– Как – так, Нина?
– Из-за денег драку устраивать. А драка предвидится. Радик Радовский без боя не сдастся. Будет за каждый рубль воевать.
– Обязательно будет. Еще и шумиху в прессе поднимет, чтоб попиариться.
– Вот! А мне шумиха не нужна.
– Солнце мое, я не буду тебя уговаривать. Решай сама. Мое мнение ты знаешь.
– Я думала, ты из тех мужчин, которым нужно обязательно настоять на своем. – Тон был шутливым, и Роман поддержал его:
– Да, я такой. Просто пока себя сдерживаю, чтобы ты от меня не сбежала. К тому же, если я буду в этом вопросе настойчив, ты решишь, что я мечтаю поживиться за твой счет.
Нина щелкнула его по лбу. Затем высвободила свои руки, чтобы вернуться к чистке картошки. Но Акимин не дал. Схватил ее под колени, поднял и понес из кухни.
– Эй, а как же ужин?
– Ужин подождет, – отрезал Акимин. Затем взвалил Нину на плечо и поволок в комнату.
Часть четвертая
Глава 1
Нина открыла глаза и не сразу сообразила, где находится. Незнакомая обстановка, непривычный запах и даже свет. Ее спальня располагалась на восточной стороне, и в ней обычно по утрам было довольно светло. В той же комнате, где она находилась в данный момент, царил полумрак. Хотя шторы были не задернуты.
Когда Нина сообразила, где она, решила: раз так темно, еще слишком рано. Но, посмотрев на часы, поняла, что ошиблась. Времени уже было довольно много. Восемь. И это означало, что она опоздает на работу.
– Рома, – позвала она Акимина, спящего рядом. – Ром…
– А? – Он приоткрыл один глаз и, увидев Нину, сграбастал ее, подмял под себя и начал целовать.
– Пора вставать. Уже девятый час.
– Да ты что? – встрепенулся он. – Как же я будильник не завел?
Нина не видела в этом ничего удивительного. Вчера они весь вечер и половину ночи предавались удовольствиям. Занимались любовью, ели, выпивали и снова занимались любовью. Правда, как все завершилось, Нина плохо помнила. Она так устала за день, что ее довольно сильно развезло. Она даже запамятовала, как уснула. Да и Роман наверняка был нетрезвым. Вот и забыл про будильник.
– Нин, ты прости, но я не могу тебя на работу отвезти, – сказал Акимин. – Только до метро.
Он вскочил с кровати и голышом проследовал в ванную. Нина отправилась за ним.
– Ничего, доеду. Я все понимаю. Тебе ведь тоже на работу.
– Нет, мне не в редакцию надо, а в прокуратуру.
Нина сделала удивленные глаза. Акимин разъяснил:
– Сегодня эксперимент с экстрасенсами устраивают. Я на правах эксперта и приятеля одного из следователей буду на нем присутствовать.
Они вместе прошли в ванную, встали у раковины и принялись чистить зубы.
– Как думаешь, каков будет результат? Смогут они вычислить убийцу?
– Ниночка, да кто на это рассчитывает? Не за тем все это устраивают.
– Как это?
– Ты пойми, даже если кто-то из этих двоих детально опишет убийцу или назовет его имя и паспортные данные, это ничего не значит. Это же не показания. Слова экстрасенса к делу не пришьешь.
– Согласна. Но тогда зачем все это?
– Оба этих парня – подозреваемые. И родной сынок, и приемный. Нет, ясно, что официально Василий Карского не усыновлял, но относился к нему по-отечески. В последние два года именно он был Василию сыном.
– Раз так, разве мог Влад лишить его жизни?
– Да запросто!
Больше они эту тему не обсуждали, не было времени. Умывшись и почистив зубы, они оделись, быстро попили чаю. Роман еще успел проглотить тарелочку картошки. А вот Нина не стала ничего есть. Ее немного подташнивало после вчерашнего.
Из квартиры они вышли около девяти. Могли бы раньше, но Акимину позвонила мама. Как Нина поняла, звонила потому, что узнала о разрыве сына с Мартой. Рома пытался что-то ей объяснить, но, видно, не получалось. Нина, став свидетелем этого разговора, впервые подумала о том, что у родителей Акимина заведомо будет к ней предвзятое отношение. Разлучница, вот как она выглядит в их глазах. Марту они наверняка любили. И уж точно привыкли к ней. А тут какая-то новая, незнакомая…
Когда они вышли из подъезда и стали садиться в машину, Нина почувствовала что-то враждебное. Она не могла объяснить, что это – мысль или взгляд, но ей стало не по себе, и захотелось обернуться. Нина сделала это. Но никого не увидела, кроме дремлющего на лавке пса. Почувствовав взгляд Водяновой, барбос встрепенулся, отряхнулся и гавкнул. А потом спрыгнул со своего лежбища и устремился к машине.
– Никак не привыкну к тому, что меня обожают животные, – проговорила Нина, захлопнув дверцу перед собачьим носом.
– Почему?
– Раньше я за ними этого не замечала. Все началось после смерти Василия.
– Придумываешь. Наверняка к тебе и раньше приставали бездомные собаки, но ты на этом не концентрировала своего внимания. Теперь же ко всему присматриваешься. И ищешь в окружающем мире что-то необычное. А мир-то, Нина, не изменился.
– То есть ты хочешь сказать, что мне не стоит вообще вспоминать о том, что Василий передал мне свой дар?
– Если ты не хочешь его принимать, то да.
– А я читала про одного мужчину, ему передал свой дар дядя, колдун, которого вся деревня боялась. Так вот, он сошел с ума, когда не захотел заниматься тем же.
– Может, племянник с ума сошел, потому что пил по-черному. В деревне мужик глушит так, что – либо мрет, либо трогается умом. И вот что я еще скажу. Не верь всему, что пишут. Это я тебе как журналист говорю! – Он потянулся к ней и чмокнул.
Нина сразу расслабилась, но тут вспомнила про своего домашнего питомца.
– Я же Карла не кормила сутки! Бедный ворон!
– Не переживай, он хлебницу откроет. Она у тебя пластмассовая, а у него клюв мощный. – Роман взял ее руку в свою. Благо в машине была коробка-автомат. – Сегодня снова ночуем у меня?
– Нет, Рома, сегодня я дома.
– Почему?
– Надо птице еды приготовить, постирать, посуду помыть, наконец.
– Нин, я без тебя не смогу…
И состроил такую физиономию, что Нина не сдержала улыбки.
– А как ты без меня раньше жил?
– Сам не понимаю…
Нина поцеловала Акимина в нос. Почему-то именно он, длинный, далеко не греческий, ей нравился больше всего. Да еще ямочки. «Когда мои дети спросят, за что я полюбила их папу, я так им и скажу: за нос и ямочки!» – подумалось Нине. И эта мысль удивила ее. Никогда ранее она не представляла кого-либо из мужчин отцом своих детей. Даже того, за кого чуть не вышла замуж. Детей своих она себе представляла. Причем исключительно сыновей. А вот их отцов – нет.
– Ром, а ты детей хочешь? – спросила Нина.
– Конечно. А ты?
– И я. Двух мальчиков.
– Обычно все мечтают о мальчике и девочке.
– Нет, никаких девочек! Надо кому-то оборвать наш бабий род. Пацанов хочу!
