склону. Я попыталась промокнуть раны салфеткой. Он оттолкнул мою руку.
– Как вы себя чувствуете, профессор? – спросил Майк.
– Никогда в своей жизни я так не пугался, – ответил тот. Нервный тик почти пропал. – Почему этот человек в вас стрелял?
– Ошибаетесь. Вопрос в том, почему он стрелял в вас. Может быть, вас что-нибудь беспокоило, и вы хотите нам об этом рассказать?
Медик смотрел на кардиомонитор:
– Постарайтесь вести себя так, чтобы у него не повысилось давление.
Торми прошептал:
– Нет…
– Кроме вас и студентов, кто-нибудь еще знал о церемонии?
– Была заметка в газете колледжа. Думаю, сообщество историков Бронкса тоже освещает такие события. Я просто не представляю…
– Подумайте хорошенько, профессор. У вас будет пара дней в больнице, чтобы сосредоточиться на сегодняшних событиях. Ваша старинная подруга Эмили убита. Ее жестоко зарезали в собственном доме.
Торми зажмурился. Подергивание возобновилось с новой силой.
– Это может иметь отношение к скелету из подвала в Гринич-Виллидж. В том доме, где жил По.
Доктор Ичико выбирает единственный водопад в Нью-Йорке для того, чтобы сигануть оттуда. Или кто-то выбрал этот водопад, чтобы сбросить Ичико, так что теперь кусочками его черепа можно в шашки играть. Вы тоже стали для кого-то мишенью.
Торми приоткрыл глаза и посмотрел на меня.
– Мисс Купер, меня кто-нибудь будет охранять в больнице? Ведь это не просто стрельба из проезжающей машины?
– Стреляли не из машины, профессор. Детективы осмотрят место происшествия, но и так нет сомнений, что там кто-то сидел, ожидая вашего появления. Разумеется, полиция кого-нибудь к вам направит.
Он перевел взгляд на Майка.
– Не вас?
– Не его, – заверила я.
Для Торми это было бы самое страшное – оказаться прикованным к постели в обществе Чэпмена, беспрестанно задающего вопросы.
– Я годами не вспоминал об Эмили, мисс Купер, – продолжил Торми. – Думаете, это имеет какое-то отношение к ней?
Майк чувствовал, что профессора его общество стесняет, поэтому он повернулся к нам спиной и притворился, что помечает что-то в блокноте.
– Видимо, вариантов больше нет, – ответила я.
– Случай с залогом? Кажется, я вспомнил, – озабоченно произнес Торми. Забавно. Испуг, как правило, быстро освежает свидетелям память. – Эмили в том семестре помогала мне в кое-каких исследованиях. И сильно нуждалась в деньгах – тогда я не знал, что она тратится на наркотики. Два или три раза она писала статьи, которые я публиковал под своим именем. Это было мне нужно для того, чтобы продлить контракт с университетом.
– Ясно.
– Когда ее арестовали, она позвонила мне. Я должен был ей эти деньги. Несколько сотен, если не ошибаюсь. Вряд ли кто-то еще мог бы дать ей денег…
Видимо, у Торми пробудились еще какие-то воспоминания. Прежде чем он отвернулся, я успела заметить у него на глазах слезы.
– Завтра я посмотрю ее данные в университете, – солгала я, надеясь, что это поможет продолжить разговор. – Что вы у нее преподавали?
Вероятно, профессор не мог или не хотел говорить.
– Профессор Торми…
– Я у нее ничего не преподавал. Это можно найти в архивах.
– Но она делала для вас исследования?
Он с трудом кивнул.
– Как она вас нашла? Как вы встретились?
– До… – начал он и стал задыхаться.
– До университета? – переспросила я.
Слов невозможно было разобрать. Я придвинулась к его лицу и услышала:
– Эмили приехала в Нью-Йорк из-за меня. Не знаю, что в семье говорят о ее прошлом, мисс Купер. Я принимал у нее устный экзамен, когда она приехала сюда в начале ее выпускного года в школе. Она была здесь одна, и мы… мы встречались.
История, рассказанная сестрой Эмили, приобретала новые очертания.
– Она забеременела от меня.
Глава 24
Я знала, что, как только «скорая» припаркуется у «Пресвитериан», Торми направят в хирургию. Если применят наркоз, нам удастся поговорить с ним в лучшем случае через двое суток.
– У нас нет времени на ерунду, профессор. Нужны честные ответы, иначе мы не сможем вас защитить.
– Я подумал, что на Эмили напали случайно, что к ней прилипли на улице.
– Возможно, что так и было. Но мне почему-то кажется, что это не так. Слишком много совпадений. Та девочка, которой вы приходитесь отцом… Вы пытались спасаться с ней?
Торми взглянул на меня.
– Ребенок умер, мисс Купер. Она родилась мертвой.
– Это вам Эмили сказала?
– Да. Ее мать говорила мне то же самое – мы с ней разговаривали раз или два. Я чувствовал свою ответственность за то, что семья не признавала Эмили. Мне Видится горькая ирония судьбы в том, что она потеряла ребенка.
Правда о девочке и о том, что ее воспитывала сестра Эмили, могла подождать пару дней.
– А ваша связь с Эмили продолжалась?
– Сексуальная – нет. Она вернулась в Нью-Йорк и поступила в университет. Она хотела, чтобы у нас был дом, чтобы мы жили вместе. Чтобы я заменил ей семью, которой она лишилась. Ее беременность заставила нас обоих трезво взглянуть на вещи – как бы дурно это ни звучало. Я был на несколько лет старше. К тому времени, как она приехала, я уже был связан с крутой женщиной. С более подходящей. На ней я и женился.
Мы повернули на 168-ю улицу, и врач попросил меня отодвинуться.
– Почти приехали, профессор. Вы не забыли имена, про которые вас спрашивал детектив Чэпмен? Он еще не закончил.
Торми вздохнул.
– Вы когда-нибудь встречались с Монти?
– С кем? – Казалось, боль и напряжение памяти его утомили.
– Это парень, с которым Эмили жила до ареста. Возможно, он что-то натворил, и это перепугало ее.
– По-моему, я о нем не слышал.
– А сегодняшняя церемония? Что вас интересовало в Эдгаре По?
Торми улыбнулся и закрыл глаза.
– Я вам уже говорил, я считаю его гением.
– А Эмили, она была с вами согласна?
– Не знаю, что она думала, мисс Купер. Она всего лишь работала с моими проектами. Она делала то, о чем я просил.
Водитель припарковался у приемного покоя. Машина слегка накренилась. Медики, уже поджидавшие у
