старушки – в средиземноморскую жару никому не хотелось даже смотреть на теплый свитер, не то что покупать его. Катя помяла пальцами вязаную ткань, свитер оказался мягким и приятным на ощупь.
– Купите свитер, мадам, – на английском обратилась к ней старушка. – Вы француженка, да? У вас в Париже холодно, купите свитер. Я уже сорок лет вяжу свитера, это хороший свитер, не сомневайтесь.
Через несколько минут откуда-то из боковой улочки вырулил Олег – с улыбкой он протянул ей бархатную коробочку в виде ракушки, в которой Катя нашла золотой мальтийский крестик…
Почему сейчас этот свитер оказался в ее шкафу? Почему Олег не забрал его вместе с другими своими вещами? Неужели хотел показать Кате, насколько ему наплевать на общие воспоминания? Да нет, вряд ли. Скорее всего, просто забыл.
«У нас в Париже холодно, у нас в Париже холодно!» – тихонько напевала Катя, застегивая дубленку. Уже усевшись в машину, она подумала: «Ну куда я еду? Ищу на свою старую голову приключений. Зачем мне это все надо? Вот дура!» И все-таки она завела машину и вырулила из темного двора, несмотря на то что энтузиазма у нее немного поубавилось. И куда ей ехать? Просто колесить по городу? Или, может быть, опять отправиться в джаз-кафе? Интересно, оно работает по ночам? Но, проезжая по Петровке, Катя обратила внимание на вывеску ночного клуба – «Парижская жизнь». «Это знак судьбы», – решила она и уверенно припарковалась.
В клубе было душно и накурено, все столики, разумеется, оказались занятыми. За одним из них, возле самой сцены, сидел Егор Орлов в компании какой-то прехорошенькой блондинки. Девушка, похожая на ожившую куклу Барби, была одета, словно танцовщица из «Крейзи Хоре» – каждый раз, когда она хоть немного наклонялась вперед, из-под ее декольтированного сарафанчика на всеобщее обозрение выставлялись алые шелковые трусики. Блондинка явно была увлечена Егором, она то и дело наклонялась к его лицу и что-то интимно шептала ему на ухо.
Катя в нерешительности остановилась. Стоит ли ей подойти? Наверное, нет.
Так глупо получилось тогда, на Патриарших. Она решительно отвезла его к себе домой, сама расплатилась с таксистом и, схватив его за руку, весело поволокла вверх по лестнице. Едва оказавшись в собственной квартире, Катя прямо на пол скинула свое страшненькое пальто и – изумленный Егор и сделать ничего не успел – сняла через голову платье, оставшись в нарядном шелковом нижнем белье.
– Что же ты? – прошептала она, удивленная его медлительностью. Тот Саша мгновенно бы привлек ее к себе, целовал бы, нашептывая какие-то милые глупости, а этот… стоит и смотрит, причем даже не на Катю, а в пол.
– Екатерина Павловна… Наверное, мы неправильно друг друга поняли, – вдруг сказал он, попятившись назад.
– Как это? – Катя не сразу осознала, что ее отвергли.
– Ну я просто… – замялся Егор. – Я, знаете… Пойду уже, пожалуй.
И он действительно ушел. Неловко замешкавшись в дверях, стараясь не смотреть на нее, полуголую…
Нет, определенно не стоит ей к нему подходить. Надо же было так опозориться!
И в этот момент их глаза встретились.
– Екатерина Павловна! – Егор помахал ей рукой. – Екатерина Павловна, что же вы не подходите?
– Я только что вас заметила.
– Присаживайтесь.
Она хотела вежливо отказаться, но он уже придвинул к столику третий стул. Спутница Егора вежливо ей улыбнулась, но ее глаза в это время неприятно-пристально разглядывали Катю. Кто такая? Во что одета? Соперница ли? Или просто знакомая?
– Познакомьтесь: это Камилла, моя очень старая знакомая.
– Ну не такая уж я и старая, – пошутила Камилла.
– А это Екатерина Лаврова. – Егор многозначительно замолчал, а Камилла с еще большим любопытством на Катю уставилась.
– Однофамилица, что ли? – наконец спросила она. – Или родственница? Похожа очень…
– На кого? – опешила Катя.
– Ну, на
– На мой взгляд, одно лицо, – серьезно сказал Егор, украдкой подмигивая Кате.
– Ну не одно лицо, конечно, – Камилла закурила, – но что-то есть. Форма глаз, губ. Разумеется, та Лаврова, – Камилла презрительно посмотрела на Катин растянутый свитер, – та Лаврова куда элегантней и шикарней. Она настоящая красавица.
– Камилла, – Егор укоризненно посмотрел на свою подружку. – Вы, Катя, извините, она просто напилась.
– Вы ее младшая сестра, да?
– Да, – подумав, ответила Катя.
– И каково это? Все время находиться в тени старшей сестры-красавицы?
– Вы знаете, непросто. – Катя задумчиво помяла в руках бумажную салфетку. Краем глаза она видела, что Егор смотрит на нее недоуменно-насмешливо. – Знаете, Камилла, моя сестра такая стерва.
– Правда? – Камилле, конечно, было интересно узнать подробности из жизни знаменитой актрисы.
– Увы. Я гораздо мягче. И потом, она карьеристка. Ничем, кроме работы, не интересуется.
– Но она вроде бы давно нигде не снималась, – с сомнением сказала Камилла, – и на тусовках ее не видно. А мой знакомый режиссер сказал, что ее теперь никуда не зовут. Что век Лавровой кончился.
– О, поверьте, это ненадолго. Просто она в отпуске. Вы знаете, она скучнейшая особа. У нее даже джинсов ни одних нет.
– А при чем тут джинсы? – Егор подозрительно на нее посмотрел.
«Наверное, он думает, что я тоже пьяная, – решила Катя, – такая же, как его подружка!»
– Ну как же. Мне, например, не о чем поговорить с человеком, у которого даже джинсов нет.
– У меня есть, – на всякий случай сообщила Камилла. – А расскажите что-нибудь еще про свою сестру.
– Боюсь, мне уже пора. Да и что еще говорить? Она строит из себя какую-то леди. Ест с ножом и вилкой даже сосиски. То есть нет, сосисок она вообще не ест. Манерная, просто кошмар… Ну ладно, было приятно с вами повидаться.
– Подождите, Катя, я вас провожу. – Егор поднялся со стула вслед за ней.
А Камилла заметила:
– Наверное, вы ей просто завидуете, вот и говорите гадости. Ваша сестра такая красавица, к тому же была звездой.
– Это кто еще кому завидует, – весело парировала Катя, – мне кажется, что она – мне.
Они вышли из забитого людьми прокуренного зала. Катя думала, что возле охранников Егор захочет попрощаться, но он последовал за нею на улицу, в сад Эрмитаж. Катя зябко закуталась в свою дубленку и не сразу заметила, что на Егоре только легкая рубашка – яркая, в крупных красных маках.
– Замерзнешь ведь…
– Я? Я не мерзну… Катя. И зачем вы все это Камилке наговорили?
– В общем… просто пошутила. По-дурацки вышло, да? – растерялась она.
– Да нет, смешно, – Егор даже не улыбнулся, – она теперь от меня не отстанет. Будет выпытывать, откуда я вас знаю. И знаю ли ту, другую.
– Другой больше нет, – улыбнулась Катя. – Можешь ей так и сказать. Скажи, что актриса Лаврова умерла. Есть теперь просто Катя.
Ей стало неловко. Прохожие (в основном это была спешащая в клуб молодежь) с любопытством на них поглядывали: растрепанная женщина в дубленке и молоденький мальчик с татуировкой на лбу. Катя все время ловила себя на мысли, что ее взгляд возвращается к этой татуировке. Что на ней изображено? Какой-то круг, а внутри – схемы.
– Это солнечный календарь ацтеков, – подсказал Егор. – Я сделал эту татуировку, когда мне было шестнадцать. Екатерина Павловна… Катя…
– Да? – встрепенулась она.
– Тогда так неловко вышло… Наверное, мне стоило бы объяснить…
