– Не знаю, – в замешательстве ответила я. Вообще-то Эдику нравятся спортивные девушки, а Лека вся круглая и розовая, как сдобная булочка. С другой стороны, она спокойная, домашняя, верная… Черт, да они вполне могут и сойтись!
Какой кошмар! Какой кошмар!!!
Я эгоистка, знаю. По идее, мне должно быть все равно, встретятся они или нет, и будет ли знаменательной эта встреча. Между мной и Маркиным давно нет ничего общего (кроме, возможно, легкого недопонимания – почему, почему же он все-таки мне ни разу не позвонил из Америки?!). Наверное, я даже должна радоваться за Эдика. Потому что в него заочно влюбилась такая положительная и романтичная девушка, как Лека. Лека Спиридонова – она ведь не то, что я, она ведь наверняка еще и готовить умеет. Она ведь по выходным с удовольствием месит пухлыми пальчиками ароматное тесто. Она ведь не будет тратить деньги из семейного бюджета на всякую ерунду, она ведь никогда не предпочтет поход к маникюрше походу на стадион. О нет, эта девушка с удовольствием станет футбольной болельщицей, только чтобы угодить своему любимому. Она податливая, милая, мягкая… Да она же идеальная женщина!
В отличие от меня…
Мне вдруг захотелось стукнуть кулаком по столу и гаркнуть: «Даже не думай об этом, сука!»
– Почему ты так странно на меня смотришь? – смутилась Лека.
– Да так…
– Знаешь, я записалась в салон красоты, – она продолжала терзать мое бедное сердце, – хочу сменить имидж. Может быть, стрижку сделаю.
Я посмотрела на ее простое круглое лицо. Ну, стрижка вряд ли его особенно изменит. Уродиной я бы, конечно, Леку не назвала, но ее внешность была банальной, напрочь лишенной изюминки. Вроде бы правильные черты, а взгляду зацепиться не за что.
– Думаю, тебе пойдет стрижка-ежик, – вероломно заявила я, – к тому же на твоем месте я бы смелее поиграла с цветом. Волосы можно сделать красными или ярко-фиолетовыми.
– Фиолетовыми? – тупо повторила Лека.
– А что? – невинно улыбнулась я. – Между прочим, самый актуальный цвет сезона. Мне ты можешь доверять, я ведь модным обозревателем много лет работала.
– Ты думаешь? – нахмурилась Лека. – Но я всегда носила длинные волосы.
– Я думала, ты действительно хочешь измениться, – нахмурилась я.
– Вообще-то я имела в виду постричь челку…
– Как хочешь, – с деланно-равнодушным видом я пожала плечами, а для большей убедительности даже зевнула, – просто я-то говорила о том, что и правда может тебе подойти. Знаешь ли, Лека, к встрече с судьбой надо хорошенько подготовиться. А то ничего не получится.
Лека помолчала, задумчиво глядя в давно опустевший стакан. Я прекрасно понимала, что ей не по себе.
Когда она подняла голову, на ее щеках алел яркий пятнистый румянец, а глаза блестели.
– Кашеварова, а ты ведь права, – тихо сказала она, – я всегда, как страус, прячу голову в песок. Надо быть смелее. Пойду-ка я в салон красоты прямо сейчас. Ярко-красные волосы и ультракороткая стрижка придадут мне уверенности в себе. Сделают меня роковой женщиной, необузданной и дикой.
«Ну не знаю, как насчет роковой и необузданной, а вот насчет последнего ты, милая, пожалуй, права, – усмехнувшись, подумала я, – видок у тебя и правда будет дикий! И не видать тебе Эдика как своих ушей!»
Несчастная Спиридонова умчалась в парикмахерскую в страстной жажде перемен. Ну а я, усталая, разбитая, к тому же немного мучимая проснувшейся совестью (а может быть, зря я посоветовала Леке сделать уродскую стрижку, которая испортит ей жизнь как минимум на полгода?), поплелась домой.
Телецентр «Останкино» расположен не слишком удобно – до метро приходится добираться на автобусе или маршрутке. А мимо с деловым видом снуют ухоженные теледевушки; в стильных кожаных мешочках у них припрятаны туфли для вождения, а на пальце они вертят ключи от собственных авто.
За их грациозными телодвижениями я наблюдала из-под насупленных бровей. Поскольку водительских прав у меня нет, к женщинам за рулем я отношусь с некоторой настороженностью. Как к пришельцам из другого мира. Мира, где моя ровесница в состоянии накопить на автомобиль. Или получить личный транспорт в подарок от влюбленного толстосума. И то и другое лично для меня находится за гранью возможного. Почему-то еще ни разу мне не встретился мужчина, готовый бросить к моим ногам (и вполне стройным, надо заметить, ногам!) весь мир и ключи от «мерседеса» в придачу. А сама я даже новый утюг уже два месяца купить не могу. Финансовый вопрос – мое самое больное место. Точно средневековый алхимик, самозабвенно шевелящий губами над дымящимися колбами, я каждый вечер инспектирую состояние своего кошелька. И пытаюсь решить извечный философский вопрос – куда же подевались все деньги? Я же ничего не купила, почему они вдруг кончились?!
Иногда я утешаю себя предположением, что, видимо, все женщины столь же неаккуратны в тратах. Но вот эти девы, надменно наблюдающие мир из-за тонированных стекол дорогих машин, одним своим видом сводят обнадеживающую теорию на нет.
Да еще эта жара, не совместимая с понятием «каблуки». Ноги гудят и отваливаются, а путь до дома не близок. И денег на такси, как назло, нет.
– Вас подвезти?
Кто бы знал, как хотелось мне принять это предложение. Но я живу в Москве не первый год и прекрасно знаю, что знакомство, начинающееся со слов «Вас подвезти?», может иметь весьма неприятные последствия.
Я повернула голову, чтобы не без сожаления отшить обратившегося ко мне незнакомца. Каково же было мое ликование, когда в похожем на танк сером джипе я увидела своего начальника Георгия Волгина!
В три прыжка (и куда только подевалась усталость?) я добралась до машины босса. И только потом запоздало подумала – а может быть, не очень хорошо использовать начальника в качестве личного шофера? С другой стороны, он же сам предложил…
– Что же вы, Саша, садитесь! – улыбнулся он.
Я подумала: эх, была не была – и забралась в джип.
В машине Волгина тонко пахло кокосами и играл ненавязчивый джаз.
– Где вы живете?
– В Сокольниках, но если вам в другую сторону, то я могу…
– Мне в ту сторону, – перебил он, – к тому же Сокольники совсем близко отсюда. Саша, я очень доволен вашей работой. Думаю, в этом месяце вы можете рассчитывать на премию.
Я изумленно на него уставилась – издевается, что ли? В какой номинации я, интересно, могу быть премирована? «Самое идиотское поведение во время интервью!» или «Самый бестактный вопрос недели!»
Ладно, если он так считает, не буду его разубеждать.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я, – мне тоже очень приятно с вами работать.
– А если не все идет гладко, то и не расстраивайтесь. И не обращайте внимания на тех, кто этого недостоин.
– Что вы имеете в виду?
– Догадываюсь, что произошло с вами во время интервью. Этот Ларин – озабоченный. Я его давно знаю.
– Вы знаете Ларина? – опешила я. – И вы направили меня к нему?
– Я? – усмехнулся Георгий. – Я не направлял. Насколько мне известно, вы его сами выбрали. Вам же предлагали взять интервью у мастера-краснодеревщика, разве не так?
Я прикусила губу. Он прав. Лека действительно что-то говорила о краснодеревщике, но потом она упомянула кудрявого миллионера и… В общем, понятно, в чью пользу я сделала выбор.
– Да ладно, не переживайте так. – Волгин потрепал меня по коленке.
Интересно, был ли это дружеский, успокаивающий жест или… эротический, с подтекстом? С одной стороны, он даже не попытался удержать ладонь, с другой – коленка-то голая была!
