родни прибавилось. Кровной! И долг за мной огромный. Дай только на ноги как следует встать…
Спустя несколько лет у Стечкина уже было два мясомолочных комбината.
У Олега же дела шли не так хорошо. Вернее, если посмотреть со стороны, то вроде бы грех жаловаться. Он был заместителем главного редактора «Новостей России» - одной из крупнейших газет страны. Однако Олега это мало радовало. «Самая высокая должность в журналистике - репортер», - это его слова Ланка теперь повторяет.
И вот лет пять тому назад вызвал Петр Гаврилович Олега и сказал:
- Ухожу на пенсию. Устал. Думаю, тебя поставят на мое место.
На другой день Олега вызвали «наверх» и предложили возглавить «Новости России». Олег попросил время на раздумья. «Наверху» очень удивились, но подумать разрешили.
В редакции главный ждал его в коридоре, сразу повел к себе в кабинет, спросил с легкой ноткой ревности:
- Ну что, тебе дела сдавать?
- Погодите, Петр Гаврилович, я еще не решил…
- Это как - не решил? - возмутился редактор. - Я на кого газету оставлю? Это нечестно! Ты уже давно вместо меня работаешь, я только как свадебный генерал… Да ты что?!
- Погодите, Петр Гаврилович! Я вам честно скажу: не хочу я быть руководителем. Мне совсем не нравится в ножках у спонсоров валяться и рекламодателей обольщать. Это так далеко от журналистики…
Редактор, багровый от гнева, открыл рот, готовясь громко выразить свое мнение, как он это умел - ох, и умел же! - но в это время заговорила по селектору секретарша:
- Прошу прощения, Петр Гаврилович, Олегу Дмитриевичу звонят. Важный человек…
В голосе секретарши слышался почтительный трепет. Редактор трудно сглотнул, словно подавившись гневной тирадой, махнул рукой:
- Иди, беседуй со своим важным человеком. Потом договорим.
Олег снял трубку в своем кабинете.
- Слушаю вас.
- Привет, москвич! - пробасил знакомый голос.
- Пашка! Ты откуда звонишь?
- Да в машине сижу возле вашей редакции! Спуститься можешь?
…За два года до этого они всей семьей провели отпуск в доме Павла. Этот месяц оставил неизгладимые впечатления в сердце Платоши, которому тогда было шесть лет. Павла он с тех пор обожал и без конца рассказывал всем знакомым, как они тогда с дядей Пашей, папой и Колькой, дяди-Пашиным старшим сыном, ходили рыбачить на утренней зорьке. А потом уху на костре варили - из рыбы, которую сами поймали, и уху сами варили, на костре! Как грибы и ягоды в лесу собирали, а тетя Алена потом пироги с ними пекла, шаньги называются, - объедение… А еще у дяди Паши есть Аришка - хоть и малявка, но ничего девчонка, не вредная…
С тех пор Олег с Павлом не встречались, только перезванивались, и в конце каждого разговора Павел загадочно говорил: «Скоро приеду. Не просто так».
Ну вот, приехал-таки.
Олег схватил сумку, заскочил к главному редактору:
- Мне надо срочно уехать до конца дня!
И не слушая, что кричит Петр Гаврилович, выскочил из кабинета, побежал вниз по лестнице, не дождавшись неторопливо ползущего лифта.
Павел ждал его, прислонясь к капоту внедорожника, словно созданного для его мощной фигуры. Потертые джинсы, простенькая футболка - кто скажет, что это мясной магнат?
- Что-то ты бледный, москвич, - вместо приветствия сказал он, пожимая в своей медвежьей манере руку Олега. - Что, замучился писать?
- Да если бы писать, Паша! - тоже забыв о приветствии, пожаловался Олег. - Руководить замучился. А тут еще главным хотят сделать…
- Вот тля зеленая! - растерянно сказал Павел. - Тебе что, правда так в лом боссом быть?
- В лом! Не просто в лом, а… Паш, какой из главного может быть журналист? Главный деньги должен добывать. А я со спонсорами дружить не умею. Я с ними всю жизнь на ножах… Да что я тебе говорю, сам все знаешь.
Павел постоял, что-то соображая, потом, видимо, приняв какое-то важное решение, сказал:
- Ладно. Садись в машину. Поехали в кабак, там поговорим.
Олег в машину сел, но предложил свой вариант:
- И с какого перепугу я с тобой в кабак поеду, когда меня дома беременная жена и сын ждут? Поехали в Жуковское, а то Ланка обидится.
- А-а, так вы тоже прибавления ждете? Молодцы! Только нас с Аленой вам не догнать: у нас четвертый на подходе!
- Четырежды молодцы! Аленка по-прежнему бухгалтерией занимается?
- А то! Кому я еще финансы доверю считать? Только Аленке моей. Ты посиди, я тут ненадолго… - Павел свернул за угол, остановил машину и убежал.
Вернулся минут через двадцать, увешанный пакетами, с огромным букетом роз.
- А теперь подсказывай, как ехать…
- Я, Олежка, про одну газету интересную от батиной знакомой узнал… - устроившись на балконе в плетеном кресле с дымящейся сигаретой, начал главный разговор Павел. - Ее группа журналистов, можно сказать, возродила из дореволюционной губернской газеты. И больше десяти лет держались, как могли, часто без зарплат и гонораров сидели, чтобы сохранить газету как независимое издание. А потом все-таки продали свой «Объектив». Новый хозяин поставил там главным редактором какое-то чудище болотное. А до него славная была газета. Да я привез - и под старой редакцией, и под новой, почитаешь… Ну, так я к чему все это… Сейчас ее можно перекупить. И ты будешь хозяином своей газеты. Хоть ты и не любишь руководить… Об этом я мечтаю с того дня, как тебя по моей вине чуть не убили. Мне, можно сказать, высшие силы такое задание дали, а сами пообещали, что ты выживешь… Ну во-от! Что не так? - видя, что Олег молчит, рассматривая кончик своей сигареты как нечто необычайно интересное, встревожился Павел. - Да знаю я, знаю, какой ты честный и щепетильный! Но и меня пойми: ты мне не только жизнь - ты мое честное имя спас! Это ничем оценить нельзя. По-честному, я тебе половину •моих доходов отдавать должен. И я тебе предлагаю альтернативу: своя газета, такая, как ты хочешь. Ни под каких спонсоров ложиться не будешь… Ну чо? Согласен, чо ли?
Олег оторвал, наконец, взгляд от истлевшей до фильтра сигареты, загасил ее в пепельнице и посмотрел в плана друга. В них было тревожное ожидание.
Олег снова опустил голову:
- Паш, я так не могу…
- Не могу-у? А под пули за меня мог? А с редактором своим собачиться за каждую строчку в тех статьях - мог? От взяток нехилых отказываться тоже мог - легко мог! - Павел замолчал, сердито пыхтя «Житаном», на который, уступая своему новому статусу, променял любимую «Приму». - Ладно! Ладно. Ты очень щепетильный человек, и тебе не нравится брать деньги, пусть даже у меня… У меня, тля зеленая, денег он взять не может! - вдруг заорал он так, что на балкон испуганно выглянул Платон. Павел спохватился и виноватым тоном объяснил: - Ничего-ничего, Тошка, это я бате твоему анекдот рассказываю.
Платоша испытующе посмотрел на отца и, увидев, что тот улыбается, успокоился и пошел опять смотреть свои мультики. Зато на смену ему пришла Лана.
- Вы уже надымились или мне опять на кухню уходить?
- О! Ланочка! Ты очень вовремя! - Павел вскочил с кресла, галантно придвинул его Лане, развернув так, чтобы она оказалась к мужу спиной. - Понимаешь, Ланочка, я тут твоему мужу свой долг отдать хочу, а он… кочевряжится.
- Па-ша! Не смей напрягать мою женщину! Беременную, между прочим… - Олег сделал страшные глаза и за Ланкиной спиной показал другу кулак.
