вверх старинный фотоаппарат на треноге. Установили связь с развернувшейся на подходе к городу группировкой — батареей «Акаций»[38] и стрелковой ротой. А затем прапор-связист начал вызывать руководство «кремлёвских» на тех каналах, где уже заметили их активность.
Ответа долго ждать не пришлось, минут через пять связь появилась. Тангенту передали Павлову, тот поинтересовался личностью собеседника, но в ответ ему нахамили, упомянув одетого в пальто коня. Он пропустил грубость мимо ушей, затем сказал следующее:
— Здесь командир разведбатареи артиллерийского полка капитан Павлов. Имею полномочия вызвать на переговоры руководство так называемых «кремлёвских». Цель переговоров — беспрепятственный доступ к Сормовской промзоне. Время на размышление и выезд полномочных представителей на переговоры — два часа, начиная с настоящего момента. Место переговоров — крыша высотного здания, куда вы как раз смотрите. В случае отказа или неприбытия представителей на переговоры мы начнём полномасштабные боевые действия с применением всех видов вооружения. Всё. Повторяю ещё один раз…
Он снова повторил весь текст дословно. Отключился, сказал нам:
— Ну что… будем ждать. Думаю, что договоримся.
— Надо демонстрацию возможностей придумать, цель выбрать, — сказал Белявский.
— Цель… вон там, реклама «Панасоник» на крыше, влево пятнадцать. Нормально? — показал Павлов.
— Вполне, как я думаю, — ответил Белявский. — Отовсюду видно, оценят.
Нормальная цель. И разлетится красиво, и людей не видать поблизости, и разрушения некритичными будут.
Через час с небольшим после выхода в эфир на частоте радиоопознания появились «кремлёвские». Их представитель назвался полковником милиции Чистяковым, сообщил о готовности прибыть на переговоры. И ещё через пару минут вдалеке показались новенький бронированный «Водник»[39] и идущий следом за ним устаревший БТР-70. Машины запустили туда же, во двор гостиницы, подкопившихся возле неё мертвяков быстро отстреляли из окон.
Переговоры решили проводить на крыше, куда пропустили прибывших — милицейского полковника в городском камуфляже и какого-то гражданского. Гражданского, одетого дорого, эдак… вроде как охотник на отдыхе, с лёгкой небрежностью, у которого на поясе висела кобура с выпендрёжным никелированным револьвером, кажется, «Ругером». С ними были ещё двое в полной боевой и даже в шлемах «Рысь» с забралом, оба непонятно какого ведомства. У одного был ПКМ, второй вооружился «Абаканом»[40].
Держались гости подчёркнуто миролюбиво. Перездоровались со всеми за руку, гражданский, неуловимо знакомый, лет сорока, с приятным лицом, в очках с золотой тонкой оправой, всем улыбался.
Сели в несколько кресел, которые заранее притащили снизу, из гостиницы. Гражданский явно привычно взял инициативу разговора в свои руки:
— Давайте знакомиться, господа. Моя фамилия Рубцов, я полномочный представитель президента по Волжскому федеральному округу. Со мной — Чистяков Пётр Сергеевич, заместитель начальника ГУВД города Нижний Новгород. Ну и двое господ в форме — наши помощники и защита.
— Командир разведбатареи капитан Павлов. Представляю объединённую оперативную группировку войск, — достаточно лаконично ответил Павлов.
— Старший лейтенант Белявский, разведотдел группировки, — отрекомендовался наш проводник.
— Сержант запаса Крамцов, командир отдельного партизанского отряда имени нерушимой дружбы товарищей Че Гевары и Сидора Ковпака, — внёс свою лепту в процесс взаимных представлений я и решил при этом не мелочиться с титулами.
Рубцов явно озадачился на секунду, затем усмехнулся и принял моё представление как должное. Затем спросил:
— А они… товарищи Ковпак и Че Гевара, точно дружили?
— Обязательно дружили бы, если бы не разделившее их расстояние и время, — уверенно ответил я.
Рубцов кивнул:
— Несомненно. Если бы не расстояние… Хорошо, господа, мы выслушали ваше требование ещё по радио. Догадываемся, что противостоять выполнению вашего решения мы не в силах. Я даже склонен думать, что вы заготовили нам какую-нибудь эффектную демонстрацию ваших возможностей, так ведь?
— Так точно, — кивнул Павлов. — Продемонстрировать?
— Если без жертв, то было бы интересно, — кивнул Рубцов. — Люблю фейерверки.
— Без жертв.
— Тогда прошу вас.
Метка лазерного луча уже была размещена под рекламным щитом на крыше удалённой от нас высотки. Павлов дал команду, и через пару десятков секунд щит разметало по окрестностям, а на его месте вспухло большое дымно-пылевое облако, медленно расползавшееся в безветренном небе. Перекрытия верхнего этажа здания просели. Рубцов спокойно кивнул, затем спросил:
— Подразумевается, что именно таким способом вы сметете все наши огневые позиции в зданиях и пройдёте силой. Так?
— Именно так, — кивнул Павлов. — У нас уже батарея «саушек» в пяти километрах отсюда и разведрота. А в течение нескольких часов сюда может подойти группировка размером в мотострелковый полк с приданными средствами усиления. И до двух эскадрилий вертолётов с подлётным временем в тридцать минут, со всем штатным вооружением.
— Так понимаю, что всё, что осталось от частей западней города, слилось в одну группировку? — подал голос Чистяков.
— Так точно, — кивнул Павлов. — Поэтому недостатка именно в средствах усиления мы не испытываем. Можем позволить себе воевать исключительно высокоточным оружием и вообще не вступать в прямое противодействие.
— Какие у вас цели помимо получения прохода в промзону? — спросил Рубцов.
— Изначально — никаких, — развёл руками Павлов. — Разобраться в происходящем, по возможности прекратить бои между людьми — и так мир погиб, зачем добивать друг друга?
— Благородно, — усмехнулся Рубцов. — Проблема в том, что господа, занявшие промзону, игнорируют законную власть, то есть руководство города и федерального центра. Фактически мы пытаемся навести в городе конституционный порядок.
— Разрешите, товарищ капитан? — поднял руку я, обращаясь к Павлову.
— Давай.
— Господин полномочный представитель президента, — заговорил я проникновенным голосом, — видите ли, я прибыл из Москвы… То есть из федерального центра. Последних представителей правительства страны я видел расстрелянными возле международного аэропорта Шереметьево, лежащими в рядок на дороге. Больше ни в какой форме федеральное правительство себя не проявляло, смею заметить. По крайней мере, признаки его активности остались обществом не замечены. Поэтому не думаю, что ваше заявление звучит хоть для кого-нибудь здесь хоть сколько-нибудь убедительно. Давайте спустимся с уровня дипломатической вежливости на уровень банальной реальности. Сферы влияния, ресурсы… ну и так далее. Проще понять друг друга будет.
Рубцов посмотрел на меня, спокойно кивнул:
— Хорошо. Тогда попробую быть конкретным. Мы считаем несколько зон в городе и вокруг него стратегически важными для выживания. Нефтеперерабатывающий завод, порт, речной транспорт, нефтехранилища, склады Росрезерва в Бору… ну и ещё ряд объектов. Так называемые «заводские», как уже сложилось их называть, претендуют на те же объекты. Всё. Почва для соглашения? Сколько угодно. Можно за день договориться.
— И почему вы тогда воюете? — несколько озадачился я.
— «Заводские» нам не доверяют, — сказал Чистяков. — Гарант нужен для успеха переговоров.
— Военные подойдут? — спросил Белявский.
— Подойдут. Вполне.
— Разрешите? — снова влез я.
— Пожалуйста, — ответил Рубцов, посмотрев с любопытством на такую мою неуёмность.
— Позволю себе заметить, что в будущем производство сельхозпродуктов будет не менее важным, чем промышленное производство. Структура всех экономических связей изменится. Рынок промышленных товаров сузится очень сильно. Численность населения сократилась в разы, а ведь есть ещё запасы, которых хватит лет на десять, не меньше. А есть хочется всегда. Даже такой товар, как дрова, станет очень ценным к следующей зиме. У «заводских» есть баржи, чтобы дрова возить, но ведь кто-то их должен ещё и поставлять… Кто-то должен охранять деревни от бандитов, гонять мертвяков. Простор для инициативы. А основная часть местного производства сельхозпродукции располагается с вашего направления от города.
— Вы это к чему? — спросил собеседник.
— К тому, что зачем вам стремиться отобрать у «заводских» их заводы? Они их не отдадут, а вы перейдёте от стадии передела собственности на стадию кровной мести, и тогда вражда станет вечной. А новые сектора рынка пусты, если кто-то их освоит, то к следующему лету превратится здесь в самую влиятельную фигуру. Те же «заводские» на одной тушёнке со складов Госрезерва не просидят. А они явно не стремятся работать в области.
— Росрезерва, — механически поправил Рубцов. — Вы кто по профессии?
— Свободный предприниматель, так скажем. На военном поприще.
— Понятно. Хотите ко мне советником? У нас не так уж и плохо, и толковые люди нужны. Я серьёзно.
Признаться, он меня здорово обескуражил и даже польстил. Не то чтобы я совсем растаял, но приятно, чёрт возьми.
— Спасибо, но… у меня другие задачи на ближайшее время. А за предложение действительно большое спасибо, я очень польщён.
— Подумайте.
— Я уже подумал. Не могу сейчас, хотя в другое время — с радостью.
Ага, как же, с радостью. Если вы там за что-то зацепитесь и начнёте «подниматься», то к следующему лету жди передела с массовым отстрелом. Инстинкты у бандитов и властных структур одинаковые — спихни всех к фениной маме с финансового потока. Так что ищите дураков в зеркале.
— Жаль. У вас правильная система мышления, — стукнул он ладонью о подлокотник кресла. — Вы думаете о том, «как сделать», а не «почему не выйдет». Таких людей не так много на самом деле. Хорошо, господа. Я сразу объявляю об одностороннем прекращении огня, при условии, что «заводские» тоже прекратят его у складов Росрезерва в Бору. И я готов вступить в переговоры о разделе сфер влияния, при условии, что военные представляют собой достаточную силу, чтобы гарантировать соблюдение соглашений.
Расшифровать можно было сказанное просто: «Докажи, что ты и правда сила, или пошёл бы ты со всем своим миротворчеством…»
— Я немедленно сообщу о достигнутом результате нашему руководству, которое обратится к «заводским» с просьбой о прекращении огня, — сказал Павлов. — И ещё прошу пропустить в промзону пару наших «уазиков». Вам они ничем не помешают, а люди заняты разведкой популяции мертвяков, если можно так выразиться. Для всех будет польза, и с вами информацией поделимся.
Ага, про нас тоже не забыли. За это спасибо.
— Нет проблем, — сказал уже Чистяков. — Мы свяжемся с вами примерно минут через тридцать, дадим частоты и пароль. Вас пропустят. Где пройдут переговоры?
— Предлагайте. У нас есть только один вариант — территория Сорок третьего арсенала, пока оттуда ещё не всё вывезли и место хорошо охраняется, — ответил Белявский. — Там мы можем гарантировать безопасность.
— Это неплохо, Сергей Владимирович, — обратился к Рубцову Чистяков. — Нейтральная территория, под охраной военных.
