собаки Лепестков?
– Я полагаю, что сейчас главное не это, – задумчиво проговорил Щербин, рассматривая детскую страшилку в исполнении Григора.
Он поднял глаза и посмотрел на магов.
– А то, – продолжил он, – что нам все равно придется прорывать подготовленную оборону. Кстати, – он поднял палец, – а вы можете поручиться, что там опять не будет боевого отряда, который теперь уже гарантированно будет готов ко встрече с нами?
– Конечно нет, – подтвердил его опасения Шаман. – Недавно об этом говорили. Зачем столько человек брали? Будем прорываться с боем. А Паук там или не Паук, уже, в принципе, не важно.
– Я ослышался, или здесь говорили про Паука? – все без исключения беседующие вздрогнули. Тахор, сопровождаемый Ирилом подошел абсолютно бесшумно.
– Говорили, сараси Тахор, – подтвердил Теренс.
– Вы нашли следы? – Тахору нужны были факты.
– Не совсем следы, – аккуратно поправил его Кащей. – Бата учуял впереди Паука.
– Бата? – развернулся Тахор.
Боно что-то просвиристел в ответ. Если Григора Бата признавал чем-то вроде отца, со всеми остальными он обращался, как с челнами своей семьи, выделяя только Шатуна, с которым у него сложились совершенно особенные, шатунско-ернические отношения, то перед Тахором маленький боно благоговел. Одно присутствие торка заставляло Бату замолкать и тихо сидеть на плече у Григора, внимая каждому слову старого воина. А уж если Тахор разрешал посидеть у себя на плече, то Бата превращался в маленькую статую, и, казалось, даже дышать переставал.
Вот и сейчас стоило торку обратить внимание на боно, как тот немедленно начал являть собой образец примерного мальчика. Набравшись храбрости, Бата взгромоздился на плечо торка и начал посвистывать что-то, доверительно наклоняясь к уху. Через полминуты Ирил удивленно поинтересовался:
– Учитель, вы понимаете язык боно?
– Нет, – покачал головой Тахор, не переставая прислушиваться к посвистыванию Баты. – Я не понимаю
– Там какая-то делегация, – переменил тему торк, углядев что-то в стороне.
– А, – рассмеялся Шаман, – это наши антиподы задание выполнили.
– Кто? – не расслышал Ланья.
– Смотри – протянул руку Шаман.
– Есть новости, – бодро доложился Шатун, возглавляющий процессию, по пути к парочке присоединился Тооргандо. – Докладывать будет Демчи, а то он столько репетировал…. Сами понимаете, дело непростое.
– Еще одна такая шутка на совете, – негромко проговорил Щербин, – и я порекомендую Гермесу исключить тебя из списков оперативников.
Шатун тут же свернул презентацию и отошел в сторону.
– Очень страшно, – негромко проворчал он, – можно подумать, можно подумать…, в Улитарте всегда примут.
И подпрыгнул, услышав над ухом тихий шепот. Оказалось, он отошел как раз к Шаману.
– И не надейся, – углом рта прошипел Распорядитель. – Мне мохов более чем достаточно, еще одно чудо будет лишним. Пойдешь к Директору. А уж я попрошу Сашу, чтобы он тебя чем-нибудь одухотворенным занял. Канализацией, например.
Шатуну осталось только вздохнуть.
Тем временем Демчи начал докладывать полученные результаты, стараясь говорить как можно короче и яснее, без приколов. Пример Шатуна оказался действенным.
– Шаман оказался прав в своих предположениях, – Демчи глянул на Распорядителя. – Практически все в той или иной степени почувствовали некую депрессию. У кого-то просто испортилось настроение, а кто-то и начал подумывать, чтобы остановиться. И все началось как раз за последние сутки. Выделить какую-либо группу не получилось. Маги и не-маги в равных пропорциях и с равной силой попадали или не попадали под действие узора.
– Какого узора? – тут же уточнил Щербин.
Демчи смутился.
– Да я знаю, что мы на демагах, но ничем другим я не могу объяснить.
– Напрасно вы расстраиваетесь, молодой человек, – успокоил его Щербин. – Я вовсе не хотел вас поймать на несоответствии. Просто ситуация на самом деле выглядит так, как будто мы все попали под действие узора. Есть комментарии?
– Проверить элементарно, – отмахнулся Кащей. – Снимем демаг и посмотрим, что получится. Только, пожалуйста, не я. А то, похоже, там узор такой силы, что я неделю буду отходить.
– Примем как факт без эксперимента, если никто не возражает, – предложил Шаман.
– Возражаю, – поднял руку Щербин. – Даже если это очевидно, проверить все равно надо, иначе в самый ответственный момент мы останемся с ложной информацией.
– Согласен, – вздохнул Шаман. – Добровольцы есть?
Никто не хотел лишний раз испытывать зов Паука на себе.
– Есть, – наконец подал голос Ланья.
– Ты не считаешься, – ухмыльнулся Кащей.
– Я знаю, – Ланья вернул ему усмешку. – Я и так без демага. Но я знаю одного добровольца, который хочет, но сильно стесняется.
– Я тоже его знаю, – торжественно объявил Шаман радостно округлив глаза.
– Полностью поддерживаю данную кандидатуру, коллеги, – не сдерживая улыбки, согласился с ними Щербин.
– Точно, – оживился Шатун. – Он страсть как хочет, только стесняется…
Он замолчал, пытаясь определить, куда направлены все взгляды.
– А чего это вы на меня так смотрите…?
Глава 16
Севилья сидел у самой кромки воды и безучастно наблюдал, как ласковое море лижет подошвы его ботинок. Наверное, ему должно было быть жарко, но Севилья не чувствовал ничего. То ли Петр постарался, то ли еще что-то. Ему было плевать. Все, жизнь кончилась. Он как раз на своем месте: теперь ему только и остается, что тупо сидеть на берегу моря, и играть в песочек… Проклятье! Севилья с силой врезал кулаком в набегающую ласковую волну. Проклятье! Проклятье! Он не хотел их убивать! Сколько магов гибнет в неудачных экспериментах?! Что, все их начальники лишаются права на магию?! Почему он теперь до конца жизни должен носить этот демаг?! Откуда он знал, что его узоры имеют такую силу?!
В отчаянии Севилья упал на спину. Злые молчаливые слезы катились из его глаз, бежали по щекам, чтобы упасть и бесследно исчезнуть в нежном песке.
Минуты проходили за минутами, ничего не менялось. Да ничего и не могло измениться. Приговор Севилье был вынесен на самом верху. Его случай рассматривал Совет Братства во главе с самим Мастером Ацекато. И приговор был странен и безжалостен: Севилье прощались четыре трупа и девушка, превращенная в овощ. Но магия для него отныне становилась недоступна. Демаг будет украшать его шею столько, сколько потребуется Братству, чтобы разработать систему контроля за неприменением узоров в- группы.
Скрюченные пальцы Севильи оставили на песке глубокие борозды: сам Кащей, глядя в сторону, ровным голосом сообщил ему тогда, что в мире Клевера на сегодняшний день еще никто до подобного не додумался. Магия не всемогуща….
– За что? – еле слышно прошептал Севилья.
– Не «за что», а «для чего», – тихий участливый голос Петра, раздавшийся рядом, мгновенно высушил слезы. – Братство не столько наказывает тебя, сколько защищает, и защищается само.