впервые ступала на землю Территорий. И вел отборную
Вот только немного удивляли необычно строгие рамки, ограничивающие его передвижение вокруг. Поляна, которую определили для расположения нивахи, конечно, была довольно большой, и все нашли для себя здесь место и укрытие…. Но в бою…? Почему нельзя двигаться с места? Они же не эти каменные кроты – глеммы, которые могут в своих железках сидеть сиднем по нескольку дней, отбиваясь от врагов. Главное оружие торков – это натиск. Мощь. Напор, сметающий на своем пути любые преграды. А тут на тебе…. Ни шагу дальше двух ростов от поляны вглубь леса. И зачем-то еще каждый день пить это зелье, которое выдали эти остроухие. Как любой воин, торк презирал этих брезгливых зеленоватых доходяг, никогда не поднимавших в бою ничего тяжелее перочинного ножичка. Сууд скривился: но деваться некуда. Сараси не может не выполнить приказа. А приказ именно таков. Пить зелье, сидеть на поляне и ждать. И действовать по обстоятельствам. Последнее наполняло сараси Бохотап отдельной гордостью. Ему предоставили право решать, кто достоин быть допущенным внутрь Звена Цепи Света, а кто нет.
Ну, то есть, как предоставили…. Торк чуть повел могучими плечами. Прямого распоряжения на этот счет не было, но и запрета тоже. Просто никто ни слова не сказал про то, может ли кто-нибудь заходить в могильник. Ну, а раз так, то право решать переходит к нему, Сууду сараси Бохотап. Не забыть бы потом отметить это в саге, которую будут складывать в его честь дома, куда он вернется со славой.
А то, что в приданных нивахе шаманах нет ни одного стоящего, так это только хорошо. Сказать по правде, Сууд не очень уютно себя чувствовал среди учеников Шаманерии. Задатки у него есть, и неплохие, это сам Учитель говорил, но вот пользоваться ими он не очень любит. Куда лучше честная сталь….
Так что даже хорошо, что среди восьми приданных младших шаманов нет ни одного, превосходящих его самого по уровню. Истинному сараси достаточно меча в руке и горящего сердца в груди. И нет врага, которого бы он не превозмог.
Довольный жизнью Сууд сараси Бохотап пыхнул трубкой, клуб ароматного дыма доплыл до дозорного, тот дернулся….
Сууд ухмыльнулся клыкастым ртом: то-то, мальчик, учись.
– Ну что, последняя ночь перед могильником? – Кащей хотел наклониться, чтобы положить сброшенный с плеча рюкзак и отпрянул: прямо перед его носом красовался внушительный костлявый кулак. Принадлежность кулака сомнений не вызывала.
– Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты языком не болтал? – Кащей повернулся и столкнулся взглядом с Шаманом. Нахмуренные брови и сжатые губы ясно показывали, что Распорядитель Улитарта более чем недоволен.
– А что такого я сказал? – не понял Кащей.
– Ты со своим поганым языком когда-нибудь доиграешься, – сквозь зубы прошипел Шаман. – Не ты тогда тиххина приманил?
– Можно подумать, – возмутился Кащей. – Конечно, это я со своим языком виноват, а вовсе не тиххин с его чутьем разглядел толпу в пустом лесу. Чего еще скажешь? А сейчас-то я где не прав?
– «Последняя» ночь может и вправду оказаться последней, – то, что хотел прошипеть Шаман, спокойно объяснил стоящий рядом Щербин.
Как и на том выходе, когда они добрались до могильника, два мага спелись мгновенно. Их взаимная симпатия переросла уже практически в дружбу, если отбросить тот факт, что это была вторая их встреча. Но, тем не менее, решения они принимали коллегиально, с одобрения Ланьи, конечно. Хозяйственные вопросы тоже решали вдвоем.
– Я бы порекомендовал, – доверительно сообщил Щербин. – Выражаться несколько иначе. «Крайняя», например. Или «еще разок и все».
Кащей подозрительно посмотрел на обоих.
– Что «еще разок»? – переспросил он.
– Переночевать, – пояснил Щербин.
– Где? – не понял Кащей.
– В п…е. В дупле, конечно, – разозлился Шаман. – Ты что, издеваешься?
– Ну, есть немного, – Кащей все же положил рюкзак. – Вы чего всполошились? Сам факт наличия магии опровергает теорию суеверий.
– Он как раз подтверждает ее, – возразил Шаман. – Суеверным можно было не быть в мире, где магии нет, и про нее ничего не знают. А раз она есть, то….
– То ничегошеньки это не значит, – передразнил Кащей. – Суеверия, приметы, наговоры – суть проявления рунной магии или торкских узоров, оперирующих духом вещей. Не задумывались? Те же принципы построения, те же принципы воздействия. То есть сознательное применение магии, воздействующее на бессознательное. А сглаз в вашем нынешнем определении – это случайность. Спонтанное явление, которое происходит само по себе при выполнении, или невыполнении, определенных действий. А раз так – то: не верю.
– Короче так, – Шаману надоело спорить. – Ты не в церкви, так что вопросы веры мы оставим, но если, паразит, ты все-таки сглазишь, и мы получим какую-нибудь гадость, я тебя….
– Вот те зрассьте, – опешил Кащей. – Не вы ли, Ваше Магичество, какой день разоряетесь по поводу того, что нас впереди ждут ужасные опасности и жуткие неожиданности. И мы гарантированно идем в сторону неприятностей. При таком раскладе я по-любому выхожу крайним.
– Ты понял, о чем я сказал, – веско проговорил Шаман. – Неприятности, к которым мы идем, мы сами будем искать. А вот если при прочих равных нам катастрофически не будет везти, вот тут я про тебя вспомню.
– И чего? – набычился Кащей.
– А скорее всего, что и ничего, – вдруг сдал назад Шаман. – Нам тогда уже будет по барабану. Учитывая высоту ставок в предстоящей заварушке, каждое невезение нам будет стоить настолько дорого, что уже некому будет претензии предъявлять.
– И кто у нас тут каркает? – подбоченился Кащей.
– Да ну тебя, – махнул рукой Шаман и повернулся, чтобы уйти, но Кащей вдруг одумался.
– Ты это, дядя Шаман, – дурачась, он подергал Распорядителя за рукав, – прости засранца. Не сердись. Я все понял, больше не буду нехорошести говорить.
– Давно бы так, – обрадовался Щербин, но это оказалось, не конец.
Если Кащей надеялся закончить выволочку, то он жестоко ошибся.
– То есть ты, змееныш, – Шаман завелся по второму кругу, – забрал у нас пятнадцать минут жизни, только для того, чтобы сообщить, что ты меня услышал, так?
– Ну знаешь, – распахнул глаза Кащей. – Не слушаешь тебя – плохо, слушаешь – опять не слава Богу. Ты сам-то определись, чего хочешь….
– Да ладно вам, – вклинился Щербин, не давая перепалке вспыхнуть снова. – Все всё поняли. Пойдем лучше хомяка поить. Время.
Это подействовало. Вечерний ритуал, повторяющийся уже четвертый день, перебил дурное настроение. Все повернулись вправо, где на дальнем конце поляны на бревне возле Григора восседал с независимой мордочкой Бата и делал вид, что ему совершенно неинтересно, что там собираются делать эти люди.
Идея была проста, три дня назад, когда, по мере приближения к цели, давящий магический фон стал
