А Мао предстает в роли главного персонажа, добиваясь абсолютного авторитета и полной власти в партии и в контролирующихся Красной Армией районах. Эту кампанию характеризует наличие продуманного плана с разнообразным арсеналом средств реализации.
Мао Цзэдун поставил под контроль средства информации, создал прочную опору в органах безопасности. Спецслужбы (которыми руководило его доверенное лицо — Кан Шэн, человек с подозрительным прошлым) развернули аресты лиц, «подозреваемых» в связях с Гоминьданом и японцами. Честных коммунистов заставляли каяться во всевозможных антипартийных проступках, восхвалять Мао, почти все его оппоненты в руководстве КПК были вынуждены публично признать свои взгляды «вредными» или просто подчиниться решению осудившего их ЦК.
Он умел быть мягким и обходительным, но иногда впадал в слепую ярость. Умело манипулировал массовым сознанием, испытывая при этом пренебрежение к массам (известно его изречение: «Народ — это чистый лист бумаги, на котором можно писать любые иероглифы»). Но вместе с этим утверждал, что историю творит именно народ. На протяжении всей жизни он стремился к созданию собственного культа. Он упорно насаждал этот культ, уничтожая всех, кто делал попытки выступить против. Он постоянно был нацелен на то, чтобы устранять с политической арены своих соперников. Мао Цзэдун копировал Сталина, восхищался им, боялся и ненавидел его.
Мао научился использовать весь арсенал известных ему средств, прикрывая стремление к личной власти призывами к борьбе за высокие идеалы революции. Отличительной чертой его характера было умение привлекать на свою сторону одних, заставляя других служить себе. Он широко использовал традиционные приемы выдвижения кадров, когда сначала кого-либо наказывали, а затем неожиданно повышали в должности. Так воспитывалась личная преданность вождю. Выиграв во внутрипартийной борьбе у Ли Лисаня и Чжан Готао, у Во Гу и Ван Мина, Мао Цзэдун сосредоточил затем силы против главного противника — Чан Кайши. С этим врагом (позднее — с его тенью на Тайване) Мао довелось сражаться до конца жизни, даже после победы в ходе революции 1949 года.
Чан Кайши неизменно стремится лишить народ малейшей крупицы власти и не упускает ни малейшей выгоды. А мы? Мы проводим курс — действовать острием против острия, бороться за каждую пядь земли. Мы платим ему той же монетой. Чан Кайши все время стремится навязать народу войну, он держит меч и в левой, и в правой руке. Отвечая ему тем же, мы тоже взяли меч… Сейчас Чан Кайши точит меч, поэтому и нам нужно точить меч[7].
Так насаждался новый режим в КПК. Его результатом явилось полное подчинение всех руководителей воле Мао Цзэдуна. Оно наглядно обнаружилось на VII съезде КПК в 1945 году. Выступление Мао на съезде было типичным. Съезд в целом прошел под знаком торжества идеологии и политики Мао Цзэдуна и его группы.
На съезде был принят новый устав КПК, в котором отмечалось: «Коммунистическая партия Китая во всей своей работе руководствуется идеями Мао Цзэдуна». Так была заменена прежняя формулировка о марксизме-ленинизме как основе идеологии Коммунистической партии.
Мао Цзэдун был избран на специально учрежденный для него пост Председателя ЦК КПК. Этот пост был придуман самим Мао, который теперь становился выше Генерального секретаря ЦК партии. А поскольку Чан Кайши тоже был председателем вэйюаньчжан (в верховном государственном органе) и в народе его так и звали «сопредседатель», то Мао, став «председателем», творил свой имидж главы нации.
В начале 1947 года Гоминьдану удалось одержать последнюю крупную победу: 19 марта ими был захвачен город Яньань — «коммунистическая столица». Мао Цзэдуну и всему военному командованию пришлось спасаться бегством. Однако, несмотря на успехи, гоминьдановцы не смогли добиться главной стратегической цели — уничтожить основные силы коммунистов и захватить их опорные базы. Категорический отказ Чан Кайши организовывать жизнь в стране по демократическим нормам и волна репрессий против инакомыслящих приводят к тому, что он полностью теряет поддержку населения и даже собственной армии. Коммунисты ведут контрнаступление. Их поддерживает население, войска, Советский Союз. В результате КПК за два с половиной года удается овладеть всей территорией континентального Китая, несмотря на многократное численное превосходство войск Гоминьдана и активное противостояние США.
1 октября 1949 г., (еще до окончания боевых действий в южных провинциях) с ворот Тяньаньмэнь Мао Цзэдун провозглашает образование Китайской Народной Республики со столицей в Пекине. Сам Мао становится председателем правительства новой республики.
И только когда фронт откатился далеко на юг, Мао увидел наконец Цяо Цяо и Колю — своих новообретенных родных детей, с коими общался поначалу через переводчика, так как он не владел русским, а они — китайским.
Это необычное воссоединение необычной семьи описано в книге Ли Минь (она же Цяо Цяо). О его политических деяниях она судит понаслышке, зато приоткрывает подробности личной жизни.
Ли Минь пишет: «Отец был великим революционером и великим политиком. Но, в конце концов, он был человеком из плоти и крови — человеком, которому нужны были любовь и внимание, нужна была семейная жизнь. Никому не дозволено отнимать у революционеров право на любовь!»
Вскоре после возвращения из СССР, когда Цяо Цяо пришлось поступать в китайскую среднюю школу, отец сообщил, что придумал для нее новые имя и фамилию. На вопрос «зачем?» поведал, что некогда «Ли» был его любимый псевдоним. Но подлинную причину раскрывают содержащиеся в книге факты: Мао не хотел, чтобы дети использовали родство с выгодой для себя.
Когда Ли На, сводная сестра Ли Минь (дочь Мао и Цзян Цин, родившаяся в 1940 году), попала в больницу, отец велел записать ее там под именем Шэнь Цзюань, а ей наказал, чтобы выдавала себя за дочь его охранника Шэня.
При поступлении Ли Минь на работу отец строго предупредил: «Не говори, что ты дочь Мао Цзэдуна». Мао запрещал домочадцам пользоваться услугами персонала своей резиденции в Чжуннаньхае (повара, парикмахера и пр.).
В книге цитируется его наказ: «Не опирайтесь на меня, Мао Цзэдуна, — нужно опираться на собственные усилия, самим всего добиваться. Не пугайте моим именем людей».
Историки, публицисты любят сравнивать Мао и Сталина. Да, формальное сходство налицо: оба возглавляли главные коммунистические державы мира, оба были подозрительны. В книге Ли Минь обнаруживаются и иные черты сходства: Мао, как и Сталин, оказывается, был неприхотлив в быту, трудился по ночам. Наконец, был категорически против каких-либо льгот для своих детей, против тенденции пестовать детей как «наследных принцев».
До сих пор у нас еще немало таких людей, которые рассматривают отдельные формулировки, взятые из марксистско-ленинской литературы, как готовую чудодейственную панацею, полагая, что достаточно ее приобрести, чтобы без всякого труда излечивать все болезни. Это — невежество людей незрелых. Среди таких людей мы должны вести просветительную работу. Всякий, кто рассматривает марксизм-ленинизм как религиозную догму, является именно таким невежественным человеком. Такому нужно прямо сказать — твоя догма ни на что не годится. Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин неоднократно повторяли, что их учение не догма, а руководство к действию[8].
Один из самых драматичных эпизодов книги — рассказ о гибели Сережи (Мао Аньина, старшего сына Мао Цзэдуна). Он был профессиональным военным, выучившимся в России. Вернувшись в Китай, он не смог стоять в стороне от проблем своей родины, и во время войны с Кореей попросился на фронт. 25 ноября 1950 года американский самолет сбросил напалмовые бомбы на штабное помещение, где в тот момент находился Сергей, переводчик генерала Пэн Дэхуая, командовавшего частями китайских народных добровольцев. «В новом помещении Генерального штаба китайских народных добровольцев стояла тишина, полная скорби и гнева, — пишет Ли Минь. — От такой тишины перехватывало дыхание, застывала кровь в жилах. Пэн Дэхуай, навалясь на небольшой квадратный стол, составлял телеграмму: «Сегодня во время вражеского налета на штаб китайских народных добровольцев погиб товарищ Мао Аньин».
