инопланетного вооружения. Не объяснять же «братве» на голых пальцах, как это выглядит, когда твой собственный страх для твоего противника является убойным оружием!
Не хочется вспоминать ни усталость, наливавшую ноги чугуном, ни изнурительные меры предосторожности, которые пришлось предпринимать вынужденно. Одни только «контрольные орлы» над лесом кружили втрое чаще обычного!..
Но вот что я постараюсь запомнить на ВСЮ оставшуюся жизнь, так это краткие минуты отдыха, ЕЁ глаза напротив и губы, что всё больше и больше становились продолжением моих собственных губ… И её голос. Чарующая звуковязь. Состояла она не из слов, а из порционного, перемежаемого паузами смысла, вспыхивавшего в моём сознании с запаздыванием – чуть позже отзвучавшей музыки…
А наш ночлег! Длинная, тягучая ночь, исполненная волнующих запахов и шорохов. Невероятно желанная ОНА. И я – робкий юнец… Я выпрыгивал из собственной кожи, мечтая войти в иную и укутаться, спрятаться там от опостылевшего жестокого мира. Но… я не пошевелил и пальцем. Чтобы – не дай бог! – не нарушить божественные звуки прелюдии к собственному счастью. Я боялся даже коснуться любимой как- нибудь не так… И впервые в жизни, наверное, наконец-то познал чувство близости мужчины и женщины на уровне душ, несоизмеримое с обычным «механическим» соитием.
Кто-то кричал внутри меня: не спеши, у вас впереди целая жизнь! И этот внутренний голос был кто угодно, но не Антилексей…
Сколько же было рассказано-пересказано на этих наших приватных привалах! Порой мне даже не хотелось думать о неизбежном моменте, когда мы всё-таки дойдём до цели. Мне больше нравилось думать о «Вечном походе в никуда». С ней. По жизни. Рука в руке… Я вдруг понял, что Любовь – и есть поход в вечность. Когда любишь – вполне естественно, что в КОНЕЧНОСТЬ жизни категорически не верится.
Неудивительно поэтому, что с горьким сожалением смотрел я на «пеньтагон», когда мы до него добрались. Именно так, ещё с первого раза, мне захотелось назвать приметный широкий пень, имевший необычную пятиугольную форму в сечении, причём углы эти были чётко выражены. Я не стал размышлять тогда о природе странного пятигранного ствола – просто зацепился за сочный образ: «пень-тагон»… Пень, похожий на «Пентагон» – с пятиугольными очертаниями знаменитого зловещего ведомства. Оплот американской мировой экспансии – пятиугольное клеймо на всех военных преступлениях Америки против человечества… Для меня же в ту минуту запечатления местности в памяти – главным было то, что «пеньтагон» являлся важным ориентиром. Он коротал свой старческий инвалидский век в аккурат на незримой линии границы, за которой начинались владения Упыря…
Мы практически одной ногой были в расположении интербригады!
А значит, нужно было отбросить все мысли и разговоры. И готовиться к показательным выступлениям – явить земному миру мою прелестную инопланетянку и, само собой, оградить её от нежелательных эксцессов.
И поэтому я не успел прочесть Амрине последнюю, сочинённую мной строфу. А потом просто передумал. Там были слова, которые, если их воспринять всерьёз, уводили мысли в гиблые, топкие места.
Последние две строки подразумевали уверенность в горьком похмелье. Но Амри об этом, определённо, не должна была даже догадываться.
Я жаждал ЕЮ жить.
Жить С НЕЮ.
Здесь и сейчас.
И будь что будет.
Глава шестнадцатая
Игры в смерть
– Здоров-были!
– Здоровей видали! – ответил нам Упырь своей любимой присказкой, в точности как тогда, в первый раз.
Ему, конечно же, доложили о нашем приближении, и он лично вышел навстречу. Оказал уважение. Рядом с ним пребывал неизменный подручный – Жало. И ещё трое, которых я видел впервые. Крепкие ребята… Гвардия приумножается.
Когда они рассмотрели, что моим спутником является женщина, их глаза округлились, рты растянулись в ухмылках. Упырь же, напротив, нахмурился. Что-то определённо насторожило его. Он жестом остановил своих сопровождающих и двинулся к нам.
И тут, мельком глянув на Амрину, я просёк причину настороженности. «Спираль»! Конечно же! Терминал по-прежнему красовался на груди у моей принцессы. Я, сделав вид, что поправляю у спутницы обмундирование, коснулся этой приметной вещицы. Дал понять, на что обращено внимание.
– Спрячь… – мой шепот был едва слышен.
Амрина без лишних слов всем телом обернулась назад, словно оглядываясь на чей-то неожиданный оклик. Когда же тело вернулось в первоначальное положение, нагрудное устройство было укрыто под комбинезоном, а застёжка, как и положено, застёгнута.
Губы Упыря дёрнулись в мимолётной усмешке – от него не укрылся наш трюк! – после чего голова лесного «коменданта» недвусмысленным движеньем качнулась вбок, приглашая меня уединиться.
– Амри… не сходи с места… Я ненадолго… так надо.
Мы с Упырём отдалились шагов на двенадцать.
– Дымыч, кто такая? Только начистоту… Она не похожа на пленницу. И где мои люди? – голос Упыря выдавал внутреннее напряжение.
Я взглянул в его глаза-воронки и уже не смог отвести взгляд. Меня тащило, засасывало внутрь, словно я лежал на плоту, попавшем в водоворот. Но я не был беспомощным. Я выплыл.
– Хорошо, Данила. Честно, так честно. Это одна из наших… истинных врагов. Ты же заметил спиральную эту штуковину… И она женщина, которую я по-настоящему полюбил. Впервые за последние двадцать лет, а может, впервые в жизни. Потому она не пленница. Потому никто не коснётся её даже пальцем. Зовут её Амрина Ула… Теперь о деле. Объект мы взяли. С кровью и потерями. Серьёзной ценой. Можешь вычеркнуть Кузьму из всех списков… Тень и Юджин охраняют захваченный плацдарм. Поверь, он того стоит! А я вернулся за подкреплением. Да и покалякать надо бы… Как быть, чего мутить. Тем более – информация, которой Амрина с тобой поделится, уверен, ошарашит и тебя. Гарантирую.
Он положил руку мне на плечо. Стиснул его и, прикрыв глаза, покачал головой.
– Эх, Дымыч… Амрина, говоришь… Ладно, бог не фраер – всё видит. Упырёво воинство до сих пор всех бывших врагов к себе принимало… и друзьями делало. Примем и её… Тем более – под твоё поручительство. А вот хреново то, что ты Кузьму не уберёг…
Я хмуро уставился на него, подбирая слова. Упырь опять стиснул моё плечо.
– Да расслабься ты, Дым… Вырвалось. Видать, просто все сроки уже Кузьма выбрал… Как он помер- то?
– Страшно он умер, Данила… Страшно. Челюсть из суставов выскочила от вопля. Кожа с пальцев слезла – так землю царапал… Я потом, чуть позже, действие этого дьявольского оружия на свой шкуре испытал, дак едва с ума не сошёл… Благо, Тень вовремя выскочил, спас. Эх, Петрович, в двух словах про наш штурм не расскажешь…
– А в двух и не надо. Отдохнёте как следует, вот тогда и…
– Некогда… Данила, сам знаешь, некогда отдыхать. После штурма и взятия объекта, по подсчётам Амрины, у нас осталось не более двух суток на всё про всё… Это время на обратный марш-бросок и ушло. Теперь, значит – в любой момент мстители могут нагрянуть… Каратели то есть.
– Нагрянуть… У меня ведь тут, Дымыч, тоже штурм был. Только не мы, а нас штурмовали. Уже нагрянули.
– Кто?! – опешил я.
– Шут их разберёт… Может, и ваши «мстители» заблудились… или же работали на опережение. Хотя, если судить по униформе… скорей всего, какое-то подразделение Квантунской армии. Уж больно на япошек смахивали. Я-то их в натуре никогда не видывал… Так, понаслышке.
