Света очень хорошо помнила тот день, когда явилась к матушке для знакомства. Была поздняя весна. Теплынь. Но Света дрожала от волнения. А бумажку с адресом так измяла, пока ехала до места, что она чуть ли не рассыпалась в руке.
Найдя нужный дом, Света несколько минут с удивлением смотрела на него. Добротная многоэтажка, ощетинившаяся спутниковыми тарелками. Зарубина почему-то думала, что отказавшаяся от нее мать живет в каком-нибудь бараке или в лучшем случае в хрущобе. Ведь в роддомах детей оставляют люди, проживающие в ужасных условиях. Пьяницы например. Или подростки из неблагополучных семей, но ее мать совершенно точно была не юной роженицей. Когда она произвела на свет дочку, ей было двадцать три.
«А может, она сильно хворала? – думала Света. – Болезнью крови например. В школе, где я преподавала когда-то, была такая девочка. Не жилец. Ей врачи отмерили не больше двенадцати лет жизни. Но она прожила двадцать. Забеременела в восемнадцать. И родила. Но умерла, оставив ребенка на непутевую мать. Или тетку. Бабушку, сестру, кто бы точно вспомнил? В общем, новорожденного кто-то взялся воспитывать. Не бросили. А что, если у моей матери из родственников никого не было? Что ей оставалось делать? Только оставить ребенка в роддоме…»
Света решила больше не строить догадок. Уж лучше зайти поскорее в квартиру и все узнать. Вот только домофон на подъездной двери мешал этому. Конечно, Света может набрать номер нужной квартиры и попросить ее впустить, но… Что она скажет? Здравствуйте, я ваша дочь? Или наврать, что из ЖЭКа? Как вариант – притвориться курьером…
Тут Света заметила, что к подъезду стремительно приближается девушка. В руках она держит связку ключей, среди которых болтается магнитный. Не глянув на Зарубину, она открыла дверь и вошла. Света проскользнула следом.
Нужная квартира располагалась на шестом этаже. Света поднялась, вышла из лифта. Сердце бухало. Ладони потели. Она представляла свою мать и встречу с ней. Почему-то ей казалось, что мама худощавая женщина с короткой стрижкой, по молодости мать наделала много ошибок, но впоследствии в них раскаялась.
Света вытерла руки о брюки и надавила на звонок.
Спустя полминуты ей открыли.
На пороге стояла дородная женщина в атласном халате. Ее приятное лицо было ярко накрашено. Осветленные волосы уложены в замысловатую прическу. Шея увешана золотыми цепочками. На пухлых пальцах штук пять перстней.
– Здравствуйте, – приветствовала хозяйку Света.
– Добрый день, – откликнулась та мелодичным, хорошо поставленным голосом. – Вы из поликлиники?
Зарубина зачем-то утвердительно кивнула.
– Как хорошо, что вы так быстро, – защебетала женщина. – А то я ужасно себя чувствую… Такое недомогание с утра. Голова кружится… Еле с постели встала.
Света покосилась на даму и не могла не отметить, что выглядит та очень бодро. К тому же накрашена. Значит, сил на макияж хватило.
– Вас как зовут, девушка? Я смотрю, вы новенькая…
– Светлана.
– А по отчеству?
– Геннадьевна, – ответила Зарубина. Она точно не знала, звали ли ее отца Геной, но так было записано в свидетельстве о рождении.
– А меня Аллой Петровной. Но вы и сами знаете мое имя…
Света удивленно заморгала. Она знала имя своей матери, и ту звали как раз Аллой, но неужели это она и есть?
– А почему при вас нет чемоданчика медицинского? – запоздало удивилась Алла.
– Должна вам признаться… Я не из поликлиники, – пролепетала Света.
– Нет?
– Нет…
– Вы грабительница? – ахнула женщина, всплеснув своими пухлыми кистями. Но тут же вспомнила о перстнях и спрятала руки за спину. – Мы бедно живем, у нас нечего брать…
На самом деле квартира была напичкана не слишком дорогими, но представляющими ценность для грабителей средней руки вещами. Два ЖК-телевизора, ноутбук, радиотелефон, проигрыватель компакт- дисков. В общем, все атрибуты «мещанского» счастья.
– Я просто хочу с вами поговорить. Позволите?
– О чем? – округлила свои небольшие, жирно подведенные глаза Алла.
– О личном.
Женщина как-то сразу поникла и опустила голову.
– Пойдемте, – обреченно сказала она, позвав Свету в кухню.
Когда они оказались там, Алла шагнула к подвесному шкафчику, открыла его и достала с полки начатую бутылку водки. Плеснув себе граммов тридцать в стакан для воды, она быстро выпила. Закусив горошком грильяжа, Алла подошла к столу, за который усадила Свету, и спросила:
– Вы беременны?
– Что? – опешила та.
– В положении, да? От моего сына?
– Нет.
– Ну, слава богу! – выдохнула Алла и плеснула себе еще водки. Очевидно, чтобы отметить радостную новость. – Тогда что вам от меня нужно? Если вы надеетесь, что я встану на вашу сторону, то зря. Я так же, как и мой сын, считаю, что ему рано жениться. А тем более на провинциальной девице.
– Я не знаю вашего сына.
Алла недоуменно воззрилась на гостью.
– Вы можете сесть? – попросила Света.
Выпив водку, хозяйка опустилась на табурет.
Света пристально посмотрела на нее и нашла определенное сходство между собой и Аллой. Глаза одного цвета, форма носа похожа, идентичные скулы. Только мать поправилась с возрастом, а Света пока оставалась худой. И волосы не осветляла, не накладывала на лицо столько косметики, не жеманилась, поводя плечами, выкручивая кисти и растопыривая пальцы в перстнях… Не пила водку в первой половине дня!
– У вас проблемы с алкоголем? – зачем-то спросила Света.
– У меня? – очень натурально удивилась Алла. – С чего вы взяли?
Света покосилась на пустую стопку, оставленную на столике.
– Ах, вот вы о чем! Нет, что вы, я почти не пью, – затараторила Алла. – Просто нервы на пределе… Да и, если честно, скучно мне. С работы уволили, сын вырос, муж постоянно на службе, вот иногда и принимаю… Немножко, граммов сто. Как врачи рекомендуют.
Если б при ней Алла не выпила в два раза больше, Света бы ей поверила. А так ясно, что выпивает матушка гораздо больше предписанной врачами нормы. Но причина тихого пьянства наверняка невыдуманная – скука.
– Так что вам от меня нужно, девушка? – вновь обратилась к Свете Алла. – Вы все ходите вокруг да около, а причину своего визита никак не откроете…
Света собралась с духом и выпалила:
– Дело в том, что вы моя мать!
Выщипанные и тщательно прорисованные брови Аллы взметнулись вверх.
– Вы ведь когда-то родили ребенка… Девочку. И отказались от нее.
Алла вскочила. Ее нарумяненные щеки стали еще краснее. Будто их свеклой натерли.
– Да как вы смеете? Обвинять меня… В таком… – И, картинно вытянув руку в направлении прихожей, крикнула: – Вон!
– Не отрицайте. Я все знаю. Вы моя мать.
