называется...
– Простите, а вы, случайно, не Женя Балашова из группы «Паприка»? – раздался над ее ухом звонкий голос.
Женя подняла голову, с трудом разлепила глаза и увидела перед собой группу девушек подросткового возраста, которые в отчаянной попытке показаться старше, чем они есть на самом деле, напялили на себя ангорские кофты, каблуки и накрасились, как работницы квартала красных фонарей.
– Что надо? – грубо спросила она.
– Ой, это она! – оживились девушки. – А мы тут все время дежурим, знаменитостей подкарауливаем! А можно ваш автограф?
– Нельзя, – отрезала Женя, пытаясь встать.
– Но мы просим всего лишь автограф. – Одна из девчонок, самая наглая, сунула ей под нос мятую салфетку и обгрызенный карандаш.
В Жене вдруг пробудилась брезгливость, не свойственная тем, кто по пять дней не меняет свитер и игнорирует чистку зубов. Она подумала, что скорее съест заживо мадагаскарского таракана, чем прикоснется к замусоленному карандашу.
– Отстаньте от меня! – Наконец ей удалось подняться на ноги. Впереди, в каких-то ста метрах была спасительная дорога. Несколько шагов – и она сможет мирно задремать в теплой пещерке такси под завывание «Русского радио».
Отделаться от юных фанаток было не так-то и просто. Цепкие пальчики с неухоженными, но ярко накрашенными ногтями впились в ее рукав.
– Ну пожалуйста! – заныли пигалицы. – Ну мы вас очень просим! Женя, распишитесь на салфетке!
– Я сказала, отстаньте, а то хуже будет! – призвав на помощь всю мощь голосовых связок, возопила она. При этом кулаком Женя толкнула одну из девушек, и вся группа, как кегли, повалилась на асфальт. Фанатки завизжали, одна из них обиженно разревелась, а Женя быстро пошла в сторону дороги. «С ума сойти, второй раз за день ударила человека!» – подумала она.
За ее спиной возмущенно кричали девчонки – кажется, в ее удаляющуюся спину летели отнюдь не нежные девичьи сетования, а нечто многоэтажно-матерное. Женя не оборачивалась. Не хватало только, чтобы ее арестовали во второй раз. Она попыталась ускорить шаг, но – надо же такому случиться! – именно в этот момент остатки сил покинули ее. Ноги вдруг стали слабыми, и на мгновение она даже испугалась, что ее внезапно парализовало, но резкая боль в соприкоснувшемся с асфальтом колене свидетельствовала об обратном. «Зачем же я столько выпила? Только бы мне и правда здесь не уснуть!» – подумала она, перед тем как отключиться.
Глава 12
– Женя! Женя! Просыпайся!.. Да не волнуйтесь, все с ней нормально, просто она в глубокой отключке, – услышала она голос, доносящийся сверху и словно прорывающийся сквозь густую ватную пелену.
– Она не умрет? – Второй голос показался ей до боли знакомым, но спросонья Женя так и не смогла сообразить, кому он принадлежит.
– Да что вы говорите! – рассмеялся кто-то. – Не умрет, если пить перестанет.
– Уж за этим мы как-нибудь проследим...
Женя приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась – свет электрической лампы пронизывающим сверлом проникал прямо в ее размягченные вязким сном мозги, и ощущение это было, мягко говоря, не из приятных.
Во рту было сухо, как в пустыне, и Женя застонала, пытаясь попросить пить, однако невнятные звуки не хотели складываться в простое слово.
– Очнулась! – обрадовались свидетели ее мини-смерти. – Женя, ты меня слышишь?
– Слышу, – прокаркала она, – где я? Ты кто?
– Сколько вопросов, – порадовался невидимый собеседник. – Как ты себя чувствуешь?
– Хреново, – честно призналась она, – я в больнице?
– В машине, – чья-то сухая, пахнущая валерианой ладонь легла на ее лоб. – Женечка, с тобой все в порядке?
Она узнала голос матери и все-таки невероятным усилием воли заставила себя открыть глаза. Она лежала на неудобной узкой кушетке, в ногах сидел пренеприятнейший улыбчивый тип в белом халате, а на откидном стульчике примостилась ее мать – губы скорбно сжаты, выражение лица угрюмо-тревожное. Женя сообразила, что они находятся в машине «Скорой помощи».
– Думаю, со мной все нормально. – Она старалась говорить тихо и веско, не хрипеть. – Ни в какую больницу мне не надо. Домой хочу.
– Домой вы попадете не скоро, – развеселился врач.
Женина мать уничтожающе на него посмотрела, и он нехотя отвернулся к окну.
– Что это значит? – нахмурилась Женя. – Что он несет? Куда мы едем?
– Женя, так больше продолжаться не может, – торжественно сказала мама. – Ты же стала самой настоящей алкоголичкой. В двадцать-то два года! Я не допущу, чтобы ты себя погубила и умерла от цирроза печени в тридцать лет.
– Да что ты несешь? – взревела Женя, окончательно придя в себя. – Не так-то много я и пью. Просто неделя была напряженная.
– Не имеет смысла спорить. – Родительница развела не знавшими маникюра руками. – Я уже договорилась в клинике, отец ждет нас там, все оплачено.
– В какой еще клинике? – Нехорошее предчувствие крабом заелозило в области грудной клетки. – Мама, у меня контракт! У меня концерты, клипы!
– Подождет твой контракт. В любом случае в таком состоянии ты работать не можешь.
– В каком состоянии? – недоумевала Женя. Боль отступила, похмельное отупение испарилось, и вроде бы она чувствовала себя как обычно.
– Женя, ты сама не понимаешь, что с тобой произошло, а это самое страшное, – вздохнула мать. – Посмотри на себя. Ты какая-то помятая, лысая, у тебя под глазами мешки, а на щеках диатез. От тебя разит потом и перегаром, ты выглядишь на тридцать с лишним лет.
– Спасибо, мамочка, мне это сегодня уже говорили. – Женя вспомнила о провалившемся интервью, и настроение у нее испортилось окончательно. Иртенев теперь ее, скорее всего, четвертует.
– В общем, мы устроили тебя в одну хорошую экспериментальную клинику. Это солидное заведение, там тебе точно помогут.
– Ну да, конечно, – усмехнулась Женя. – Только можешь не обольщаться, я не буду тратить время в каких-то дурацких клиниках. Советую тебе не платить за мое лечение. Потому что я все равно убегу.
– Женя, это не шутки...
– Да никто и не шутит. – Она рывком привела свое тело в вертикальное положение, чуть не ударившись при этом головой о крышу автомобиля. Глаза ее заметались по салону в поисках рюкзака. – Вот прямо сейчас и уйду. На ближайшем же светофоре.
Врач, до этого покорно молчавший, оживился и встрепенулся:
– Женечка, сядьте, вы же ударитесь!
– И не надо называть меня Женечкой, мы с вами еще не переспали. – Она сказала это нарочно, чтобы позлить мать. – Лучше выпустите меня отсюда по-хорошему.
– Ладно, – вдруг покладисто согласился врач, – на следующем перекрестке есть как раз станция метро. «Владыкино» вас устроит?
– Вполне, – буркнула Женя, усаживаясь на место.
Дальнейшее ей запомнилось не очень хорошо, хотя впоследствии Женя часто возвращалась затуманенными от успокоительных таблеток мыслями к тому моменту, чтобы понять, где же именно она, дура, допустила промах. Ясно дело, никто и не собирался так вот просто ее отпускать, ее сразу должны были насторожить приветливая готовность врача и мрачное молчание матери. Но Женя им почему-то сразу поверила. На перекрестке врач сделал водителю сигнал, и машина действительно остановилась. Она бросила: «Пока!», чмокнула в нарумяненную щеку мать и приготовилась открыть дверцу, как вдруг что-то пребольно впилось в ее ногу повыше колена. Женя удивленно посмотрела вниз и увидела торчащий из
