нибудь «желтой» газетенкой. Когда Василий был жив, его личность мало интересовала акул пера подобного рода. Но насильственная смерть колдуна все изменила. Теперь и Василий годился для разворотов! Или папарацци просто надеялись увидеть на похоронах звезд, которым он помогал? Скорее всего, так. Вот только ни одной мегаизвестной личности Радик пока не заметил.
– Ты видишь? – шепнула ему на ухо Ира. – Тех двух с фотиками?
Радовский молча кивнул. Вдруг его именно сейчас сфотографируют, а он будет с открытым ртом? Некрасиво…
– Чего они тут рыщут? Ничего святого нет у людей…
Больше всего Радику хотелось, чтобы Малова замолчала. Но ее было не унять.
– А это кто? – продолжала приставать она к Радовскому. – Ну, вон тот, что стоит с шикарной брюнеткой?
– Это Роман Акимин, журналист.
– А его спутница? Тоже журналистка?
– Не знаю я, отстань.
Тем временем в поле зрения Радика оказался Влад Карский. Отцовский преемник был без головного убора, и его рыжая шевелюра отливала золотом в солнечном свете, привлекая всеобщее внимание. На Карского смотрели все, в том числе папарацци. Радовский видел, как они фотографируют его. Не сына покойного Василия, а этого выскочку… Владика!
– Перестань таращиться на Карского, – одернула его Ира.
Радовский больно щипнул ее за бок, но взгляд все же переместил, однако думать о Владе не перестал до тех пор, пока ему не дали знак подойти к могиле и бросить первую горсть земли.
Когда гроб Василия скрылся под слоем мерзлой земли, люди начали расходиться. Кто поехал домой или на работу, кто на поминки, устроенные в какой-то столовой, кто остался у могилы. Среди последних оказались Радик с Ирой, Акимин с Водяновой, Карский и уже знакомый Радовскому опер по имени Евгений.
– Мне до сих пор не верится, что Авербуха больше нет, – говорил Влад оперу. – В голове не укладывается…
Радик, услышав его слова, вплотную приблизился к Ире и, едва разлепляя губы, прошептал:
– Ты помнишь, о чем мы договаривались?
– Естественно. Если спросят, весь вчерашний вечер и ночь мы провели вместе. Я понимаю, тебе нужно алиби.
Влад тем временем продолжал сокрушаться по поводу кончины двух своих старших товарищей:
– Еще три дня назад и учитель, и Станислав Данилович были живы. Накануне мы втроем сидели у Василия в квартире. Пили французское вино…
– Вранье! – перебил его Радик. – Отец не употреблял алкоголя.
– Я тоже не употребляю. Но эту бутылку Станислав Данилович купил на аукционе за какие-то немыслимые деньги. Потому что оно редкое, коллекционное. А Авербух был большим ценителем хороших вин. И когда мы с Василием отказались пить, он сказал: «Ребята, не попробовать это вино все равно что отказаться от божественного нектара!»
Глаза Карского увлажнились. Радик решил, тот намеренно пускает слезу. На имидж работает.
– А вы не хотите сотрудничать с нами? – спросил вдруг опер.
– В смысле?
– Во многих странах существует такая практика – привлекать к расследованиям экстрасенсов.
– Да, я в курсе. Но в нашей стране это не принято. Нам не доверяют.
– Почему же? Вот, например, я вам доверяю. Я прошу помощи у вас… – Он перевел на Радика взгляд. – И у вас тоже. Это касается конкретных преступлений. А именно – убийств людей, которых вы прекрасно знаете.
– Я уже пытался найти убийцу Василия, – сообщил Влад. – Сканировал последнюю его фотографию и кое-какие вещи… Ничего конкретного не увидел.
– А вы? – обратился опер к Радику.
– И я, – поспешно ответил тот.
– А если вы получите в руки орудие убийства? В нем ведь больше информации, так?
Карский кивнул.
– Да, это совсем другое. Даже одежда, в которой был человек в момент смерти, несет в себе очень многое. Не говоря уже о предмете, послужившем ее причиной.
– Значит, вы согласны?
– Да, конечно.
– А вы, господин Разин?
– Моя фамилия Радовский, – поправил опера Радик. – И я, бесспорно, тоже согласен.
– Вот и отлично. Тогда давайте договоримся на завтра? В любое удобное для вас время приедете к нам в управление, пропуска вам оформят.
Засим он простился. У могилы остались пятеро.
– Как там Карл? – спросил у Нины Радик. Как будто это его волновало!
– Хорошо.
– Так птица у вас? – обратился к девушке Карский. – А я думал, она потерялась, раз дома нет. – И с удивлением спросил: – Как ворон вас к себе подпустил, не понимаю? Он признавал только Василия…
Нина пожала плечами.
«Какой знакомый жест, – подумал Радик. – Он почти как ее родинка… «Наследство» отца. Он тоже вот так пожимал плечами. Не вверх-вниз, а вперед-назад. Довольно забавно…»
– Смотрите, кто идет! – сказал Акимин и кивнул в сторону дорожки.
Все обернулись.
– Энгельс! – воскликнула Нина.
К могиле на самом деле шел он, Энгельс Славин. Радик узнал его по хромоте и еще по шляпе. Лица же его он не помнил, что не удивительно. Виделись они мельком, когда давали показания операм, приехавшим на место убийства отца. Кажется, именно Славин их и вызвал.
– Здравствуйте, – поприветствовал он всех. – Жаль, что я не успел на похороны… А все эти пробки!
В его руках были цветы, гвоздики. Много, десятка два. Славин возложил их на могилу. Затем развернулся к Карскому и спросил:
– Влад, вы знали Василия?
– Да. Он был моим наставником.
– Так вы тоже занимаетесь экстрасенсорикой? Надо же… – Опередив вопрос Радика, Энгельс пояснил: – Влад мой студент-заочник.
– Ты учишься в институте? – удивился Радовский.
– А что в этом такого? – спросил Карский.
– И на кого?
– На финансиста.
– Что, разуверился в своем предназначении? – саркастично хмыкнул Радик.
– Я поступил в университет три с половиной года назад, – терпеливо объяснил Карский. – Тогда я только мечтал профессионально заняться экстрасенсорикой. Родители настояли на том, чтоб я получил высшее образование. И я подал документы в вуз и нисколько не жалею. Знания всегда пригодятся. Даже если я не получу диплом, не буду жалеть о потерянных годах.
– Влад, не думай бросать, – вклинился Энгельс. – Ты один из лучших на курсе.
«И этот туда же, – раздраженно подумал Радик. – Такое ощущение, что мир словно сговорился. Ну просто каждый считает своим долгом спеть Карскому дифирамбы!»
– Как было бы здорово, если б его посадили за убийство твоего отца, – услышал Радик шепот. Сначала он подумал, что голос раздается в его голове, и значит, это его собственные мысли. Потом понял, что он принадлежит Маловой.
– С чего вдруг его посадят? – спросил Радик у нее так же тихо, как Ира. – Ты думаешь, Влад это
