Через пятнадцать минут Рой Кирби позвал Маккинни в кабинет. Майк в это время сидел на телефоне, договаривался о встречах на следующий день. Оставалось только догадываться, к какому решению пришли эти трое за дверью: меня, Скотти и Майка в это не посвящали. Маккинни вышел и попросил Скотти Тарена проводить их с Гвиди в комнату для допросов. Там вместо одной из стен было зеркальное стекло, и Тарен мог наблюдать разговор, сам оставаясь невидимым. Маккинни объяснил, почему мы с Майком были выставлены из комнаты: Гвиди, мол, чувствует себя стесненным в присутствии стольких следователей.
Когда Маккинни со свидетелем зашли в комнату для допросов, Тарен жестом пригласил нас в темную остекленную комнатку, откуда мы могли наблюдать за разговором.
Джино Гвиди принялся рассказывать, что он знает об Авроре Тейт и человеке по имени Монти.
– Наша программа состояла из двенадцати ступеней, по образцу программы для анонимных алкоголиков. Вы представляете себе, что это такое? – спросил он.
– В общих чертах. Расскажите, пожалуйста, поточнее, – попросил Маккинни.
– Прежде всего необходимо признать, что вы бессильны перед алкоголем и не имеете власти над собственной жизнью. Во-вторых, надо поверить в высшую силу, с помощью которой ваше здоровье может быть восстановлено. На следующей ступени вы принимаете решение обратиться к богу – неважно, как вы его себе представляете, – и признаться себе в том, что вы есть, чтобы вновь обрести собственную душу, – говорил Гвиди, все время продолжая курить. – Мы дошли до пятой ступени, и тут Монти стал срываться.
– Что вы имеете в виду? – спросил Маккинни.
– Я думаю, что самое главное здесь – признаться себе, богу и другим людям в том, что такое на самом деле наши ошибки. Многие из нас причиняли боль тем, кого любили, воровали деньги на наркотики, закладывали семейные драгоценности и тому подобное…
На голом столе стояла пепельница. Гвиди с силой вдавил в нее сигарету, качая головой.
– И что Монти?
– Как-то я сидел в парке на Вашингтон-сквер, дожидаясь начала собрания. Я совсем не знал этого парня – мы виделись всего несколько раз, по часу в неделю, в подвале церкви. Он рассказывал, что его выгнали из пансиона, что он сирота и прочий бред. И вот он стал мне говорить, что ему снятся странные сны.
– Сны? – удивился Маккинни.
– Да, кошмары. Говорил, что у него были видения, будто он кого-то убил.
– Он сказал вам, кого?
– Он не назвал имя. Не сказал, что это была Аврора Тейт. Говорил, что просыпается среди ночи с мыслью о том, что убил девушку. Какую-то курицу, которая его предала. Рассказал, что летом работал на стройке – здесь его рассказ звучал особенно странно – и использовал строительные материалы для того, чтобы замуровать ее в стене.
– И как вы после этого поступили?
– В каком смысле? – не понял Гвиди.
– Кому вы об этом рассказали?
– Я подумал, что он снова стал ширяться, мистер Маккинни. Кошмары, видения, затемнения сознания были для всех нас обычным делом. Я решил, что он опять подсел на крэк и у него начались галлюцинации и паранойя. Я по себе знал, что это такое.
– Монти рассказывал об этом кому-нибудь, кроме вас?
– Понятия не имею.
– Вы можете назвать имена… клички других участников? – спросил Маккинни.
Гвиди взглянул на Роя Кирби, потом ответил:
– Нет. Я не могу этого сделать.
– Или просто не хотите?
– Я сказал, что не могу. Двадцать лет – большой срок.
Майк не выдержал и зашептал:
– Какого черта Маккинни с ним миндальничает? Дайте мне десять минут – и он выложит все имена и номера социальных страховок. Слишком он дотошный, чтобы всего этого не знать.
– Конечно, – согласился с ним Скотти. – Но он сейчас колеблется. Думаю, Пэт вытрясет из него перед Большой коллегией что-нибудь еще.
Маккинни встал и пожал руку Джино Гвиди:
– Я свяжусь с Роем, если нам что-нибудь от вас потребуется. Договор есть договор.
– Какой еще, на хрен, договор? – удивился Майк.
Я подошла к двери, дождалась, пока Маккинни выйдет из комнаты, и спросила:
– Я что-то пропустила? О каком договоре шла речь?
– Кирби разрешил мне поговорить с Гвиди на том условии, что я не буду вызывать его в суд. Потому что эти сведения не подлежат разглашению.
– Не подлежат разглашению? Вы имеете в виду доктора Ичико? Медицинскую тайну?
– Нет, ну что вы. Я имею в виду тайну исповеди.
– Я чего-то не понимаю! – вскипел Майк. – Где здесь священник?!
– Рой Кирби работал по одному делу. Он дал мне его почитать. Это было в Вестчестерском округе. Он занимался делами во втором участке. Там он внедрял политику подхода к анонимным алкоголикам как к прихожанам. Правило конфиденциальности защищает сведения, которые передаются при общении между священником и прихожанином – даже если это общение не входит в религиозный ритуал. – Маккинни, видимо, был очень горд тем, что обогатился с помощью Кирби новыми юридическими познаниями. – Это все равно что разглашать «бесстрашные признания»[18] перед богом и товарищу по сообществу анонимных алкоголиков.
Майк ворчал себе под нос и крестился.
– Монти не исповедовался перед священником, Пэт, – напомнила я. – Он, черт побери, разговорился еще с одним наркоманом на лавочке в парке.
– Мисс Купер не доверяет вашему пониманию закона, Рой. – Маккинни обратился к Кирби: – Может, покажете ей дело Кокса?
– Я вам кое-что тихонько скажу, Пэт. Кирби уже обдурил вас сегодня вечером, и я не хочу, чтобы он сделал это снова. Как и Монти, господин Кокс – клиент Кирби в том деле – не исповедовался в убийстве с целью получить духовное наставление.
– И что? – Маккинни ощетинился. – Я не понимаю вас, Алекс.
– Через год решение было отменено Апелляционным судом Соединенных Штатов. Полезно, Пэт, просматривать отчеты о судебных ошибках.
Маккинни краснел, кусая губы.
Я вскипела:
– Джино Гвиди сорвался у вас с крючка, и нам никогда не узнать, что ему еще известно о Монти или о ком-нибудь, кто может его опознать! Вы пошли на то, чтобы Гвиди не предстал перед Большой коллегией, хотя ему наверняка известны имена других бывших членов группы или пациентов, которым было бы невыгодно публичное выступление Ичико. Так держать, Маккинни!..
Глава 22
В полночь Майк, Мерсер и я сидели у меня в гостиной, поедая блюда китайской кухни из закусочной «Дворец Шан Ли». Я сбросила ботинки, все еще мокрые после ходьбы по снегу рядом с ущельем, свернулась на диване и с помощью палочек расправлялась с хрустящим окунем.
Майк налил по второй рюмке. Мы строили планы на завтра.
– Компьютерщики обещали ответить по жесткому диску Эмили Апшоу, – сказал Майк. – Если станет известно, какие файлы открывал Тедди Крун, я хотел бы съездить к нему и напрямик задать вопрос, как следы его ДНК оказались на мыши.
Майк обходился без палочек. Макая фаршированные блинчики в утиный соус, он прямиком отправлял их в рот.
– Я нашел профессора Ноя Торми, – сообщил он. – Того самого, который помог Эмили освободиться под залог.
