могла пугать людей, учиняя в Кедрине панику: ехидны испускают инфразвуковые волны.
Господин градоначальник скрепя сердце отправился к временно исполняющему обязанности кедринского Воеводы. Гильдия в лице Никодима Ершова так ответила на просьбу городских властей:
– Вы обвинили нас в уголовщине за то, что мы уничтожили гнездо смертельно опасной нечисти. И мы умываем руки. Рать не будет ни с кем сражаться.
Уговоры на Никодима не действовали, угрозы его не пугали.
– Двум смертям не бывать – одной не миновать. А дальше Сибири не сошлешь.
– Я знаю, кто все это затеял! – в отчаянии закричал городской голова. – Пришвин предал кедринцев!
– Ваши обвинения беспочвенны, оскорбительны, – ледяным тоном ответил Воевода, – и лишний раз подтверждают правильность нашего решения.
Градоначальник вернулся в Городскую Управу несолоно хлебавши, а ехидна тем временем скушала всех жирных архиерейских карасей и принялась за птиц. Покончив с ними, она непременно займется кошками и собаками.
Полицейские и солдаты не могли приблизиться к Архиерейскому саду. А бомбардировать фугасками любимое место отдыха, украшение Кедрина, «отцы города» не решались. Вызвать подмогу из Каменска они тоже не могли: вынести сор из избы – значит, признать свою полную несостоятельность. Еще неизвестно, как посмотрят на конфликт с и-чу губернские власти, пусть даже сами они Гильдию не любят.
Хоть господин градоначальник и был уверен в виновности Федора Пришвина, ему пришлось отправиться в крепость и попросить отца избавить город от ехидны. В качестве первого условия отец потребовал позвать меня, военного коменданта и полицмейстера, чтобы у их разговора были свидетели. Стиснув зубы, градоначальник вынужден был согласиться. А дальше я мог наблюдать спектакль самолично…
Дождавшись, когда люди отошли подальше от чугунной ограды, отец разжег ритуальный костер. Тот выбросил в небо облако ядовито-красного дыма. Отец поплясал вокруг костра, выкрикивая заговор от гада болотного. Потом надел на голову высокий рогатый шлем, гасящий инфразвуковые волны, вынул из ножен свой любимый Орлевик и двинулся к пруду приканчивать стерилизованную нечисть.
Сдается мне, что с того самого дня, с появления в Кедрине ехидны, и началось падение нашей Гильдии. Впервые и-чу безнаказанно использовали чудовищ для своих целей. Впервые в рядах Гильдии восторжествовал принцип «цель оправдывает средства». Отныне нам было все дозволено. И когда бойцы прочувствовали, попробовали на зуб эту новую реальность, новые возможности привели кое-кого в восторг…
История вторая
ГЛАЗА КОБРЫ
Глава первая
Замок людоеда
Перестрелка началась ни с того ни с сего. Чернокожие, белозубые охранники, поговорившие с кем-то по селектору и уж было согласившиеся пропустить нас в ворота, вдруг вскинули карабины, и пошел треск и грохот. Палили они наобум святых, не целясь, словно обозначали стрельбу, вовсе не желая в нас попасть. Но отец… Он бил наверняка, заряды дроби ударяли в лицо, отшвыривая нгомбо.
Я кричал ему:
– Зачем?! Не надо!
Он не слышал меня. Он не видел меня. Он был в этой стрельбе весь, целиком. И главное – он не сомневался, что прав. А потому я не посмел выбить у него из рук ружье. Лицо Федора Пришвина было ожесточено, будто он истреблял бешеных собак или банду каннибалов. Редко, очень редко я видел его таким.
Уцелевшие негры неожиданно побросали карабины и гурьбой кинулись на нас. Словно забыли, как управляться с оружием, в считанные секунды утратили и разум, и человеческий облик, превратившись в диких зверей. Оскалив зубы и устрашающе шипя, они намеревались порвать нас на куски. Но очередь моего «кудреватого» может свалить с ног разъяренного быка…
Подойдя обыскать трупы, я обнаружил, что в изрешеченных телах нгомбо копошились длинные белые черви. Бр-р-р!!! Я с трудом пересилил себя и проверил карманы охранников. Ни документов, ни денег, ни фотографий. Не было сигарет, зажигалок, спичек, брелоков с ключами, перочинных ножей, не было даже носовых платков.
Странно. У людей всегда при себе что-нибудь да найдется. Только сейчас я окончательно поверил, что это не люди. А кто? Отец ничего заранее не объяснил, в рань собачью скороговоркой произнес по телефону две фразы:
– Ты мне нужен для дела. В полдень, у Мокрой развилки.
В Гильдии многим местам даны свои названия, неизвестные простым смертным. В последнее время отец их не использовал – наверное, боялся «прослушки». Но у нас в семье тоже давались собственные, пришвинские названия – получился, так сказать, второй уровень секретности. Вот теперь и пошел в ход «пришвинский шифр».
Стоит ли мне брать оружие? Само собой. «Для дела…» Какое же дело, если не надо стрелять или рубить? Кроме фамильного меча, безотказного нагана и дюжины гранат я взял с собой «дыродел» – снятый с производства, но по-прежнему лучший в мире пулемет ближнего боя. Косточки его создателя Олега Кудреватова давным-давно сгнили на Оловянном погосте вместе с телами пяти других конструкторов- оружейликов, а многие тысячи стальных «дыроделов» продолжают исправно служить бойцам по всему свету, сколько бы ни хулили их создателей на неблагодарной родине.
Отец вооружен был сегодня лишь дробовиком. Другое оружие – более профессиональное, более мощное – хранить дома ему запретили. Кое-что он успел спрятать, прежде чем приехал фургон и молчаливые, мрачные и-чу начали загружать в него один неподъемный ящик за другим. Я и представить себе не мог, сколько смертоубийственного добра хранилось в нашем семействе.
