Его потные ладони были везде – на ее груди, бедрах, коленях, волосах, между ее податливо раскинутых ног… С неимоверным трудом она приоткрыла глаза и обнаружила, что ее вдавливает в пол вовсе не Ян, а какой-то незнакомый небритый мужик с красным от напряжения лицом. Впрочем, шестаковская физиономия маячила за его спиной. И в комнате полно других людей, мужчин… «Какие ноги, – услышала она, – в первый раз вижу телку с такими длиннющими ногами!»
А потом она вдруг проснулась. Встряхнула головой, проморгалась и обнаружила себя… в подъезде. В подъезде своего собственного дома. Она сидела на грязной ступеньке, привалившись спиной к стене. Ее майка была надета задом наперед. Чулки и вовсе куда-то делись, впрочем, трусы – тоже. В ужасе Алена вскочила на ноги, на одном дыхании пробежала три пролета вверх и что есть мочи забарабанила в дверь.
– Янка!!!! Открывай!!!!!
После паузы, которая показалась ей вечностью, а на самом деле длилась не больше полутора минут, дверь слегка приоткрылась, и в образовавшейся щели замаячила подозрительная физиономия Алениной соседки. На Янкином лице была маска из чего-то отвратительно-бурого, волосы скрыты под махровым тюрбаном банного полотенца. Увидев ее, Алена неожиданно для себя самой разрыдалась.
– Ну наконец-то!!! Я так переволновалась… Что же это происходит…
Яна втащила ее в квартиру.
– Господи, Аленка! Ты по каким подворотням шлялась?! Тебя что, ограбили?!
Алена посмотрела на сумочку, зажатую в руке. Открыла, обнаружила внутри скомканные купюры. Сто долларов, двести, триста… Четыреста пятьдесят! Негусто, учитывая, что ей пришлось пережить.
– Яна, это было ужасно…
– На тебе лица нет… Ты не отравилась… Ой, да у тебя на майке блевотина! А ну марш отмываться. Я как раз для себя ванную наполнила. Это немного приведет тебя в чувство.
Алена послушно поплелась за ней. Мысли ворочались, как разморенные тропической жарой черепахи. Но самое главное она поняла: подлец Шестаков что-то подмешал ей в вино. Она вдруг явственно вспомнила, как он, многозначительно хмыкнув, скомандовал официанту: «Принесите ваше
– Все было подстроено заранее, – сказала она, уже сидя в пенной ванной и отхлебывая принесенный Яной сок.
– Что? – жадно спросила она. – Он тебя изнасиловал?
– И не только он. Там их было… Точно не знаю, но не меньше пятерых.
– Ох, ну ни фига себе, – присвистнула Янка, – бедная…
– Сама виновата, – мрачно сказала Алена, – я должна была сразу что-то заподозрить. Он так настаивал, чтобы я выпила вино. Ян, и что же мне теперь делать? Может, милицию вызвать?
– С ума сошла! – Янка замахала руками и чуть не свалилась в ванну. – Даже не думай об этом!
– Но почему?
– Да потому что ты ничего не сможешь доказать, только опозоришься! Не отмоешься ведь потом!
– Как это не смогу доказать? Да если я сейчас отправлюсь ко врачу…
– То он констатирует, что ты занималась сексом с несколькими мужчинами. На твоем теле даже нет следов борьбы. А даже если бы и были… Ты же понимаешь: кто Шестаков и кто ты… Только время потеряешь. И репутацию.
Алена смахнула рукой пробежавшую по щеке слезинку. Ну за что ей все это? Она всего лишь мечтала стать манекенщицей и вот сидит теперь в едва теплой хлорированной воде – изнасилованная, измочаленная, бледная.
– В любом случае ты должна сказать ей, – тихо сказала Яна.
– Кому?
– Хитрюк. Я занимаюсь эскортом уже шесть лет, бывало всякое… Но это уже перебор – то, что произошло с тобой. Я считаю, она должна была предупредить.
– Думаешь, она знала? – вскинула заплаканные глаза Алена. – Знала и все равно отправила меня туда?
– Судя по тому, что ты рассказала, он проделывает это не в первый раз, – пожала плечами Янка, – да, думаю, она знала. Такие сплетни в Москве расходятся быстро… Слушай, да не кипятись ты, – добавила она, взглянув, как меняется выражение Алениного лица. – Позвони ей прямо сейчас. Принести тебе трубку?
Алена покачала головой.
– Не надо. Сейчас мне надо успокоиться, выспаться, отойти. Если я сейчас услышу голос Хитрюк – сорвусь, начну орать и материться. Завтра поеду в агентство прямо с утра. И в лицо скажу этой суке, что о ней думаю.
– Эй, ты бы не горячилась, – у Яны вытянулось лицо, – все же тебе еще с ней работать…
– Ты думаешь, что после сегодняшнего я буду с ней работать? Пошла она! Нет, завтра же я беру билет до N-ска. К черту этот fucking модельный бизнес!!
Вот странно – в то утро она выглядела роскошно как никогда. Продолжительный сон словно смыл с нее грязь и муть минувшего вечера. Выспавшаяся, свежая, румяная, покрывало чистых волос разбросано по плечам. Джинсы, кроссовки, легкая курточка с капюшоном и полное отсутствие косметики – Алена выглядела максимум на шестнадцать лет. Глядя в ее ясные светлые глаза, невозможно было представить, что еще несколько часов назад этого рыжеволосого ангелочка передавали из рук в руки мужчины, лиц которых она даже не запомнила, имен которых она не узнает никогда.
Марина Аркадьевна Хитрюк ее появлению удивилась и старалась изо всех сил казаться обрадованной. Но в глазах ее, красиво подчеркнутых перламутровыми тенями, была такая ледяная настороженность, что вряд ли кого-нибудь обманула бы приветливая улыбка, распахнутые объятия и звонкое восклицание: «Аленушка, девочка моя!»
Секретарша смотрела на нее с любопытством, как на привидение. «Неужели и этой все известно? – с отвращением подумала Алена. – Неужели о моей наивности здесь уже байки ходят?!»
– Почему ты не позвонила, что приедешь? – ласково спросила Хитрюк. – Вот жалость, у меня переговоры, надо уезжать…
– Ничего, я много вашего времени не займу, – спокойно улыбнулась Алена, – может быть, лучше пригласите меня в свой кабинет?
– А ты о чем-то хотела поговорить? – не сдавала позиций Марина Аркадьевна. – Может быть, оставишь информацию Дине? – она кивнула в сторону секретарши. – Или созвонимся вечерком? Кстати, у меня есть хорошая новость. На следующей неделе прилетают французы, им нужно несколько наших девчонок для дефиле. Я собиралась отправить тебя на кастинг.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Алена, и по безмятежному ее лицу невозможно было догадаться, что за ледяным фасадом бушуют готовые взорваться вихри огненной лавы. – Марина Аркадьевна, я правда всего на пять минут.
– Что ж… Ладно, – вид у Хитрюк был немного растерянный. И все же она открыла перед Аленой дверь своего кабинета.
Стоило им остаться наедине, как вежливая улыбка сползла с лица Марины Аркадьевны, словно ее смыли специальным растворителем. Если она и хотела казаться спокойной, то получалось у нее плохо – мышцы ее лица словно одеревенели, выглаженный ботоксом лоб прорезала едва заметная складка, в уголках губ проявились темные тени, под глазами обозначились некрасивые синяки. Как будто бы опасная внутренняя ведьма выглянула из-под прилизанного фарфорового фасада.
– Ну, что тебе надо? – она барским жестом кивнула на стул, но Алена не шелохнулась. – Думаешь, я не понимаю, зачем ты явилась? И что ты хочешь – чтобы я извинялась, оправдывалась, плакала вместе с тобой? Но я вот что скажу тебе, девочка. Никто не заставлял тебя выбирать такую жизнь. Могла бы жить спокойно в своем Перипердищенске. Но ты захотела красивой жизни, славы, гламура. Ты же могла вернуться обратно в любой момент! Я не сразу предложила тебе эскорт.
– То есть вы пытаетесь повернуть все так, что это я виновата в том, что стала жертвой группового изнасилования? – Алена старалась говорить бесстрастно, но ничего не могла поделать с голосом, дрожащим, время от времени срывающимся на фальцет.
– О-о, как мы заговорили, – с натянутой улыбкой протянула Марина Аркадьевна, – может быть, ты и в
