во славу гильдии убийц и заниматься ликвидациями по приказу кучки стариков, любивших загребать жар чужими (в том числе и моими) руками. Достав из закромов памяти свое настоящее, пропахшее нафталином имя, я без всякой жалости покончил с Дзингой, прирезав заодно и всех, кто мог знать его в лицо. И вот сейчас, спустя столько лет, я с благодарностью вспоминал настойчивость дагона, прирезанного мною в первую очередь… Маги в сущности народ мягкотелый, к путешествиям и активному образу жизни не приспособленный. Я же как будто окунулся в романтические дни моей юности, наслаждаясь постоянным ощущением опасности.
Ричард, Командор без командорства, страдал от отсутствия новостей с МЕССИИ. Мне их тоже не хватало, оставалось надеяться на профессионализм Вилания и на его способность справиться с прорывом, задуманным для того, чтобы отвлечь внимание нашей службы от Триша (в этом я почти не сомневался).
В городе после того памятного дня мы пробыли недолго. Назавтра, как только улеглись первые страсти, барон Эдер с виноватой улыбочкой попросил нас покинуть Феб и переехать в любое другое место. От взрыва заряда XVB-21, оружия, применение которого против мирного населения запрещено альдебаранской конвенцией, покалечилась масса народа, хозяева разрушенных ударной волной домов требовали возмещения ущерба. Людишки, демонстрировавшие накануне крайнюю флегматичность и пофигизм, вдруг стали на удивление энергичными. Человечество как раса вызывает у меня чувство омерзения, ничего не могу с этим поделать: примитивные эмонии и простые предсказуемые поступки — вот его отличие от древних уважаемых родов. Живя сегодняшним днем и не заглядывая далее чем на десять лет вперед, люди неспособны в полной мере осознать величие бытия, наполненного вкусом побед. Да, я не люблю человечество как расу, но это не мешает мне относиться с уважением к некоторым его представителям. Вот и тогда Командор доказал, что по праву заслужил место, занимаемое им в нашей организации. Мило улыбнувшись в ответ, он пожал плечами и сказал:
— Конечно, конечно… Мы как раз обсуждали, чем можно заняться у вас на планете специалистам нашего класса. Застряли мы здесь надолго, надо подумать о будущем. И ты знаешь, барон… я решил, что лучше всего мне подойдет место одного из советников императора. Может, отдел внутренних расследований… — Эдер при этих словах заметно побледнел. Было видно, что он не сомневается в возможностях Ричарда и как бывший выпускник Академии понимает, что Командором становятся не просто так.
Я в это время занимался тем, что разглядывал нож, вытащенный Ирелией из бока спасенного с жертвенного алтаря эльфийского молокососа, но отложил его в сторону и с интересом стал прислушиваться к разговору, размышляя о том, воспользуется ли Зенолейн моими профессиональными услугами или предпочтет убить нахала самостоятельно. Как глава службы, он имел доступ к секретным файлам и был в курсе моей бурной биографии. Его осведомленность меня не смущала, парень он не из болтливых.
Как ни жаль, дело обошлось без жертв.
— Ричард, не обижайся, — запинаясь, пробормотал барончик, — ты можешь стать кем угодно, хоть императором, но сейчас тебе и твоим людям лучше пока уехать. Ты пойми, надо, чтобы все успокоилось, а вы живое напоминание о произошедших событиях. Пока все не придет в норму, я возьму обязанности наместника на себя, хотя, поверь, я тоже с радостью смылся бы отсюда.
Поняв, что разговор затягивается и кровопролития ждать не приходится, я вернулся к изучению ножа. На самом деле это была дага, полупрофессионалы всегда предпочитают их, хотя, по правде говоря, размер и форма клинка значения не имеют. Главное — это те заклятия или, лучше сказать, та часть психической энергии, которую маг переносит на неодушевленный предмет, придавая ему те или иные свойства. Куда больший интерес вызывало навершие, изображавшее некое отвратное создание с широко открытым ртом, где торчали множество клыков и ярко-красный камень вместо языка. Выпиленное из кости неизвестного мне животного, оно казалось живым и наводило на некоторые размышления. Прежде подобный реализм встретился мне только один раз.
Перехватив рукоять поудобнее, я с удовольствием вспомнил точный бросок, отправивший Нерия прямиком на нижний ярус, место, куда он так стремился попасть при жизни. Может, он и остался бы в живых, но, увидев, как он лупит по щекам Викторию, я не сдержался — рука дернулась сама. Случилось так, что накануне ее неожиданного побега с базы, подстроенного ее родственничками, мы сильно поругались. Точнее, ругалась она, а я пытался увернуться от летавших вокруг предметов различной тяжести и ругал себя последними словами за несдержанность. Надо же мне было влюбиться в юную девицу, да еще из столь презираемой мной человеческой расы. У эльфов возвышенные чувства к дамам часто носят характер прелестной игры, и бурные романы нам несвойственны. Когда приходит время заводить детей, для продолжения рода избираются наиболее генетически подходящие особи. Будь живы мои родители и узнай они о моей противоестественной привязанности, схватились бы за голову. Хотя в свое время сами вызвали изрядный переполох, но одно дело браки темных и светлых, и совсем другое… С нашей точки зрения это полное извращение. Но что поделаешь, если рядом с ней я чувствую, как годы осыпаются с меня невесомой шелухой, теряя свою значимость, а события прошлого превращаются в пустой сон. Пустота, образовавшаяся в душе после гибели Криона, казалась уже не такой безысходной, и боль в сердце немного слабела.
— …двести золотых монет, — донеслось до меня, — каждому двух коней…
— Зачем двух? — возопил барон.
— На случай их преждевременной кончины, — невозмутимо парировал Ричард. — И седла не забудь. Так… двухнедельный запас провианта, — продолжал он, — и императорский указ о свободном перемещении по стране…
— Слушай, — устало вздохнул прижатый к стене барон, — на данный момент могу дать только бумагу за своей подписью. Если устроит — бери.
— Ладно, — милостиво кивнул Командор. — А также все добытое в честном бою и личные вещи, принадлежащие членам моего отряда…
— Да забирайте… — махнул рукой дуралей.
Бамц! Ловушка захлопнулась, и, мысленно поаплодировав дальновидности Ричарда, я тенью выскользнул на улицу. У меня появилась кое-какая идея, но для начала мне требовался напарник… точнее, напарница.
Нике я отыскал на кухне, в одиночестве впихивающей в себя очередной кусок мясного пирога — первый признак надвигающейся депрессии. Она в таком состоянии способна на что угодно.
— Ты почему одна? — поинтересовался я, придвигая к себе блюдо с пирогом.
Она нервно передернула плечами и попыталась объяснить с полным ртом:
— Икому… ме… мужна. — Затем, дожевав, перевела: — Никому не нужна, все меня бросили: Яшка увивается вокруг своей новой пассии, Мишка застрял в библиотеке этого идиотского Нерия, Марка уволокли эльфы — наверно, хотят съесть живьем. Кругом пустота, грусть и печаль… Объемся и лопну… и пусть вам всем будет хуже. — С этими словами она попыталась вырвать у меня блюдо, но, потерпев неудачу, придвинула к себе тарелку с колбасками.
— Приятного аппетита, — промурлыкал я нежным голосом.
Она обвиняюще ткнула ложкой в моем направлении:
— Тебе чего-то надо…
— Угу, — кивнул я и, усевшись рядом, поведал ей свой план, с удовольствием наблюдая, как с каждым словом все ярче загораются ее зеленые глаза.
— Ты мне предлагаешь долю? — Прискорбно, когда тебе не доверяет любимое существо, но тут уж ничего не поделаешь.
— Разумеется… Скажем, десять процентов добычи. Не… Не надо… Поставь тарелку на стол… двадцать!
— Пятьдесят! Жалкий скряга! А не устраивает, можешь пригласить Яшку или Марка, я представляю, какая из вас получится чудесная компания.
Боюсь, скорченная непроизвольно гримаса сыграла против меня: если к ее брату я относился равнодушно, то несуразный бритый эльф вызывал у меня абсолютно негативные эмоции. Во-первых, я сильно сомневался в его принадлежности к эльфийской расе. Нет, физически у него все было в порядке — слегка заостренные уши, прозрачные с красноватым отблеском глаза, и когда у него отрастут волосы, он
