спустя в кафе, буквально распирало от желания обсудить подробности. Его высочество шейх ибн Дауд из Дубая забрал дочерей из школы, и еще немало родителей намеревались последовать его примеру. Согласно версии Арабеллы, все было подстроено каким-то мстительным родителем, чьего ребенка не приняли в школу. Однако по городу ползли другие слухи.

– Какие слухи? – с невинным видом спросила Мэгги.

– Поговаривают, – сказала Джиневра, – что вопреки всей болтовне о девичьей чести и целомудрии Арабелла имела связь с женатым мужчиной.

– Не может быть!

– Представь себе! За постным лицом и благочестивыми речами скрывался вулкан страстей.

– Кто бы мог подумать? – покачала головой Мэгги.

– Многие считают, будто во всем виноват не мстительный родитель, а жена с le coma.[121] – В Италии про обманутых супругов говорят, что у них вырастают рога.

– Боже мой! – «изумилась» Мэгги.

* * *

Мэгги решила, что Золтан с Симоной перегонят в Англию автомобиль со всеми ее вещами, пожитками Эсмеральды и «Бумагами Джереми». Она же полетит с Эсмеральдой на самолете, а потом все встретятся в холостяцкой квартире Джереми на Эбери-стрит. Подарить небольшое путешествие в Лондон – самое меньшее, чем она могла отплатить друзьям за их неоценимую помощь.

По правде говоря, после стольких лет за границей Мэгги боялась возвращаться в Англию в одиночку. Душа ее нисколько не смягчилась, но все же ей, хотя и с неохотой, пришлось отложить на неопределенный срок месть венгерской возлюбленной Джереми – просто потому, что скрупулезное изучение дневников не дало ей ни малейшего представления о том, где ее искать. Пришло время признать очевидный факт – теперь она стала самостоятельной женщиной, будущее которой зависит исключительно от нее самой. Передышка, период неопределенности между тем, что было, и тем, что будет, окончена.

Перед отъездом из Рима они с Эсмеральдой последний раз зашли в маленькую забегаловку в районе Трастевере. В конце трапезы Мэгги стала тихонько напевать stornelli, подхватывая припев, и даже перевела один куплет для Эсмеральды, которая покатилась со смеху.

– Ой, донна Маргарида, – сказала она. – Вас ждет блестящее будущее, сами увидите. Если снова не выскочите за скучного англичанина, мы подыщем вам португальца! – И вновь расхохоталась, не сознавая чудовищности своих слов.

Проходя по улице Лунгара мимо римской тюрьмы Реджина-Коэли, Мэгги вспомнила, как однажды вечером они с матерью шли по холму Джаниколо и слышали голоса родственников заключенных, кричавших с холма обитателям камер: «О, Марио, semmo qua! Мы здесь, зажги спичку, если видишь нас!»

– Мне здесь не нравится, – сказала мама, ускоряя шаг. – Мэгги, мне здесь совсем не нравится.

«А уж как бы ей не понравились мои выходки на протяжении последних месяцев», – печально подумала Мэгги. Ожидая такси в янтарном свете старинных уличных фонарей, она осознала, что попрощаться с Римом будет гораздо труднее, чем ей казалось.

Той ночью ее мучили кошмары. В школе для девочек был день выдачи наград. Арабелла Стюарт-Уотсон была в странном одеянии священника, с белым стоячим воротничком и в совершенно не подходящей к такому наряду треуголке. Еще она прихватила с собой на кафедру клюшки для гольфа. В первом ряду сидел шейх из Дубая со свитой, удивительно похожий на Джереми, только с усами и бородкой клинышком. Даже манера держать руки, сомкнув кончики длинных пальцев, у него была такая же, как у Джереми, и на мизинце виднелось кольцо-печатка. Всех присутствующих по очереди вызывали получать подарок.

– Каждый ученик должен быть вознагражден за успехи на каком-нибудь поприще, – сказала ей Арабелла, и Мэгги вместе со всеми ожидала своего приза. Все ее знакомые получали награды за различные достижения. На кафедру вышла Хилари Макинтош, за ней – Ширли, даже парикмахер с площади Согласия, к удивлению Мэгги, удостоился книги в сафьяновом переплете. Церемония подошла к концу, и подарки были вручены всем, кроме Мэгги. Унылая и подавленная, она поплелась за остальными в атриум. Арабелла размахивала клюшкой номер семнадцать.

– А почему мне ничего не дали? – тихо спросила Мэгги.

Арабелла с презрительным видом оглянулась на присутствующих. Шейх из Дубая, уже собиравшийся уходить вместе с семьей, улыбнулся уголком рта и издал короткий смешок. Ширли фыркнула и покинула помещение. Хилари Макинтош отвела взгляд.

– Тебе следовало больше любить мужа, – сурово произнесла Арабелла, замахиваясь на мяч, установленный на метке в центре комнаты. Мяч с жалобным звуком лопнул от удара, как воздушный шар. – Чего же ты хотела?

Мэгги проснулась, сердце бешено колотилось. Эсмеральда лежала на соседней кровати и негромко похрапывала. Собранные чемоданы стояли наготове у дверей. На улице трогались с места первые автомобили, шурша шинами по мокрому дорожному покрытию. То и дело слышались шаги людей, спешивших на работу мимо отеля. Мэгги молча наблюдала за отсветами фар, проплывавшими по потолку.

«Конечно же, я любила Джереми!» – думала она с негодованием. Впрочем, непонятно, как можно любить больше или меньше. Можно быть безумно влюбленным, просто влюбленным, можно просто любить: иногда это одно и то же, иногда – нет. Следующая стадия – любить всем сердцем. Изучая в школе ирландскую поэзию, Мэгги узнала, что Уильям Батлер Иейтс в высшей степени не одобрял такую разновидность любви. Еще существует нежность, привязанность, сильная привязанность. Естественно, со временем любовь видоизменяется, превращаясь из безумной страсти в более спокойное и стабильное чувство. Надо обсудить это с Эсмеральдой. Однако Мэгги мучили подозрения, что в португальском языке вряд ли есть слова, обозначающие понятие «спокойное и стабильное чувство».

Лондон

Мэгги с упавшим сердцем повернула в замке ключ. Квартира Джереми была абсолютно такой же, какой она ее помнила – впрочем, глупо было бы ожидать перемен. Та же гостиная, где на стене – слишком высоко, на взгляд Мэгги, – висели принадлежавшие Джереми гравюры на охотничью тему. Та же столовая со стульями в стиле чиппендейл и зловещего вида буфетом. Время от времени Джереми сдавал квартиру коллегам из министерства иностранных дел, но они практически не оставляли следов своего присутствия. Сами супруги жили тут только после свадьбы, а потом – лишь короткими наездами между загранкомандировками. Больше всего Мэгги боялась спальни, где стояла кровать, покрытая стеганым ситцевым покрывалом, и гардеробной, где было полно вещей Джереми и ностальгически пахло мылом «Флорис».

Эсмеральда же была как рыба в воде.

– Мы здесь мигом все вычистим и наведем порядок, – заявила она, сжав в объятиях расстроенную Мэгги. И захлопотала вокруг чемоданов, стянула с кресел покрывала, включила повсюду свет и провела пальцем по пыльным поверхностям мебели из красного дерева. Ей была выделена маленькая комнатка за кухней, где она сразу почувствовала себя как дома. Она достала постельное белье, уложила Мэгги в постель с грелкой и принесла на подносе ужин.

Проснувшись от шума пылесоса, Мэгги не сразу поняла, почему окно в комнате расположено не в том месте.

– Где будет спать Золтан? – громко сопя, осведомилась Эсмеральда.

Единственным рациональным решением, которое пришло в голову Мэгги, было переоборудовать столовую.

– Так или иначе, – сказала Эсмеральда, – мы все равно какое-то время не собираемся устраивать званых обедов.

Мэгги подумала – интересно, будет ли она вообще когда-нибудь их устраивать? Она наблюдала, как Эсмеральда ловко разобрала обеденный стол, который так нравился Джереми, а потом помогла отнести его по частям в подвал. В квартиру вернулась жизнь – тарахтела стиральная машина, гудел пылесос, периодически замолкая; запах воска соперничал с запахом любимого отбеливателя Эсмеральды. Мэгги сидела в халате, подобрав под себя ноги, пила чай и мысленно благодарила судьбу за то, что она сейчас не одна.

Вскоре маленькая группка заговорщиков вновь воссоединилась под крышей дома Мэгги. Золтан с Симоной целыми днями осматривали достопримечательности Лондона и возвращались домой по вечерам,

Вы читаете Жена ловеласа
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату