снова повернулся к графу, и сияние на его лице угасло, едва он увидел выражение глаз его светлости. Это была смесь грусти и раздражения.
— Если я правильно понял, леди Белмонт и девочки обедали здесь? — медленно спросил Сильвестр. — С моими матерью и сестрой?
— Да, сэр, именно так. Но леди Джилбрайт и мисс Джилбрайт ушли к себе рано, еще до чая. Как я понял, ее светлость не одобряет игры в фанты и других подобных развлечений.
Фостер вновь говорил ровным голосом, а лицо его стало непроницаемым, хотя Сильвестр готов был поклясться, что в глазах его читалось неудовольствие.
— Конечно, играя в фанты, юные леди немного пошумели, — спокойно продолжал Фостер. — Леди Белмонт неоднократно призывала их поутихнуть, но не слишком строго… Можно запирать, милорд?
— Да, я иду спать, — ответил граф и пошел к себе наверх.
— Да, между прочим, милорд, мисс Джилбрайт переехала из китайской комнаты. Она нашла, что драконы на обоях вызывают у нее несварение желудка. Спокойной ночи, милорд.
Несмотря на раздражение, Сильвестр не удержался от улыбки.
Он шагал по лестнице и не знал, гневаться ему или восхищаться. Вместо того чтобы терпеть одной скуку этого вечера, Тео превосходно провела время с близкими людьми и ухитрилась спровадить при этом его мать и сестру. Эта бесшабашная цыганка в который раз переигрывала его.
Затем он вспомнил о Мери и драконах и невольно рассмеялся. Несварение, вот уж действительно! Можно представить, как это развеселило леди Илинор.
Когда он подходил к своей комнате, то увидел под дверью Тео золотистую полоску света. Вероятно, она смакует свой успех. Граф вошел к себе и громко хлопнул дверью, надеясь, что это заставит Тео подскочить. Может быть, она хоть чуточку забеспокоится, узнав о его возвращении.
Комната графа освещалась огнем камина и единственной свечой на туалетном столике. Он, зевая, разделся и собирался уже залезть в постель, когда услышал скрип кресла в соседней комнате.
