– Ну, это аргумент, – соглашаясь, протянул торк.
– Именно. Просто головой надо думать. Иногда.
Муритай ухмыльнулся. Такие шутливые стычки стали уже обыкновенным делом. Муритай постоянно подшучивал над Точилиновым на предмет излишней учености в ущерб боевой подготовке, а тот, в свою очередь, не забывал регулярно, когда получалось, указывать торку на превосходство интеллекта над грубой силой. Никто не обижался, поскольку и Семен постепенно выходил на уровень серьезного бойца (с такими-то учителями – Теренс абы кого в Команду не брал), и Муритай при всей своей внешности громилы был кем угодно, только не тупой машиной для убийства. Семен сам иногда поражался, открывая по одному многочисленные сильные стороны своего нового друга. В Пестике вообще не принято было распространяться о своем прошлом, а расспрашивать так и вовсе считалось дурным тоном. Но Точилинов полагал, что Муритай был вовсе не таким веселым ухарем-самородком с некоторыми задатками, каким выставлялся. Впрочем, это его дело.
Так что замечание насчет барона Такатака, в чьих владениях устроили свою базу вольды Теренса, торк воспринял адекватно.
– Пошли. – Решения у вольдов принимались быстро, жизнь научила. Муритай развернулся и решительно зашагал в сторону, не обращая внимания на окружающий лес. И правда, что для вольда какой-то там бурелом?
Семен вздохнул и поплелся за ним. Ходить по лесу и делать вид, что это наезженная дорога, он уже почти умел, но вот получать от этого удовольствие так и не научился.
Глава 7
– Ходу, ходу, ходу! Быстрее, сотт беременный! – Рык Муритая мог испугать кого угодно. Семена подбросило и понесло быстрее, хотя только что он не мог себе представить, как это возможно.
– Бегу, да бегу я. – Дыхания не хватало. Этот бег, казалось, не кончится никогда.
– Дыхание береги. – Раздался над ухом еще один рык. – Нажми. Немного осталось.
Длительный бег Семен ненавидел всю свою жизнь. Что угодно – тяжести, полоса препятствий, рукопашная, наконец, – но только не бег. Особенно же – на длинные дистанции. Нет, бегать он умел и при необходимости мог выдержать не один марш-бросок, но любить – увольте. Он всегда считал себя спринтером, а не стайером, но Господь Бог всегда хочет, чтобы мы стали лучше, чем мы есть, поэтому для смирения гордыни заставляет нас делать именно то, чего всегда хочется избежать. Знал бы Сёма Точилинов, что в армии придется столько бегать – по необходимости и без, – никогда бы военным не стал. А после разгрома Экскора и попадания в Пестик бегать ему приходилось постоянно. И каждый раз это было нужно для спасения жизни. Своей ли, чужой – неважно. Вот и сейчас…
Однако у любой монеты две стороны, и визит к местному барону с непроизносимым именем Люильбарандин оказался очень продуктивным. Во всех смыслах.
Вольды и вправду заметили Листьев. Да те не очень и прятались. Но значения появлению пятерки воинов аталь никто не придал. Действительно, ну ходят вместе пять аталь. И что? Никому по Пестику ходить не запрещено. Пять их там или сто, какая разница? И что, что только аталь? Нравится им.
Люильбарандин не то чтобы оказался вредным или, скажем, магов с вольдами не любил, нет. Ему просто по фиг все было. Его не трогают – и ладно. А на возмущения Семена, что мага убили, он просто плечами пожал. Дюпона, конечно, было жалко – как живое существо, но как мага или подданного – нет. Франсуа жил себе и жил. Никуда не выходил, ничего полезного не делал. Есть в баронстве маг, нету его – Люильбарандин и не чувствовал. А что убили?.. Ну плохо, ну – поймаем, накажем. Чего вы от меня-то хотите?
Толку от общения с бароном не было никакого, и Муритай чуть не силой утащил кипящего Семена, вежливо раскланявшись за его спиной: все-таки неправильно уходить с руганью. Люильбарандин только губы скривил.
Общение с гертадинами, местным аналогом милиции, дало значительно больше. Им по должности положено видеть больше, они и видели. Невысокий изящный начальник гертадинов, гертадон, внимательно выслушал успокоившегося к тому времени Точилинова. Увидев, что разговор придется вести с аталь, Семен было занервничал, но Муритай отмел всякие ксенофобные размышления на корню. Он вообще не понимал, чего Семен боится. А Точилинов до сих пор не мог избавиться от нервной дрожи при виде аталь. Даже в Команде он очень осторожно общался с Ольми и Сонди, двумя представителями аталь, хотя таких душек, как они, и среди людей еще поискать. Муритай на этот вздор только фыркнул. Подумаешь, и что с того, что люди с аталь заварушку устроили? Торки, вон, регулярно с кем-то задираются. Да и у глеммов не всё ладно с внешним миром. Что теперь, не разговаривать ни с кем? Да еще и в Пестике. Бред.
Семен вздохнул – и послушно побрел к гертадону. А тот и вправду оказался абсолютно нормальным.
– Пять аталь. Теперь, после вашего рассказа, я понимаю, что это были воины-листья. А так мы просто отметили, что пришли новички. У нас тут тихо, знаете ли. Захолустье. В следующий раз будем внимательнее. Хотя, если честно, вряд ли мы сможем что-либо сделать. По баронству ходить не запрещено, а сейчас они, скорее всего, уже далеко.
Вообще, разговор получился более чем содержательный. Несмотря на постоянные упоминания о захолустье и удаленности от бурно кипящих приграничных районов, компетентность гертадона поражала. Описание всей пятерки было настолько полным, что Семен с Муритаем, пожалуй, смогли бы опознать всех пятерых, даже просто увидев их на улице. Перемещения, произношение, вооружение, места ночевок – гертадон знал всё. Но все же одну неточность он допустил…
– Нажми, немного осталось.
Муритай, кажется, из железа сделан. Пробежать такой кросс, и даже дыхание не сбить. Точилинов двигался уже практически на последнем издыхании, но все же нашел силы пожаловаться.
– «Далеко отсюда, далеко отсюда», – скопировал он, насколько смог, интонации гертадона, – знал бы…
– То что? – поинтересовался бегущий рядом торк. – Пошел бы на них войной?
Сверкающая полоса стали прочертила перед носом у Семена свистящий круг, и вокруг что-то со звоном посыпалось на землю. Аталь были хороши, очень хороши, но не им тягаться с вольдом, привычным к молниеносным прыжкам тварей, часть из которых Семен даже углядеть не успевал, прежде чем их разрубали на части.
– Замри! Щит! – проорал торк, появляясь то спереди, то сзади, то справа, то слева. Он танцевал какой- то безумный танец, Семен не успевал даже голову поворачивать, чтобы держать его в поле зрения. Три шага против часовой стрелки вокруг Точилинова. Казалось, Муритай топчется на месте, но он каким-то непостижимым образом все время оказывался вокруг и все отбивал и отбивал летящую в Семена смерть.
Шаг левой вперед – меч отбивает летящую стрелу справа. Шаг правой назад, в обход Семена, Муритай оказывается лицом к нему – меч, пролетая за спиной торка, отшвыривает в сторону какую-то колбочку (не ту ли, про которую говорили?). Опять шаг левой, ему за спину – звон стали о сталь.
Листья никуда не девались, и не думали. Муритай оказался прав. То ли те самые «контрольки» сработали, то ли аталь с самого начала планировали дождаться того, кто придет на помощь, но на засаду Семен и Муритай нарвались практически сразу, как только вышли из города. Участок лесной дороги, выбранный атакующими, подходил для внезапного нападения как нельзя лучше. Семен бы там и остался, даже не увидев своей смерти, но аталь не учли Муритая.
– Щит, твою мать! – Надо же, как быстро перенимаются чужие ругательства. – Не удержим!
Семен соображал долго, по вольдовским меркам – вечность. Целых три секунды потребовалось ему, чтобы разобраться в происходящем, но уж потом Его Магичество Мастер Ацекато, как в шутку они с Муритаем его называли, оторвался в полную силу. Воздушный щит, любимый еще с Земли и чуть ли не единственный в его арсенале оборонительный узор, в свое время перенятый у Бориса, Семен дополнил и развил в соответствии со своими новыми способностями и потребностями.
Упала тишина. Невидимая стена отгородила вольдов от внешнего мира, за которым бесновалась метательная смерть. Торк, разобрав, что можно больше не напрягаться, остановился и внимательно осмотрелся. Несколько стрел и ножей стукнулись о воздушную стену и бессильно отлетели. Вообще-то, в классическом исполнении самих аталь, да и глеммов с торками, воздушный щит всего лишь замедляет полет
