увидел приближающиеся зарницы взрывов. Донкат сопоставил траектории сближения тех, кто шел за Соловьем.
– Пингвин, Пенек – ускорьтесь. Вам в бок идет группа Птицы, – услышал он свой голос.
– Пенек принял, – отозвалось в наушниках. – Стараемся.
– Пингвин… принял, – голос второй двойки срывался.
Он последним идет. Черт, они же как раз попадут под соловьевских преследователей.
– Сергей Петрович!
– Вижу, – голос Соловья был по-прежнему сух и ровен. – Мы входим. Готовимся прикрывать.
Ночь перед Степой вдруг замерцала зеленоватыми сполохами. На экране забрала ближайшая группа вдруг разделилась, превратившись во множественные точки. В подсвеченной темноте обозначились два бегущих большими прыжками силуэта. Ближе, ближе. Вот они.
– На месте.
Рядом со Степой, разбрызгав по сторонам небольшую лужу, приземлился убээс. Темный силуэт упруго присел, развернулся и замер, готовый тут же открыть огонь. Любопытные ветви скрученного дерева как будто в ужасе взмыли вверх. Степа усмехнулся. Да уж, вам лучше отсюда подальше. Тут разговор будет совсем коротким. А потом ему стало не до смеха. Впереди заполыхал костер. Судя по схеме, это приближалась следующая двойка. Пенек?
– Пенек, вижу вас, – отрывисто бросил приказ Соловей. – Все на защиту. Прекратить огонь, отрывайся. Мы прикроем на разделении.
– Есть, – выплюнули наушники. – Разделяемся. Три, два, ра-а-аз!
Вдалеке, среди пляшущего пламени мелькнули два серебристых тела.
– Огонь!
Четыре огненных шара осветили длинную темную просеку. И тут же – еще четыре. За убегающими космоштурмами разверзся вулкан. Казалось, выжить в режущих глаз взрывах не может никто. Но это только казалось. Бешено кружащаяся двойка саксовских убээсов вылетела прямо из жерла сотворенного вулкана и, секунду промешкав, отправила в сторону убегающих веер таких же огненных шаров, только чуть меньшего размера. И еще одна двойка. И еще веер. И в ответ к ним полетели короткие злые молнии разрядов импульсников и такие же плазменные шары, огибающие приближающихся космоштурмов. Автоматика исправно берегла зеленые точки на экранах. Один шар нашел цель. Завораживающий танец первой двойки прервался на секунду. И тут же ее облепили разряды. И плазма. Двойка синхронно упала. И не поднялась.
Вулкан опал, в просеке зашевелились красные точки. Степа бросил взгляд на забрало, и ему стало нехорошо. Прямо в гущу бледно-красных точек, скопившихся перед просекой, двигалась последняя двойка. Пингвин. Кто бы он ни был.
Следующие секунды спрессовались в одно мгновение. Короткое и страшное. В дальнем конце просеки родился еще один вулкан. Огненный фонтан разбросал скупо подсвеченные фигуры, через которые летел смазанный пропеллер, с лопастей которого искрящимися фонтанами слетали искры разрядов. Это было красиво. Очень красиво в ночи.
Темные фигуры не задержались с ответом ни на мгновение. Ответная волна огня накрыла «пропеллер», но тот вывернулся, прорезав взрывы, как двойка коспехов только что перед ним. И прорвался. Шаг, другой, третий… потерявшие темп преследователи не успевали набрать скорость. Пингвин прорвался.
И тут высоко в небе родился огонь. Он рванулся вниз, с каждой миллисекундой превращаясь в огненный шар, гораздо больше всех тех, что только что крушили здесь деревья. Глаз не успевал за ним. И не успел. Раскаленный купол рухнул на землю, накрыв собой так и не добежавший до своих пропеллер.
Фильтры убээса сработали мгновенно, затемнив стекло до абсолютной черноты. Но даже через нее Степа увидел полыхнувший взрыв. А потом пришла волна. Космоштурмов разбросало вперемешку с обломанными ветками странных деревьев.
И уже лежащий Донкат услышал над собой запоздалое предупреждение: рев двигателей штурм-бота. Он не смог даже выматериться.
Сел на земле, с него тут же посыпались какие-то палки, листья, клочья мха. Степа пытался понять, что произошло.
Пенек, угадываемый из-за невысокого роста, бежал первым. Он успел. В отличие от своего напарника… И Пингвина.
Никакого времени на раздумья Степе не дали. Знакомая ручища выдернула его из кучи, в которой он сидел, и швырнула вперед. В ушах зазвенел приказ Соловья.
– Обманки, и бегом за Декстером! Марш!
Как он запустил обманки? Как он вспомнил, где включается прыжковый режим? Донкат так и не понял. Но он сделал все, что приказывали. И рванул через ночь, догоняя скачущие силуэты. Все четыре. Четыре?! Он что, последний? Мимо него промелькнули два шара плазмы. Все правильно. Очнулись они, очнулись и противники.
– Уходим, – рычал в наушниках Соловей. – Быстрее, быстрее. В зоне аномалии боты не летают.
Степа постарался прибавить и прибавил. Прыжки становились все длиннее, а приземления все жестче. Как он до сих пор держался на ногах, Донкат не понимал. Мимо него, осветив плечо, пронеслись еще несколько шаров.
Один попал. В бегущего последним. И сбил его в прыжке. Космоштурм покатился по земле. Степа как раз начал прыжок, когда над его головой зажглось еще одно солнце. Внизу катился по земле космоштурм. Донкат летел вперед, пытаясь придумать, как ловчее развернуться, чтобы помочь упавшему, а ночь становилась все светлее. Наискосок Степе рванулась одна из фигур, бегущих впереди. Он хотел сказать, что не надо, он сам справится, а они пусть бегут… Он уже приземлялся…
Фигура космоштурма, стелясь в низком обратном прыжке, схватила его поперек туловища, продолжая его полет. Чуть-чуть подработал и его убээс. Еще десяток метров выигранного полета. А как же упавший?
Степа никогда не был на солнце. Но если его когда-нибудь спросят, каково это, он ответит. Потому что солнце само к нему пришло. Абсолютно белый ветер пнул его в спину, разгоняя, как бот. Мир стал белым. Потом черным. Пустым.
Глава 23
Пустота опять сменилась белизной небытия. Пустого и холодного. Нет, не пустого. Где-то на грани слышимости бродили чьи-то голоса. Степа попытался прислушаться. Голоса стали ближе. Белизна перестала быть небытием. Теперь она была туманом из сна. Тем самым, в котором он рисовал дверь. Что, опять придется? Ну ладно, давайте.
Не дали. Над ним склонилось широкоскулое лицо. Донкат моргнул, пытаясь вспомнить, из какого оно сна.
– Живой? – вспоминать не пришлось. Этот гулкий голос ни с кем не перепутаешь.
– Да, – Степа откашлялся, прочищая горло. – Вроде да. Что это? Где мы?
– В гостях, – криво ухмыльнулся сакс. – У профессора с компанией. Вот только хозяев дома нет.
– Что? – Степа не понял ровным счетом ничего из сказанного. Сознание еще летело сквозь сотворенное солнце, бежало от преследующих, спасало упавшего. – Что происходит? Каких хозяев нет?
– Никаких нет, – ухмыльнулась разбойничья рожа Декстера. Качнулась затейливая серьга в ухе, задвигалась блестка в проколотой брови. Почему этого не было так заметно раньше? – Садись и на-ка, глотни.
Перед Степиным лицом появилась знакомая фляжка. В нос ударил резкий запах.
– Не буду, – сморщился Степа. Здоровья и так нет, а ему еще и это пойло суют.
– Без разговоров, – посуровел Декстер. – Это не расслабляющее. Тебе срочно надо в голову возвращаться. Пей, тебе говорят.
Глотать эту гадость не хотелось совершенно, но сил спорить не было. Степа вживую ощутил на себе поговорку: «Проще отдаться, чем объяснить, что не хочешь». Он слабо улыбнулся и взял предложенную фляжку.
– Нормальный глоток, – с нажимом проговорил Декстер, следя за Степиными манипуляциями.
Донкат кивнул и сделал глоток. Ай! Ой! Он закашлялся, разинул рот и часто задышал, пытаясь перебить
