– Когда я увидел эти фотографии, мне стало плохо, – тихо признался Михаил Марленович, – моему секретарю пришлось вызывать «скорую», и меня два часа отпаивали валокордином.
– Мне стыдно, – прошептала Ярослава, – если бы я могла знать, как далеко все зайдет… Я бы никогда этого не сделала.
– Яся, но чем они лучше меня? – в отчаянии воскликнул Михаил Марленович. – Я понимаю, если бы тебе встретился Том Круз. Но спать с какими-то деградантами за моей спиной…
– Они – это кто? – насторожилась Яся. – Постой, до меня что-то не доходит.
– Вот. Полюбуйся, – усмехнувшись, он бросил на ее кровать белоснежный конверт, – ты очень хорошо получилась. Прямо фотомодель.
Ярослава открыла конверт, и на ее кровать высыпался веер фотографий отвратительного качества. Она взглянула на первую, приготовившись к самому худшему. Интересно, ушлая Дробашенко исхитрилась запечатлеть их в то время, как они самозабвенно занимались любовью? Только бы не это, на таких фотографиях наверняка можно было бы в деталях рассмотреть все ее жировые отложения. Секс с полноватой девушкой – это аппетитно, но малоэстетично. Господи, о чем она думает?!
Она взглянула на снимок… и обомлела. Потому что начинающие папарацци подловили ее вовсе не с Максимом, а… с Падре Диего. На снимке Яся, улыбаясь, стояла у окна его студии, а тот приобнимал ее за плечи и что-то говорил ей в ухо. Наверняка пытался вдолбить одну из своих безумных идей.
– Какой-то престарелый хиппи, – грустно констатировал Полонский, – вместо меня. Жуть.
Она отложила фотографию в сторону.
На втором снимке она держала за руку… Ренатика Рагимова. Это было в тот день, когда они встречались в кафе, чтобы обсудить свадебную песню. Вика в кадр отчего-то не попала.
– Дешевый попрыгунчик, – презрительно усмехнулся Михаил, – у которого и голоса-то нет. И вообще, я всегда считал, что он голубой.
Третья фотография была сделана совсем недавно.
На ней Яся была в безразмерной куртке отчаянно-алого цвета. Зажмурившись, она руками и ногами обнимала мужчину, лица которого было почти не разглядеть. Впрочем, у этой страсти была весьма прозаическая причина – они сидели на мотоцикле, мужчина был за рулем.
Ясе стало легко и смешно. Значит, зря она так нервничала. Ничего страшного не произойдет. Она легко сможет все объяснить Полонскому. Она выкрутится, как всегда. А уже потом подумает, как разрулить ситуацию с двумя женихами, чтобы потери были наименьшими.
Если надо будет – отведет его в палату, где с переломом шейки бедра мается горе-гонщик Ярослав.
Он подтвердит, что они даже почти не знакомы. И она расскажет ему о Ренате, о том, что тот сочиняет специальную свадебную песенку, для них двоих.
Все будет хорошо. А Оксана Дробышенко – все-таки дура.
– Миша, все не так, – собравшись с духом, заявила она.
– Что это значит?
– Информация неверна, – шутливо отчеканила Яся, – так называемый «старый хиппи» – это просто шапочный знакомый, известный режиссер. Ренат Рагимов – жених моей лучшей подруги Вики. А третий мужчина – я его едва знаю, он просто меня подвозил…
Полонский недоверчиво взглянул на Ясю.
– Она раздула столько шуму из ничего, – вдохновенно продолжила та, мстительно предвкушая невеселую участь Оксаны, которая наверняка околачивается возле Склифа, дожидаясь разочарованного «бывшего».
– Это… правда? – наконец спросил он.
– Конечно! Если хочешь, сходи в палату к этому гонщику, он тебе сам все расскажет. И я могу познакомить тебя с Викой. Кстати, Ренат собирался нам на свадьбу песню подарить… – где-то в глубине души Яся осознавала, что, наверное, не стоит говорить все это Полонскому, раз уж она все равно решила, что скорее всего с ним расстанется. Но остановиться она уже не могла.
Михаил Марленович обхватил голову руками:
– Значит, Оксанка все напридумывала… В голове не укладывается… Яся, бедная, а я так на тебя накинулся! Девочка моя…
И в тот момент, когда он собирался уже броситься к ней с извинениями и поцелуями…
– Яська!! Как ты меня напугала! – В палату влетел румяный Максим Андрейчик. На нем был продранный на коленке тренировочный костюм и скальные тесные туфли. Наверное, он находился на тренировке по скалолазанию, когда ему сообщили…
Постойте, но ему-то кто мог сообщить?!
– Мне позвонил приятель, – ответил на ее немой вопрос он, – мотоциклист. В экстремальном мире новости о несчастных случаях разлетаются быстро. И рассказал между дел, что двоюродный брат его друга разбился на мотоцикле с какой-то девахой. Мол, этого брата зовут Ярослав, а деваху – Ярослава. Я сразу понял, что это ты. Позвонил в больницу – так и есть! Скажи, что тебя понесло на мотоцикл? Ты же скорости боишься!
– Сама не знаю, – она пожала плечами и поморщилась от боли, – в любом случае, мы еще легко отделались.
– Бедная ты моя, – он обошел кровать.
Ярослава покосилась на Михаила Марленовича, который недвижимой грозной статуей командора застыл в углу и внимательно наблюдал за душещипательной сценкой, разворачивающейся перед его глазами.
О нет. Только не это. Андрейчик собирается ее поцеловать. Что она скажет Полонскому? «Катастрофа неминуема», – подумала она, глядя на его приближающееся лицо. Ярослава зажмурилась.
Максим поцеловал ее в лоб и интеллигентно присел на краешек кровати, потому что только в тот момент он наконец заметил притулившегося у окна Михаила Марленовича. Который смотрел на него и умильно улыбался.
– Я знал, что у Яси много друзей, – сказал он, – но никогда никого из них не видел. Меня зовут Михаил Марленович. Хотя, что там, можно просто Миша.
– Макс, – Андрейчик, широко улыбаясь, потряс его руку.
– Вы давно знакомы с нашей Ясей? – вежливо спросил Полонский.
– Очень даже. А вы?
– Мне кажется, что всю жизнь.
– Яська наша молодец, – подмигнул ему Андрейчик, – уверен, что она быстро поправится.
– Я уж позабочусь, чтобы за ней приглядывали лучшие врачи, – заверил его Полонский.
Ярослава улыбнулась. А что, идея с мужским гаремом была не так уж и плоха. Вон они как гармонично смотрятся вместе. Просто сладкая парочка. И чего она волновалась? Они сейчас светски побеседуют, потом еще раз пожмут друг другу руки, да и разойдутся, довольные. Не станут же они обсуждать возле кровати больной свою личную жизнь. Следовательно, ее обман не может раскрыться – пока. А это значит, что…
И в этот момент они хором сказали:
– Я так волнуюсь. Ведь я, между прочим, жених Ярославы.
Потом изумленно посмотрели друг на друга. Каждый, видимо, ожидал, что другой прыснет от смеха и воскликнет: «Шутка!» Но поскольку ничего подобного не произошло, они повторили, хором же:
– Яся – моя невеста.
Она никогда не была романтиком, но в ту секунду впервые пожалела, что люди не умеют летать. Эх, а она бы сейчас расправила бы затекшие крылья, метнулась бы на подоконник, резко и ловко, как Киану Ривз в фильме «Матрица». Сорвалась бы вниз, распугав голубей, а потом, заложив нехилый вираж, устремилась бы в небо. И, наверное, подалась бы на юг, куда-нибудь к Азовскому морю, где песок усыпляющее горяч, а персики стоят пятнадцать рублей за килограмм.
Первым опомнился Полонский.
– Что это значит? – нахмурился он.
– Я у вас могу то же самое спросить, – непонимающе ухмыльнулся Максим, – это что, розыгрыш какой- то?
