Осатанев на пустынном спуске. Это? — какой-то любви окуски: Восстановить не тщусь: Так неглубок надкус. Так и летит не внесенный в списки. Это — уже не любви — огрызки: Совести. Чем слезу Лить-то — ее грызу, Не угрызомую ни на столько. Это — да нашей игры осколки Завтрашние. Не видь. Жаль ведь. Давай делить. Не что понравится, а что выну. (К нам на кровать твоего бы сына Третьим — нельзя ль в игру?) Первая — я беру. Только песок, между пальцев, ливкий. Стой-ка: какой-то строфы отрывки: «Славы подземный храм». Ладно. Допишешь сам. Только пecoк, между пальцев, плёский. Стой-ка: гремучей змеи обноски, Ревности! Обновясь, Гордостью назвалась. И поползла себе с полным правом. Не напостовцы — стоять над крабом Выеденным. Не краб: Славы кирпичный крап. Скромная прихоть: Камушек. Пемза. Полый как критик. Серый как цензор Над откровеньем. — Спят цензора! — Нашей поэме Цензор — заря. (Зори — те зорче: С током Кастальским В дружбе. На порчу Перьев — сквозь пальцы… («Вирши, голубчик? Ну и чернó!» И не взглянувши: Разрешено!) Мельня ты мельня, морское кóло! Мамонта, бабочку, — всё смололо Море. О нем — щепоть Праха — не нам молоть! Вот только выговорюсь — и тихо, Море! прекрасная мельничиха, Место, где на мели Мелочь — и нас смели! Преподаватели! Пустомели! Материки, это просто мели Моря. Родиться (цель — Множиться!) — сесть на мель. Благоприятную, с торфом, с нефтью. Обмелевающее бессмертье — Жизнь. Невпопад горды! Жизнь? Недохват воды Недокеанской. Винюсь заране: Я нанесла тебе столько дряни,
