– А не воспользоваться ли судном для торговли с Францией, – предложил Назар.
– Опасно, Назар, – возразил Лука. – Судно слишком мало для океанских плаваний. Да и связей у нас там никаких нет. Трудное это дело.
– Тогда надо бы прикинуть, что нужно здесь, на островах и в самой Америке.
– Давай так и будем делать, – с готовностью ответил Лука. – Я слышал, что далеко на севере англичане основали колонии, и там всего нехватка. Наши товары были бы там ходовыми. И в плаваниях постоянно можно будет держаться вблизи берегов.
– Так далеко ходить на север? Это может быть дальше, чем во Францию.
– Зато всегда у берегов, – не соглашался Лука.
– Надо подумать, Лука. Эта идея, как мне кажется, может дать неплохой барыш, – усмехнулся Назар. – Хорошо бы поговорить с людьми, уже бывавшими в тех краях.
– Трудно таких найти, но попытаться можно. Да и капитан нужен настоящий, а не Самюэль. Он хорош на местных маршрутах, но не на тех, о каких мы думаем.
В конце второго месяца Лука, вернувшись из поселка, узнал, что Ката рожает.
Он бросился в дом и уже перед порогом услышал картавый писк и крик новорожденного. Это кричал его ребенок!
Лука ворвался в спальню. Мулатка почтенного возраста держала на руках крошечное орущее создание, завернутое в белоснежные простынки. Ката счастливо улыбалась, глаза ее лучились, хотя вид говорил о только что перенесенных страданиях.
– Ката! Это произошло? Я не думал, что так скоро! Как ты? Кто родился?
– Все хорошо, милый! У тебя дочь! Ты отец, Люк!
Лука приник сухими губами к влажному от пота лбу Катуари. Та мягко обняла его за шею.
– Хозяин, у вас прекрасная девочка, – услышал Лука голос мулатки. – Подумайте, как назвать эту милашку.
– Почему она так кричит? – спросил Лука, заглянул в сверток и удивился такому непривлекательному виду орущего ребенка.
– Развивает силу, хозяин. Это говорит о крепости девочки. А как похожа на мамашу. И глаза голубые, и волосики темненькие.
Лука почти забросил дела и полностью занимался Катой и дочкой. Уже через две недели он мог с любовью рассматривать это создание и часто вспоминал Максима, думая, какое имя дать дочке. Это они с Катой обсуждали много раз и до сих пор не пришли к единому мнению.
– Ката, ну как можно давать девочке, живущей среди белых, индейское имя?
– Можно дать два имени. Это ведь не запрещается и у вас, – предлагала Ката. – Мне хотелось бы назвать ее Тиэра. Правда, красивое имя?
– Помилуй Бог, Ката! Как мы окрестим ее с таким именем? Ни один священник на это не пойдет. Лучше Лоранс. Можно звать ее просто Лора.
После долгих споров Лука все же добился своего. Девочку окрестят Лоранс, а имя Тиэра у нее будет как второе, ласкательное, для дома.
Еще через три недели Лука решил все же поведать Кате свою тайну. Он долго собирался с духом и наконец решился. Тем более что подходило время возвращаться на Сен-Мартен.
– Ты сегодня слишком подавлен, Люк, – сказала Ката, поглядела на Луку и добавила: – Неприятности в делах?
– И большие неприятности, Ката, – вздохнул Лука. – Только не в делах, а личные, связанные с тобой.
– Что же такое может быть со мною связано? Ты меня пугаешь. Может, расскажешь?
– Именно это я и собираюсь сделать, любовь моя. Только обещай, что выслушаешь и не будешь бушевать и совершать необдуманных поступков.
– Так страшно, Люк, ты говоришь! Что за таинственность? Но я готова пообещать все, что ты просишь. Только говори, а то мне боязно.
– Помни, что ты обещаешь спокойно выслушать, Ката, – повторил он в волнении.
– Да говори же, Люк! Не тяни!
– Ката, должен признаться, что у меня уже давно, задолго до знакомства с тобой, была и есть жена, – Лука остановился и испытующе глянул на Катуари. Та застыла в оцепенении и молчала. – Прости, но я боялся тебе об этом сказать раньше. Но уверяю, что я люблю лишь тебя. Ты для меня все в этом мире! Пойми меня, Ката!
Она долго молчала, бледная, осунувшаяся и поникшая. Потом вдруг подняла голову, пристально глянула в глаза Луке, сказала зловеще тихим голосом:
– Это ты к ней плавал на Сен-Мартен?
– Да, Ката. Она была беременна, а теперь родила сына. Максимом назвали, я должен был быть там. Что теперь будет, Ката?! Я ведь люблю тебя, только тебя!
– Она красивее меня, Люк?
– Нет, что ты, милая! Как женщина она вовсе меня не интересует. Я намерен развестись. Раньше не мог по причине беременности, а потом – рождение сына. Сама понимаешь, как мне было трудно все это время.
Он пугался ее трагического спокойствия, но Катуари продолжала тихо сидеть и размышлять. Лука горел в возбуждении и больше не находил слов для разговора. Казалось, что все уже сказано.
– Я тебя понимаю, Люк, – проговорила она как-то мирно, и это испугало Луку еще сильнее. – У карибов тоже есть обычай иметь две и больше жен. Пусть будет так и у нас.
– У нас так не может быть, Ката! У нас может быть только одна жена! Правда, у нас имеется такое понятие, как любовница. Ты понимаешь значение этого слова?
– Любовница? Что это такое, Люк?
– Это когда у мужчины кроме жены есть еще женщина. Но она не является ему женой и чаще всего живет с ним тайно.
– Выходит, я была тебе любовницей?
– Но мы же не венчались, Ката! И даже по вашим обрядам не заключали брака. Выходит, что… – он не закончил, боясь признать то, что никак не хотел и не осмеливался признать.
– Понятно, – тихо протянула Катуари.
– Дорогая моя Ката! Что ты надумала! Я разведусь, возможно, даже при ближайшей поездке туда.
– Только так ты сможешь взять меня в жены, Люк?
– Только так, Ката, – согласился Лука. – У нас иначе никак нельзя!
Она задумалась, но быстро встрепенулась, молвила спокойно, хотя Лука знал, что внутри у нее клокочет вулкан:
– Тогда мне придется покинуть тебя, Люк. Уеду к себе на Доминику.
– Погоди, не стоит так сразу решать, Ката! Развод можно быстро устроить. Какой-то месяц, и я свободен. И мы будем вместе, Ката! Навсегда!
– Ты поезжай, Люк, а я подумаю. В одиночестве хорошо думать. Видишь, милый, я выполнила свое обещание и спокойно выслушала тебя. Я хорошая?
Ее глаза не улыбались. Они пугали Луку своей непреклонностью, и он ничего не мог с этим поделать.
Катуари замедленно поднялась и удалилась в молчании, оставив Луку со своим смятением и неуверенностью. Он был в растерянности, голова уже не работала, и лишь смутная надежда на то, что Катуари не выкинет ничего страшного, немного успокаивала его душу.
Они вели себя друг с другом спокойно, но Катуари этим лишь подчеркивала свою непреклонность в том решении, которое, как догадывался Лука, она приняла. И это никак не давало ему покоя. Он пытался расспрашивать ее несколько раз, но Катуари или отмалчивалась, или отделывалась незначительными отговорками.
Наконец Лука ушел на судне к Сен-Мартену. Он долго стоял и смотрел, как на площадке мыска маячила одинокая фигурка Катуари.
Что она задумала? На что решилась? И как сложится их жизнь?
