непонимающе молчал.
- Я набираю астрологическую специальную группу, - Медор Медовик распахнул бумажник, набитый поликлиническими талончиками.
Блошкина, пожалев его старые кости, отправили в родственные ему регионы.
«Все решается в регионах, товарищ Блошкин, - внушительно разъяснил ему Балансиров. - Вот и поезжайте к себе в регион, где мы имели удовольствие познакомиться. И общими усилиями обезвредить вражеский десант в пятую колонну».
«Круть-круть-круть», - понимающе кивнул Блошкин, и Круть, дремавшая в углу, с готовностью приоткрыла левый глаз.
Как только его утвердили в должности, Блошкин списал себе в книжечку объявление, вывешенное в местном продмаге: «Беременным женщинам и лицам с циррозом печени алкогольные напитки не отпускаются».
Некий возмущался:
- Это почему же? А если беременная мне берет?
- Да с какой стати она тебе водку будет брать?
- А чего?
«Продавщица Жотова, - выводил Блошкин в книжечке, хмуря брови. - Директор Жотов».
Покупателя он тоже, конечно, знал лично, но тот, к сожалению, об этом не помнил и часто не узнавал Блошкина.
- Мил человек, - позвал старик и сунул руку в карман, нашаривая талончик в городскую поликлинику. - Поди сюда, что скажу.
Глава 4
1
Ватага старшеклассников, написавших сочинение про картошку, ввалилась в школьный буфет. Кто-то кривлялся, кого-то ломало, иные ржали - громче, чем обычно, ибо пребывали в некоторой растерянности после знакомства с аппаратом доктора Протокопова. Открывшееся давало им полное право кривляться, ломаться и ржать, и этим правом приходилось пользоваться преувеличенно и с оттенком неудовольствия.
Вожак, плосколицый верзила с белыми солеными кругами под мышками пиджака, сделал знак, приказывая замолчать. Он притворился, будто выбирает себе винегрет, тогда как на самом деле начал прислушиваться к разговору нянечки с посудомойкой. Полная, кругленькая нянечка, вожаку по плечо, уронила руки по швам и подалась вперед, заколдованная беседой. Живыми остались только дряблые мускулы ее перестоявшегося лица.
- Небось, пироги пекли? студень варили? салаты готовили? - спрашивала она.
Оказалось, что нет, посудомойка не сделала ни первого, ни второго, ни третьего.
- А я вас понимаю, - сказала нянечка. - Готовишь, а они придут и все сожрут.
Выдержав паузу, она призналась:
- А я всю ночь не спала, сварила ведро студня. Разложила все на двенадцать тарелок. Самой бы все съесть, и не надо ни сосисок, ни колбасы.
Верзила обернулся к товарищам и тихо сказал:
- Берем в кольцо.
Собеседниц окружили, те смолкли.
- Галина Терентьевна, вас вызывают в поликлинику, - с наглым участием, еле сдерживая смех, предводитель молодежного крыла движения УМКА протянул перепуганной нянечке белый талон.
2
Круть, соблазнившаяся на собеседовании силовыми функциями, прохаживалась возле вокзала. Она - ей почему-то нравилось думать о себе в женском роде, хотя она была мужского - подыскивала себе кандидатов для бригады убойного реагирования.
Привокзальная площадь располагала к дальнему следованию. Круть побродила возле оружейного магазина, постояла у киоска с плакатом «Истина - в блине», поглазела на другие необходимые в дороге товары.
Аппарат Протокопова не произвел на Круть большого впечатления. Все это она знала и раньше. И личные обстоятельства, которые предполагалось осознать через аппарат, уже давно устраивали Круть. Она и сама намеревалась вступить в какую-нибудь силовую группировку. Петру Клутычу отчаянно повезло, что он, Петр Клутыч, подвернулся первым. Круть моментально усвоила принцип, которым с ней поделился Петр Клутыч: найти себе подобного действительно нелегко. Зато найти глупее себя - сколько угодно. И случай не заставил себя ждать, на выходе из вокзала Круть стала свидетелем скандала, начало которого, к сожалению, было пропущено. Цветочница, немного увядшая дама, препиралась с мужчиной, владельцем дырявого рюкзака и носителем удивленных глаз.
Мужчина чего-то хотел и к этому желанному делу склонял цветочницу, но всему есть предел.
- Повесь себе на шишку, - рассвирепела торговка. Дальше она заговорила яснее, так как мужчина водил шалым взором туда-сюда и застенчиво лопотал. Совет собеседницы его не устроил.
- Товарищ милиционер! Товарищ милиционер! Заберите его!
Круть отступила при виде товарища милиционера, который как раз проходил мимо, явленный в чине майора маленького роста. Не глядя, не спрашивая, майор злобно оскалился, схватил надоедалу за рукав и сильно дернул. Потом толкнул и пинками погнал перед собой, вне себя от ярости. На углу, возле метро, пнул еще раз и велел убираться.
-Заберите меня! Ну же, заберите меня! - ломался и кривлялся задержанный, порываясь упасть на колени. Он поглядывал на метро, где, как известно, есть место, куда забирают.
- Пошел, пошел на хер, - защищался рукой милиционер. - У меня без тебя бед хватает! Пошел отсюда, кому сказано!
И ушел. А незнакомец остался. Он страдал от неопределенности существования, но тут к нему приступила Круть, давно расплывшаяся в довольной улыбке:
- Братан!…
Обнимая мужчину за плечи, Круть проводила взглядом милиционера, который уже был далеко. Соблазнительная добыча ускользнула, ушла, как табор журавлей в небо. В руках попискивала синица. Круть сунула руку в карман и нашарила пачку талончиков.
3
Охранник выдвинул условие: делайте что хотите, но форму он не снимет.
- Вам гораздо лучше в форме, - искренне успокоил его Барахтелов, потому что форма ему самому очень нравилась, и он хотел переговорить об этом с Балансировым или, на худой конец, с Петром Клутычем: пусть выпишут всем.
Смуглое руководство охранника, услышав, что есть возможность проникнуть в структуру, набирающую политический вес, немедленно вывело его из торгового зала и откомандировало в распоряжение УМКИ.
- Поэзжай, брат, - сказали ему. - И про друзэй нэ забуд.
Тот уже поглядывал совсем спесиво, хотя в глубине души опасался, что не справится с поиском нужных людей. Где их искать, этих глупых?
«Глупые - это который бэз карзынка», - привычно решил он.
В метро, по пути в штаб-квартиру, его сдавили, стиснули, делясь подколенным чувством локтя. Охранник невольно прислушивался к происходящему, не в силах пошевелиться. Вокруг разворачивался всякий дискурс.
Сначала послышалось уютное курлыканье. Женский голос приговаривал:
- А вот, а вот, а вот.
Потом - неразборчивый диалог.
Громко:
- Где ты пузо видишь, дура?
«Жаль, что бэз карзынка», - подумал охранник.
4
Звездочет, удостоившийся крещения лично от майора Медовика, решил не искать от добра добра.
«Лучше троллейбуса ничего не придумали», - рассудил он.
Затаившись в салоне, навострив уши, он ловил обрывки бесед и невольно выбирал из них те, которые совпадали с его врожденным интересом к эзотерике и космогонии. Языческие корни, пущенные народонаселением в незапамятные времена, впечатляли звездочета и обнадеживали своей прочностью. Он уважительно думал: «Столько всего происходит в голове, что одному богу с этим никак не справиться».
Он взял на заметку непонятную бабоньку, которая разговаривала не то сама с собой, не то с кем-то в своей голове:
- У русских - бог, русский бог, а у бандитов - Иисус Христос.
Проталкиваясь к бабоньке, звездочет задержался, так как нечаянно свел чью-то мистику до уровня пожилой анатомии. Ему сделали жалобный выговор:
- Вы локтем уперлись мне в солнечное дыхание!
- Вот, вот, - засуетился звездочет, роясь в карманах. - Именно! Вы-то нам и нужны…
5
Человек, получивший от престарелого Блошкина талончик на прием к доктору Протокопову, сидел на пригорке и заливал из горлышка горькую, тоскливую злобу.
«Наше право дурацкое!» - распалял он себя с каждым глотком.
Прямо перед ним поблескивало вечернее озеро, и новобранец УМКИ ловил себя на смешанных желаниях: какое-то время ему хотелось насладиться созерцанием - «ух, красота!», но через пять минут он уже был готов отомстить окружающей среде за свое неполноценное урождение и замутить озеро.
Рядом лежал пустой флакончик из-под средства для принятия ванн, состав: этиловый спирт - восемьдесят частей, остальное - тоже приемлемо: кора дуба, хвойные экстракты, ароматизаторы плюс Отдушка, единственный непонятный и потому вселяющий тревогу компонент. Вдруг в ней самая суть, самый яд? Народ рискует, пренебрегает Отдушкой. Это же целое психологическое исследование можно написать, про терзания и гамлетовские раздумья над Отдушкой: можно ее внутрь или нельзя? Ведь человек, как известно, есть то, что он ест. И смелость города берет, и вот Отдушка прилагается к другим строительным материалам. Приятно представить, что ты на сколько-то процентов состоишь из Отдушки для цивилизованного купания богачей.
Новобранец перевел взгляд на замусоренный пляж. Это же какой свиньей надо быть безрассудной, чтобы в жару, на пляже, сожрать сосиску в искусственной оболочке, холодную, мертвую! И фантики разбросать! А в небе радуга, между прочим, - и на что она? И вот еще сами
