лучами-щупальцами, пробивалось к земле умирающее солнце. Окрашивало стену багряным…
Хасанбек приподнялся в стременах и вот так, стоя на полном скаку, обвёл быстрым взором наступавшую за ним гвардию. Потом выхватил из ножен тяжёлый меч с прямым двулезвийным клинком. Воздел его, громогласно выкрикнув слова команды. И резко опустил, направляя остриё вперёд.
Целился он прямо в центр Врат. Конь, заслыша командный голос хозяина, перешёл на галоп. Вынес темника вперёд, за линию войска, и продолжал увеличивать разрыв. Из тесных рядов сзади него донеслись голоса тысячников, вторящих сигнал к атаке.
Свирепо завизжали первые две тысячи, яростно нахлёстывая коней. Сливаясь в единую атакующую лаву, воины по ходу перестраивались в вогнутый полумесяц, рога которого выдвигались далеко вперёд, всё больше и больше уходя в стороны. Стараясь полукольцом охватить надвигающуюся бесформенную громаду.
С тугим низким жужжанием ушли поверх голов первые стрелы. Наобум. Устрашая. И, наконец-то, степь по-настоящему содрогнулась. Оглушая всё живое и входя в боевой транс, гвардия хором подхватила угасший воинственный клич, не так давно одиноким голосом вылетавший из рядов провожающих. Угасший, но не исчезнувший, запавший каждому в душу. Как призыв не осквернить славу гвардии, как древнее заклинание демонов войны: «Хур-раг-гх-х-х!!!»
Противник, не ответивший на этот древний клич ещё более убийственным воплем, – уже наполовину проигрывал битву. Даже мечом не взмахнув, поражённый родившимся страхом.
Но Облачная Орда молчала… Молчала, несуетливо скользя всё ближе и ближе к земле. И вот уже, как наважденье, стали видны оскаленные морды лошадей с причудливыми гривами багряного цвета. Явственно чудилось их беззвучное ржание и топот.
Следующий залп был прицельным. Туча тяжелых стрел с плоскими наконечниками-срезнями взвилась в небо. Метнулась навстречу призрачным лошадям. И исчезла, не причинив им ни малейшего вреда. Небесные лошади зашлись в безмолвном жутком хохоте. Страшные лики небесных всадников содрогались от неслышного крика. Потянули к ордынцам жуткие многопалые руки.
Началась беспорядочная обвальная стрельба. Дошла очередь и до стрел со смертоносными наконечниками, смазанными ядом степной гадюки. Но яд тоже оказался бессилен.
Облачный отряд плавно снижался к земле, целясь в последние чамбулы атакующего тумена. Казалось, вот-вот небесные лошади застучат своими копытами по металлическим шлемам гвардии, сминая плюмажи и сея панику.
Из рядов телохранителей охранной стражи, окружавшей темника плотным кольцом, до него донеслись растерянные крики:
– Хасанбек! Почему Облачная Орда напала?!
– Нойон! Вечное Небо отвернулось от нас?!
– О Мэнке-Тэнгри! Вечное Небо, не губи нас, ничтожных!!
Хасанбек взбеленился:
– Заткнитесь! Это Великий Хан испытывает нас! Он смотрит с Неба – достойно ли мы несём его знамя!
Рослый знаменосец Джаглай, скакавший левее и на полкорпуса лошади позади Хасанбека, крепко сжал древко и воздел Белое Девятиножное Знамя. Потряс им, то ли дразня Облачную Орду, то ли укоряя за слепоту. Он свято верил, что вселившийся в знамя Сульдэ – дух гений-хранитель рода Чингиса – убережёт войско. Защитит от безжалостных небесных кочевников. Его напарник, багатур Урсул, скакавший слева бок в бок, зорко наблюдал по сторонам, страхуя боевого собрата, охраняя святыню. И всё-таки едва не прозевал враждебный выпад…
Невесть откуда взявшись, тёмная клубящаяся лапа простёрлась над его головой, потянулась к знамени Великого. Урсул-багатур, не раздумывая, резко поднялся в стременах и молниеносно рубанул заговоренным клинком своего палаша. Отсёк хищную когтистую кисть… Обрубок лапы исчез. Втянулся назад в поток облачного воинства. Только шестипалая кисть, распадаясь на клочья серого дыма, плыла над туменом. Однако почти сразу, сверху с разных сторон к знамени потянулось ещё несколько таких же лап.
Урсул, изготовив палаш к новому удару, запрокинул голову в небо и закричал:
– Сульдэ! Защити своих воинов!..
Ему показалось, что знамя откликнулось. Затрепетало, испуская белое свечение в потемневшем небе. Страшные лапы замерли. Остановились, чуть-чуть не дотянувшись до святыни. Задёргались… И вдруг, убегая от расплывающегося свечения, исчезли, растворились в воздухе.
– Сульдэ с нами!!! – взревел Хасанбек.
Эти слова, многократно усиленные, моментально разнеслись по всему тумену. Нукеры воспряли духом. Яростно нахлёстывая лошадей, они напряжённо ожидали, когда облачная рать слетит к ним вплотную, на расстояние сабельных ударов.
Темник понял, что ещё немного, и добрую треть корпуса накроет небесная конница. Перекрывая суматошный шум, он закричал:
– Копья к бою! Улан зос! Тарань ворота!..
Тысячники тут же подхватили команду, одновременно пытаясь перестроить лаву в мощный атакующий клин. Авангард тумена ощетинился копьями. Их древки были покрыты красной краской – «улан зос». Магическая краска наносилась под страшные заклятья и заговоры. Несказанно увеличивались оттого разящие свойства оружия. Приходил успех в тяжёлом бою. Нукеры не просто в это верили, они не раз в том убеждались на деле, опрокидывая наземь вражьи шеренги, нанося ужасные смертельные раны. Впрочем, тогда они имели дело с земными людьми. И сражались они на земле…
До Облачных Врат оставалось чуть более одного полёта стрелы. Уже было видно, что клубящаяся серо-голубая стена на самом деле состоит из сотен голов, из тысяч оскаленных голов… Змееподобных. Драконоподобных. Демоноподобных. Хасанбек никогда не видел ни драконов, ни демонов. Но именно так, жутко и мерзко, они и должны были выглядеть, по его пониманию. Головы раскачивались на извивающихся шеях. И, казалось, вот-вот сорвутся с невидимой привязи, бросятся навстречу обречённому тумену.
Хасанбек криками подбодрил верного коня и почувствовал, как от него исходят волны бешеного возбуждения. Темник находился на самом острие атаки. Посреди первой десятки всадников, слившихся в единую ревущую массу из тел, железа и клокочущей ярости.
До кошмарной стены оставалось несколько ударов копыт… Хасанбек изо всех сил сжал древко копья, направив его жало прямо в открытую пасть самой большой и жуткой головы. Стиснул ногами лошадиные бока, прикрылся щитом, подхватил родившийся в глубине войска боевой клич и в яростном прыжке, слившись с конём воедино, нанёс сокрушительный удар.
«Хур-раг…»
Предводитель тумена вонзился в дикое месиво туманных чудовищ и… оглох. Успев заметить, что снёс собою намеченную голову, а вместе с ней ещё несколько соседних, не менее пугающих, он, не встретив никакого сопротивления, провалился в Никуда. Будто, решив покончить с собой, прыгнул с обрыва. Нойон продолжал что-то кричать; его рот дёргался до судороги в челюстях. Брызгала слюна, похожая на пену, но крик не рождался. Умер, как и прочие звуки этого мира…
Темник уворачивался от летящих ему навстречу белёсых теней. Некоторые пронзал ударами копья, но рука проваливалась в пустоту. Конь продолжал скакать, совершая неестественные движения. Он судорожно, будто бы по инерции, перебирал ногами, его тело била ощутимая, крупная дрожь. Она передавалась всаднику. Конь хрипел… А может, испуганно ржал, но звуков не было слышно. Не было шума боя. Не было команд и предсмертных стонов.
Не было ничего. Мёртвая тишина. Давящая, сковавшая голову железным обручем…
Хасанбеку показалось, что во всей степи остался он один. Вокруг не было ни единого всадника. Впрочем, самой степи не было видно тоже. Лишь белёсая туманная дымка, да замедленные движения лошадиных ног.
Шевелились они, словно во сне. Нехотя. Вполсилы.
Копыта мягко, без стука касались шевелящихся волн седого ковыля. Не отталкивались, а именно касались. Ковыль клубился под ногами коня, напоминая собой облака. А может, это облака и были… И бег коня по облачному краю всё больше и больше напоминал полёт, с вытянутыми вперёд и почти остановившимися ногами.
