Ужасно глупо: не знаю, как уговорить женщину замуж согласиться… Тамар, я ведь правда… э-э-э… нуждаюсь в тебе. Ты не пожалеешь. И девочки будут во как обеспечены, и их дети, и внуки… Наташку можно будет в Штаты отправить учиться. Или во Францию. Или в Англию. В лучший университет. Какой лучший в мире? Пусть учится. Она захочет, как ты думаешь?

— Это тоже цена, — печально вздохнула Тамара, с трудом разлепляя глаза. Перед глазами все плыло и качалось. — Это очень высокая цена, не спорю. Кто больше?

— Дурочка. — Юрий Семенович наконец обернулся к ней, уставился своим мрачным взглядом, досадливо щелкнул языком. — Ну зачем ты так? Ты же все понимаешь. Ну что тебе нужно? Я все сделаю.

— Того, что мне нужно, я добьюсь сама. — Она опять закрыла глаза, уже не слушая, что он там еще говорит. Что там слушать? Все уже сказано.

Потом оказалось, что Юрий Семенович ведет ее по лестнице на второй этаж, и даже не ведет, а почти несет, а она не хочет уходить от камина, сопротивляется и пытается объяснить, что ей холодно. Потом как-то вдруг они оказались в другой комнате с большой низкой кроватью прямо посередине, и Юрий Семенович пытался уложить ее, а она опять сопротивлялась и кричала: «Как тебе не стыдно!» Он смеялся и чертыхался, а потом просто толкнул ее, но она успела в него вцепиться, и они рухнули на кровать вместе, тесно обнявшись.

— Быстро говори, выйдешь за меня замуж? — сквозь зубы сказал Юрий Семенович, хмуро глядя ей в глаза.

— С какой стати? — рассудительно возразила Тамара. — Евгений Павлович, я же тебя совсем не люблю.

— Кого ты не любишь? — Юрий Семенович отпустил ее, вскочил, шагнул к двери, вернулся, низко склонился над ней. — Не закрывай глаза! Смотри на меня! Кого ты не любишь — меня или этого своего Евгения Павловича?!

— Никого, — подумав, сообщила она, закрыла глаза и с чувством выполненного долга мгновенно уснула.

Глава 15

Вот странно — этот сумбурный, бестолковый и нескончаемо длинный субботний день, и даже сумбурный, бестолковый и хмельной субботний вечер она потом помнила в мельчайших подробностях — каждое слово, каждый взгляд, каждую складку голубой Сузи, каждое колечко лука между кусками мяса на шампуре, каждую градину под онемевшими ступнями, каждый язык пламени в камине, каждый иероглиф на заморском водонагревателе… И конечно, она помнила весь их вечерний разговор, всю их глупую нетрезвую болтовню, хотя вот это как раз следовало бы забыть. По крайней мере, именно так она подумала, как только проснулась на следующее утро: «Вчерашнее надо забыть». Ничего такого особо позорного во вчерашнем вроде бы и не было, но Тамара все равно боялась встречаться с Юрием Семеновичем. Боялась продолжения этого его дикого разговора о замужестве, а еще больше боялась его неловких извинений: не бери, мол, в голову, спьяну ляпнул, все будет как было, и так далее. Конечно, как было — уже не будет, она теперь всегда при нем будет чувствовать себя неловко, и хорошо, если они вообще не рассорятся. Все-таки он здорово обозлился, когда она назвала его Евгением Павловичем. Надо было хоть закусывать как следует, что ли…

В кухне Юрий Семенович стучал ножом и гремел чайником, оглянулся на нее от плиты, весело хмыкнул:

— Надо же, как огурчик… Доброе утро. Как ты себя чувствуешь? Голова не болит?

Он был такой же, как всегда, никакой неловкости или неприязни, и Тамара тут же успокоилась: наверное, забыл.

— Доброе утро, — немножко сипло сказала она. — Голова не болит. Горло слегка побаливает, но не очень.

— Значит, у тебя вчера просто температура была, а не распоследняя степень алкогольного опьянения. — Он засмеялся, заметив, как она вспыхнула, и вынул из шкафа две большие фаянсовые кружки. — Ты что будешь — сок или кофе?

Ей хотелось и сок, и кофе, и что-нибудь посущественней, потому что она привыкла завтракать рано, а сейчас уже почти десять, скоро уже обед, а она еще не завтракала! Юрий Семенович наливал ей сок и кофе, вытаскивал из холодильника вчерашний салат, разогревал на сковородке вчерашний шашлык, подшучивал над ее прожорливостью и жаловался на свою немощность: совсем стар стал, «после вчерашнего» никак в норму не придет.

— Да ты на три года моложе меня, — возмущенно возразила Тамара. Она совсем проснулась, наелась, напилась и успокоилась. И потеряла бдительность.

— Во-первых, не на три, а только на полтора, — с непонятной и неожиданной резкостью возразил он. — А во-вторых, разве это имеет какое-то значение? Тебе это мешает, да? Ты из-за этого замуж за меня выходить не хочешь?

Ну вот, снова началось. А она надеялась… Тамара молча смотрела на него, и вдруг заметила: смуглое лицо сильно осунулось, под глазами черные круги, веки припухли и покраснели, а губы кажутся еще более запекшимися, чем всегда. Не выспался, что ли?

— Давай я посуду вымою, — растерянно предложила она. — А то ты вчера весь день и готовил сам, и посуду мыл, а я бездельничала.

Он хотел что-то сказать, но не сказал, досадливо мотнул головой, коротко засмеялся:

— Посуда подождет. Давай делом займемся.

И они занялись делом — разложили на журнальном столике возле потухшего камина бумаги, считали и прикидывали, обсуждали возможные варианты и на ходу придумывали новые идеи, определяли сроки и выбирали исполнителей. Это было очень важно и очень интересно, но как раз эту часть дня Тамара потом почти не помнила. Помнила только, что разговор каким-то образом опять свернул в сторону, опять они заговорили о жизни вообще, о ее семье, о его одиночестве, и в конце концов как-то так получилось, что уже в машине, по дороге домой, Юрий Семенович сказал ей, как о давно решенном:

— Я опять надолго уеду, у тебя будет время все обдумать… Я тебя не тороплю, тебе еще развестись надо, я все понимаю. Но и тянуть незачем. Жизнь-то проходит, а, Том? Ты, конечно, и сама многого добиться можешь. А с моей помощью ты всего добьешься. Всего! От такого шанса отказываться нельзя. Не отказывайся от меня. Это было бы… э-э-э… неразумно.

Тамара в смятении промолчала, растерянная и даже немного испуганная — в его тоне ей послышалось что-то уж очень категоричное и даже угрожающее что-то… Это было совсем не похоже на него, во всяком случае, такого она не знала.

Но возле ее подъезда он попрощался, как обычно, сказал «пока», небрежно помахал рукой и уехал.

— Натка, ты хочешь учиться в Оксфорде? — спросила она вечером у дочери. — Или в Сорбонне, я не знаю… В общем, за границей.

— Вот еще! — удивилась Наташка. — С какого это перепугу? Лерка и Оксанка никуда не едут, в наш юридический будут поступать, я с ними.

— Ну как, заграница все-таки, — настаивала Тамара, в глубине души очень довольная ответом дочери. — Престижное образование, хорошие перспективы…

— Чихала я на перспективы, — легкомысленно заявила Наташка. — На кой мне те перспективы? Там же ни тебя не будет, ни папы, ни Ани! И племянник без меня родится! И Лерка с Оксанкой здесь без меня! Мать, ты чего это выдумала, а? Избавиться от меня мечтаешь, да? И вообще, нечего о глупостях говорить. У меня выпускной через неделю, а платья еще нет. Вот о чем ты думаешь?

И правда, о чем она думает? Тут вон серьезное дело — платье к выпускному, а она о каких-то глупостях. Тамара повеселела, успокоилась, занялась серьезными делами и постепенно стала забывать свое

Вы читаете Журавль в небе
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату