всего за несколько часов до того, как ее похитили.
Постыдное желание вспыхнуло в ней, словно огонь, и она упрекнула себя за слабость. Ей так хотелось поверить ему, поверить, что он изменился. Ради нее.
Он снова начал растирать ее ступню, и его прикосновение подействовало на нее успокаивающе.
– Я разберусь с матушкой позже. Сейчас гораздо важнее найти твою сестру. Как можно скорее.
Мэри закусила губу.
– Ее могли спрятать где угодно. Таких мест тысячи.
– Не нужно отчаиваться. В этот самый момент мои люди изучают документы о покупке недвижимости и составляют список вероятных мест исходя из того, что ты видела во сне. Я собираюсь выехать на рассвете.
– А, вот почему вас не было, когда я проснулась, – сказала она. – Вы вернулись домой, чтобы организовать поиски.
– Да.
Его волосы все еще были влажными, и ей захотелось убрать с его лба непослушную черную прядь. Внезапно смутившись, она посмотрела на него из-под завесы ресниц.
– Я еще не поблагодарила вас за ландыши. Это было так прекрасно.
Он сжал губы, словно ее слова огорчили его. Потом, наклонившись к ней, он прижал ладонь к ее щеке.
– Мэри, ты прекрасная женщина, и я уважаю тебя всем сердцем. Я не должен был предаваться любви с тобой прошлой ночью. Хотя, если быть честным, я ни о чем не жалею. Я никогда не смог бы пожалеть о том восторге, который мы испытали.
Такого романтического признания Мэри ни разу не слышала за всю свою жизнь.
– И я тоже, – прошептала она.
Между ними возникла неразрывная, почти осязаемая связь. Его ладонь на ее щеке согревала и успокаивала. Он был так близко, что она видела крошечные серебристые искорки в его глазах цвета густых синих сумерек.
Идя на поводу у своего сердца, она потянулась к нему, мечтая о поцелуе. Его глаза, светившиеся нежностью, потемнели, и она вспомнила ощущение его губ на своей коже.
Его дыхание согревало ее.
– Позволь мне заботиться о тебе, – прошептал он, прикоснувшись к ее губам в мимолетном поцелуе. – Позволь мне обеспечить тебя всем необходимым и защищать тебя. Видит Бог, я не собирался обесчестить тебя, но теперь ничего нельзя изменить. И я не могу скрывать, что одного раза мне никогда не было бы достаточно.
У Мэри застучало в ушах. Он предлагает – что?
– Я не понимаю…
– Я хочу, чтобы ты делила со мной постель. Я хочу подарить тебе столько счастья, сколько ты подарила мне. – Кончики его пальцев заскользили по ее лицу. – Пока я буду холост, я буду хранить тебе верность. Даю слово. И ты никогда ни в чем не будешь нуждаться.
Стук в дверь прервал его, и Мэри увидела лакея в белых перчатках, который внес в кабинет огромный серебряный поднос. Слуга, должно быть, видел, как они прижимались друг к другу, как близки были их губы. Но ее ошеломленный разум не смог дать команду телу отодвинуться.
Адам неторопливо встал.
– Благодарю, Марпл. Это все.
Лакей поклонился и удалился. Пламя шипело в камине. Краешком глаза Мэри отметила светлые панталоны Адама и темно-синий сюртук, когда он подошел к подносу и взял серебряный чайник.
Господи, он не любит ее! И никогда не любил. Ему всего лишь нужна любовница. Женское тело, согревающее его постель.
Она должна была понимать это.
Он направился к ней с чашкой чая в руках. Хрупкий фарфор с розовым рисунком утонул в его большой ладони.
– Я положил ложку сахара. Надеюсь, тебе понравится.
И тут гнев и отчаяние всколыхнулись в ней. Она вскочила и выбила чашку из его руки. Фарфор, ударившись о камин, разбился на мелкие осколки. Темная жидкость разлилась на бледном мраморе, словно пятно крови.
– Я пришла сюда не чай пить, ваша светлость! И не за тем, чтобы вы оскорбляли меня вашим возмутительным предложением.
Адам нахмурился. Его грудь взволнованно вздымалась.
– Мэри, я вовсе не собирался оскорблять тебя, истинная правда! Но думала ли ты о своем будущем? Куда ты пойдешь? Что будешь делать?
– Как-нибудь проживу, без того чтобы сделаться вашей шлюхой.
Его лицо окаменело.
– Не опошляй того, что существует между нами. Брак невозможен, но я предлагаю тебе продолжительные отношения. Возможность жить, не нуждаясь ни в чем, до конца твоих дней.
