захудалую ферму, как трудно, потом и кровью, оживлял хозяйство, а через год ожившее хозяйство у него отобрал наглый «браток» - угрозами и чуть ли не пытками.
В сибирской глубинке Олег еле отыскал малолюдную деревушку. Добирался до места трудно. Последний десяток километров ему повезло подъехать на попутном «козлике». Разговорчивый водитель рассказал, что едет к тетке Марине за самогонкой к свадьбе дочери. «Уж она такую знатнющую делает, на травах - и вкус что надо, и похмелья никакого». Он высадил Олега у осевшего домишки, где обитал Прокудин - худой, все время шмыгающий носом мужичок неопределенного возраста. Жил он один. Скотины не держал. А в письме писал о том, что очень любит домашних животных, что своих коров содержал «как деток родимых». Услышав, кто и зачем пожаловал на его подворье, Семен засуетился, как вспугнутая курица. Рассовывая по углам какой-то хлам с лавки и переставляя со стола на печурку грязные миски и стаканы, скорее удивленно, чем обрадованно, бормотал: «Вот уж не ждал, вот уж не ждал». Наконец уселся и замер, глядя на Олега сорокаградусными голубыми глазками.
Это длилось долго, и Олег понял, что надо брать инициативу в свои руки. Он сел на расшатанный табурет, достал письмо и показал его хозяину:
- Вы писали?
Прокудин снова засуетился, зашмыгал носом, зашнырял глазами.
- Ну, дык это… ну… Ну да, я…
- Содержание письма помните? Здесь все написано так, как было на самом деле?
- А как же, а как же… - забормотал Прокудин. - Да, так… эксприятор он… Слушай, корреспондент, ты это… у тебя, ну… Выпить с собой? - Последняя фраза была сказана более уверенным, даже наглым тоном.
- Нет, выпивки с собой не ношу.
Семен, казалось, безмерно удивился:
- А как же… это… как же говорить будем? У меня ни капли нету.
Олегу стало неловко и противно одновременно.
- Где у вас можно купить выпивку? - спросил он, вставая.
Хозяин немного помялся и предложил:
- Дык… это… Ты дай деньжонок, я сам достану.
- Нет, мне это лучше сделать самому, - сказал Олег, вспомнив про тетку Марину.
Прокудин разочарованно посопел, похлопал глазами, с подозрением глядя на Олега, потом махнул рукой:
- Ну чо ж, лады… Ты ж вернешься, а? Не смоешься? Ну, иди уж… Я ждать буду…
Двор тетки Марины, не в пример Семенову, был ухоженным, с палисадничком, с крашенными зеленой краской деревянными настилами. Изба тоже была добротная, большая, с резным навесом над крыльцом и резными же наличниками.
Олег постучал в дверь, услышал: «Чо барабанишь? Входи!» - и вошел в просторные сени, пропахшие бражкой и травами. Занавеска на двери откинулась, в проеме появилась большая краснолицая женщина лет сорока пяти в цветастом ситцевом платочке, повязанном низко на лоб, в пестрой юбке, в кофте толстой вязки и в шерстяных носках.
- О, да тут заезжие пожаловали! - без удивления сказала хозяйка, в широкой улыбке показывая белые крепкие зубы. - Ну, заходи, коль нужда во мне…
- Простите за вторжение, меня зовут Олег Дмитриевич. А вы, я знаю, Марина, а по батюшке?
- Карповна я. Да ты садись, Олег Дмитрич. - Марина Карповна уже доставала из печи горшок, выкладывала из него в расписную миску маленькие толстенькие пельмени. Поставив на стол миску, тарелки, вилки, рюмки, какие-то баночки, вынула из холодильника запотевшую бутылку с содержимым цвета бледного чая, поставила в центр стола. - Садись, Дмитрич, садись, сейчас мы с тобой за знакомство выпьем-закусим, а там и поговорим.
Олег покопался в своей сумке, вытащил начатую палку сырокопченой колбасы, пару апельсинов, плитку шоколада, баночку растворимого кофе, с поклоном положил все это перед хозяйкой:
- От нашего стола вашему столу.
- Это ты брось! Самому понадобится! - Марина Карповна широким жестом сгребла Олеговы припасы обратно в сумку. Но Олег, укоризненно покачав головой, опять достал апельсины, шоколад и кофе.
- Упрямый, - одобрительно сказала хозяйка и поставила на плиту чайник.
Спиртное Олег пил редко и в малых дозах, по необходимости - компанию поддержать или еще какая оказия. Тяги к алкоголю не испытывал. А здесь под необыкновенно вкусные пельмени опрокинул три рюмки фирменной настойки, которая и вправду пилась лучше любого коньяка. Марина, не забывая потчевать, расспрашивала гостя:
- Я слыхала, ты из самой Москвы? Корреспондент, говорят… К Семену, чо ль?
Олег только кивал, бросая в рот пельмень за пельменем, политые необыкновенными самодельными соусами, которые оказались в тех самых баночках.
- Ну, а теперь и кофейку можно. Тебе сколь ложек класть?
- Две, Марина Карповна. И без сахара.
- Я тоже такой пью. - Она залила гранулы кипятком и с наслаждением вдохнула пар. - Вот дух-то райский!… А тебе, надо думать, курить пора? Да ладно, тут дыми, не махру, чай, смолишь…
- Спасибо, Марина Карповна. - Олег с удовольствием закурил. - А вы только растворимый кофе любите или и натуральный пьете?
- Да любой, лишь бы свежий! Только у нас залеживатся кофеек в лавке, мало любителей-то…
- Я вам обязательно пришлю настоящей арабики, как только в Москву вернусь.
- Ну вот еще! И не думай, - смутилась Марина Карповна. - Расход какой… За что ж мне подарки такие- то? Или тебе надо чего? Зачем-то ведь приехал?
- Ладно-ладно, успокойтесь, - засмеялся Олег. - А что касается цели моего приезда, вы правильно догадались, я из-за Прокудина здесь. Он нам жалобу прислал, будто бы у него ферму силой отобрали.
- Чо? Во врет - и не краснеет! Да он ту ферму пропил за полгода! Тот парень незнамо за чо и деньги-то заплатил… Ты его, Сеньку, не больно слушай, халявщик он, так и знай. Видала я, к нему тут на иностранных машинах-то ездили… А после денежки объявились, он ко мне зашастал за первачком… Я ведь не дрянь всяку гоню, а настойки делаю на травах, можно сказать, целебные. Мне секреты от бабки моей перешли. Да толь у нас в деревне мужиков питущих шибко много развелось, чо я на них добро переводить буду? Я им самогонку продаю. Осуждашь? - вдруг остро глянула она на Олега.
Олег смутился. Наверное, должен осуждать - но почему-то не только не осуждает, а… нравится ему у Марины Карповны, симпатичный она человек.
- Ну, понятно, - улыбнулась она, хотя Олег ни слова не сказал. - Я сейчас, погоди маленько…
Куда-то вышла, через пару минут вернулась с бутылками в руках: в одной - пластиковая, из-под какой-то газировки, в другой - красивая, темного стекла.
- Вот эту Сеньке снесешь, - протянула она пластиковую бутылку с мутноватой бесцветной жидкостью. - А это тебе, в Москву свези да друзей хороших от меня попотчуй. Да не доставай ты деньги! Это угощение.
Олег оставил Марине Карповне свой адрес и телефон, пригласил приезжать в гости, с сожалением распрощался и наконец пошел к дому Семена. Тот ждал его у калитки, уцепившись за перекошенные досочки не слишком чистыми руками, нервно облизываясь и помаргивая слезящимися глазками.
Олег вручил ему бутылку и спросил, как добраться до фермы.
- Дык а… говорить будем? - Прокудин показал глазами на бутылку, которую бережно и нежно прижимал к груди.
- Да что говорить… Вы обо всем написали. Теперь послушаю другую сторону.
- А-а!… Дык поздно уже ехать. Ты переночуй у меня, а утром туда за молоком машина поедет.
Олег представил себе, как будет спать в вонючей избенке, и пожалел, что не напросился на ночлег к Марине Карповне.
- Где у вас местная администрация… то есть контора или правление?
- Дык прямо иди, в конце улицы контора будет. Только там один сторож щас… Может, проводить? Я могу, что ж…
