царю. Невыразимая печаль заполнила душу Крисса.
Он подумал о Домелле, о наследнике, и о других, кого знал и любил.
Все они станут врагами того, кто получит новое имя в ночь, равную дню.
А потом печаль отдалилась и осталась только усталость. Комната наполнялась дурманящим туманом, фигуры стали размытыми, свет померк. Крисс впал в забытье.
Ассим поздно вернулся домой — он объезжал расквартированные в Нуанне и ее окрестностях войска. Объезд занял целый день, верховая езда утомила его, и Ассим клевал носом, когда рабы в легком паланкине несли его по городу к царскому дворцу. Небо стремительно темнело и над городом загорались звезды. В сумерках Ассим прибыл во дворец, но Аххаг отказался его принять. Между тем состояние войск внушало опасения, и Ассим лишь подосадовал на странности царя, в последнее время практически не покидавшего дворец.
Ассим приказал отвезти его домой и, откинувшись на подушки, убаюканный плавным покачиванием и перестуком копыт уставших коней охраны, задремал.
Они прибыли к дому, который занимал Ассим, уже в полной темноте.
Охрана спешилась, зажгли факелы. Ассим выбрался из паланкина и уже занес ногу, чтобы шагнуть на ступеньку, когда внезапный шум привлек его внимание.
Какой-то закутанный в плащ оборванец пытался пройти мимо стражи. Его схватили и один из стражников обнажил меч.
— Что там? — недовольно спросил Ассим.
— Нуанниец, по виду — бродяга — домогается видеть тебя, повелитель, — доложил ординарец.
Ассим помедлил.
— Что ему нужно?
— Говорит, что речь идет о жизни и смерти.
Ассим вздрогнул, сделал знак рукой и вошел в дом.
Пока слуги снимали с него доспехи, стража привела нуаннийца.
Нуанниец, все так же пряча лицо, глухо проговорил, что желал бы поговорить с темником наедине.
— Хорошо, — сказал Ассим. — Только тебя обыщут.
Ассим поднялся наверх, в комнату, где он обычно принимал доклады, расположился на невысоком диванчике и приказал впустить незнакомца.
Нуанниец быстро вошел, дождался, когда их оставят наедине, и откинул плащ.
— Хируан? — удивленно воскликнул Ассим.
— Да, господин, это я. Прости, что вынужден был таким образом встретиться с тобой, но дело важное и срочное.
— Говори.
— Прошлой ночью великий царь Аххаг посадил на цепь Крисса и Ашуага.
Ассим привстал.
— На цепь? Что это значит?
— Он приковал их к стене в зале, где всегда содержались те, кого жрецы готовились принести в жертву богу Хааху.
Недоумение в глазах темника сменилось подозрением. О, он никогда не доверял этим хитрым двуличным нуаннийцам, и их кровожадная религия вызывала у него отвращение, смешанное с тайным трепетом.
— Откуда эти сведения? — отрывисто спросил он.
— Мне сказали. Те, кто часто бывает во дворце.
Ассим подумал.
— Ты, наверное, говоришь об оборванцах, которых великий царь привечает, как дорогих гостей?
— Да, господин. Эти оборванцы — хранители. Они тайные жрецы, сохраняющие Знание, когда это необходимо.
— Понимаю. Когда великий жрец исчезает, унося с собой свои тайны, эти оборванцы бродят по городу и сеют смуту.
Хируан слегка поклонился.
— Можно сказать и так. Надо так же иметь в виду — их не видно, пока нет достойной кандидатуры на роль великого жреца. Как только кандидатура появляется — они перестают скрываться.
— Ага! Значит, бунт уже подготовлен! И даже есть некто, кто готовит себя на роль великого жреца!
— Не торопись, господин. Ты еще не знаешь, о ком идет речь.
— Не знаю. Но обязательно узнаю. И все бунтовщики — все до единого — будут сброшены с городской стены на корм шакалам и стервятникам!
Ассим поднял руки, чтобы вызвать стражу. Он уже знал, что делать: надо схватить этого наглого болтуна, донести царю о готовящейся смуте, арестовать всех дервишей и выпытать имена зачинщиков.
— Подожди, господин! — Хируан протестующе поднял руку. — Ты всегда успеешь вызвать воинов и арестовать меня. Ты еще не знаешь главного: опасность грозит не мне, а тебе!
Лицо Ассима вытянулось.
— Что ты несешь, плешивый нуаннийский шакал? Ты забыл, кто из нас господин?
— Следующим великим жрецом станет Аххаг! — свистящим шепотом выговорил Хируан.
Ассим вскочил.
— Не ходи во дворец! Тебя схватят и прикуют к жертвенной стене! Собери верных людей и беги!..
Хируан еще что-то пытался сказать, но ворвавшаяся стража уже заламывала ему руки. Один из воинов ударил старика в зубы и тот замолчал.
— В темницу его! И не спускать с него глаз! — приказал Ассим, тяжело переводя дыхание.
Как ни был недоверчив Ассим, но слова Хируана все же посеяли в его душе сомнения. Эти сомнения мог развеять только сам великий царь, и Ассим приказал подать коня.
По впавшим в оцепенение кривым улочкам Нуанны кавалькада помчалась к дворцу великих жрецов.
Ассим промчался по мосту и спешился у подножия циклопической лестницы, ведущей во дворец.
Его встретил сотник из хаттов по имени Маан.
— Как здоровье великого царя? — спросил Ассим, и эта ритуальная фраза вдруг обрела зловещий смысл. Ассим понял это и поспешил перевести разговор.
— Второй раз сегодня я пытаюсь встретиться с повелителем. Если и сейчас он не примет меня, я невольно задумаюсь: не случилось ли беды…
— Царь царей, повелитель аххумов Аххаг Великий ждет тебя, темник, — глухо и торжественно проговорил Маан.
Ассим кивнул и отправился во внутренние покои.
Ординарец двинулся было за ним, но стражник-каул преградил ему дорогу.
— В чем дело? — спросил Ассим. Глухонемой стражник молчал.
— В чем дело? — повернулся Ассим к Маану, но тот внезапно выхватил меч. Со всех сторон на Ассима кинулись стражники и он был мгновенно обезоружен.
— Великий царь не любит изменников, — глухо и торжественно изрек Маан. — Ты арестован, Ассим.
— Постой! Это ошибка. Знаешь ли ты, что в Нуанне зреет заговор…
Больше Ассиму не удалось ничего сказать. Маан схватил его за плечи и изо всех сил ударил шлемом в лицо.
Ассим упал, обливаясь кровью и корчась от боли.
