– А другого выхода, кроме уничтожения города нет? – спросил он, наконец.
– Не-е, – расплылся в улыбке сакс. За его спиной заулыбался Степа, и где-то сзади хмыкнул Делягин. – Ты слишком хорошо про меня думаешь. Я уже старый для мясорубки. Мы не будем их убивать.
Он взял почти театральную паузу.
– Мы хотим их накормить. Кулинар я, или нет?
Глава 26
– Вот оно тебе надо было, а? – Степа переступил с ноги на ногу.
– А то? – фыркнул Декстер. – Ты прикинь, какая практика? Ну когда я еще смогу накормить почти одновременно сорок тысяч человек? А реклама? Не забудь про фото, по всему бару развесим.
– Ага, и по всему Изюбру, – не удержался от сарказма Донкат. – И на орбите рекламные паруса растянем. «Неподражаемый Декстер своими руками оделяет страждущих».
– Про деликатес не забудь, – серьезно поправил его сакс, не отвлекаясь от основного занятия. – Не чем-то там непонятным оделяет, а «той самой» таиксаной. И пусть тогда хоть кто-нибудь определит меня на предпоследнее место.
Степа искоса глянул на Декстера. О-о, как все запущено-то. Вообще-то про рекламные паруса на орбите Изюбра – это была шутка. И подобная реакция Шойса не сильно прогнозировалась. Хотя, … а что? С него станется. Видать, та неудача на «Ойкумене» задела Декстера куда глубже, чем кажется.
– Я пошутил, Шойс, – осторожно сообщил Степа.
– Я тоже, – хохотнул сакс. – А ты вправду подумал?
Он развернул свою фирменную тридцатидвухзубную белоснежную улыбку к Степе.
– Кто тебя знает? – пожал плечами Донкат, не расслабляясь раньше времени. В случае с общественным признанием про Шойса ничего заранее не скажешь.
Как выяснилось, правильно не расслаблялся.
– А про рекламную кампанию, это ты, кстати, хорошо придумал, – вдруг одобрительно закивал Декстер. – И вправду надо будет подумать на эту тему. Ты ведь еще и запись ведешь?
– У Соловья попросишь, – открестился Степа. – Когда все закончится.
Он осмотрел бесконечную вереницу людей перед карантинным пунктом.
– А закончится оно нескоро.
– Н-да, – Декстер тоже посерьезнел. – Тут еще пахать и пахать. Ладно, давай дальше.
Идея сакса на первый была простой, прямой и бесхитростной, как лесной нож, входящий в комплект выживания убээса. Накормить всех салатом до полного «не могу», и тем самым отделить агнцев от козлищ. Вернее, от козлища. Вредного такого козлища. По имени Таиксана.
«Харон» не подвел. Вокруг неприметного города Силайка и примыкающей к нему резервной базе космоштурма воздвиглась невидимая стена, перебраться через которую не получилось ни у кого. А пытались. После громогласного объявления через закинутые в город ретрансляторы о том, что территория блокирована, и покидать ее запрещается под угрозой физического уничтожения, несколько ботов с разными промежутками времени хотели вырваться из охваченного боями города. Кто там был, уже неважно. Степа старательно гнал от себя эти мысли, но они все равно возвращались. Были ли это обычные граждане, не поверившие в то, что космофлот, призванный их защищать, откроет огонь по гражданским судам, или это Таиксана, не жалея заемных тел, раз за разом проверял крепость принятых решений? Выяснить это сейчас не представлялось возможным. Да и потом вряд ли. Доказать наличие мистического вируса в голове у тех, кто сидел в этих ботах невозможно. Да и неважно это. Конец у всех был один: сдвоенный крейсерский залп с орбиты – и на месте «нарушителей» остается только груда расплавленного и покореженного металла. Когда Декстер предложил это Соловью, Степа решил, что он ослышался. Но замначальника техдепартамента ФАФ явно знал о происходящем больше, чем они, и поэтому скорость принятия решения удивила даже автора идеи. Сакс только брови поднял, когда ответ на его кажущееся бредовым предложение пришел всего через несколько минут. Соловей только поинтересовался исходной информацией, которой располагал Декстер при принятии решения. Аналитики «Павлина» обработали ее очень быстро, и через час после первого сеанса связи атмосферные штурм-боты «Харона» уже сбрасывали ретрансляторы, из которых непрерывным потоком шла информация о предстоящей операции.
Тут тоже ничего сверхъестественного не было: федеральное правительство разъясняло происходящее (в адаптированной версии, разумеется) и объявляло так долго ожидаемую эвакуацию.
Из официальных разъяснений следовало, что планета столкнулась со вспышкой неисследованной ранее бактериологической инфекции, и в связи с этим город подлежит тотальной эвакуации после непродолжительного карантина. Что именно там плели пропагандисты ФАФ, Степа не вникал, ему хватало сути. А суть была такова, что вариантов несчастным жителям предлагали немного: либо эвакуация после обследования на предмет вредных бактерий и вирусов с непродолжительным карантином, либо добро пожаловать в мир иной вместе с городом, который планировался к полному уничтожению с последующей зачисткой.
– Давай, запускай следующую партию, – Декстер выбросил досмоленную до фильтра сигарету, заканчивая короткий перерыв, и махнул рукой старшему из космоштурмовского конвоя, обеспечивающего порядок при прохождении карантина.
Нет, понятно, что уничтожать целый город – занятие то еще, да и не планировал никто, если честно, этим заниматься. Но звучало все более чем угрожающе.
А на самом деле расчет Шойса строился на том, что Таиксана, в чьем бы теле он ни находился, вряд ли обладал информацией относительно возможностей «Харона». Одно дело громко заявить, мол, вот мы сейчас тут все уничтожим, и совсем другое – осуществить это на практике. Разрушение города залпами крейсеров с орбиты вовсе не гарантировало полное и безусловное уничтожение всех оставшихся жителей, это вам скажет любой космоштурм, хоть раз участвовавший в боевых операциях. Все равно где-то да останется подвал, щель, овражек в парке или еще что-либо подобное, где останутся уцелевшие. И также нет никакой гарантии, что зачищающие город подразделения космоштурма найдут спрятавшегося человека. Но, как уже говорилось, надежда была на то, что Таиксана этого знать не может. Тем более, что в альтернативе он получал более чем серьезную возможность вырваться на орбиту. Ну, по крайней мере, должен был так думать. Декстер отдельно настоял, чтобы ретрансляторы детально описали процедуру карантина. И как можно громче донесли до всех, что никаких специальных сверхъестественных действий предприниматься не будет. Медицинское обследование и бактериологический контроль. Всего лишь. Осмотр и анализы – ничего больше. Слышите, господин из ненашего мира? Никаких экстрасенсов, сплошные врачи. Все для вас. Только выбирайтесь, пожалуйста, наружу. А то мы уже задолбались за вами бегать по всей планете.
– Сюда, пожалуйста, – Декстер показал первому из партии, запущенной в карантинный блок, на стол, уставленный мисками и тарелками. Кряжистый старик, степенно вошедший в помещение, подозрительно посмотрел на сакса.
– Именно так, – Декстер постарался вложить в свою людоедскую улыбку максимум обаяния. – Первым этапом мы просим вас принять вот это.
– Что именно? – старик не сдвинулся с места, рассматривая тарелку, стакан с водой и лежащий рядом с ними странный плоский брикет зеленого цвета.
– На ваш выбор, – с утра Декстер еще источал радушие, сказывалась выучка владельца бара, но сейчас, ближе к вечеру, даже его железная выдержка начинала сбоить. Его улыбка стала больше напоминать оскал, а единственным желанием, сквозящим в его глазах, стало запихать как можно быстрее все приготовленное в глотки эвакуируемого населения «ма-а-аленького» городка. Но увы, увы. Приходилось терпеть. Сам придумал, сам и мучайся. Инициатива в армии гарантированно возвращается к автору.
– Салат, стакан или этот кирпич? – старик явно был настроен на добрую ссору. Во всяком случае, его голос звучал все более и более сварливо, а глаза, смотрящие из-под кустистых бровей, прямо-таки излучали недовольство.
Степа украдкой посмотрел на сакса. Декстер сощурился и набрал в грудь воздуха.
– Давайте я вам чуть-чуть объясню, – все же сакс уважал старость. Был бы тут кто другой, добром бы дело не кончилось, но со стариком Шойс решил не связываться. – Вот это, – сакс широким жестом обвел стол, – является непременным условием прохождения карантина.
– И что? – явно нарываясь на ссору, перебил его старик.
– А ничего, – Декстер вдруг успокоился. Просто успокоился, и все. Перегорел? – Не съедите
