– Деньги. – Боль стиснула сердце Мэри. – Джо была права. Вы считаете, что можете купить все, что вам захочется.
– Прошу прощения?
– Да, вам следует извиниться. Сегодня утром Обедайя пришел в спальню. И он не обрадовался, узнав…
– Что ты подарила мне свою невинность. – В его голосе зазвучали хриплые нотки. – Человеку, который не имел права принимать такой дар.
Ну вот, опять эти нотки раскаяния в голосе! Нет, теперь она не станет поддаваться им.
Мэри повернулась к креслу, взяла тоненькую книжицу и прижала ее к груди, словно талисман.
– Обедайя отдал мне вот это. Он нашел его за ночным столиком. Это дневник сестры.
– Хитрая бестия! Он должен был отдать его судье с Боу-стрит. – Адам подошел к ней. – Значит, ты его прочла? Можно ли там понять, кто похитил ее?
Возбужденная его близостью, Мэри лишь покачала головой.
– Ты уверена? Должен быть какой-то ключ, может быть, упоминание имени поклонника, который чрезмерно досаждал ей?
Он потянулся к дневнику, но Мэри отступила на несколько шагов, все так же прижимая книжку к груди. Брови Адама сомкнулись. Он стоял с протянутой рукой, и по лицу было видно, что он начинает понимать.
Опустив руку, он сказал:
– Она писала обо мне…
– Да. – То, что он не стал ничего отрицать, подтвердило ее самые худшие предположения. – На следующий день после того, как Сирил привез ее сюда, чтобы познакомить с вами и вашей семьей, вы нанесли ей визит. Вы предложили ей десять тысяч фунтов, чтобы она отказалась от Сирила и стала
Он наклонил голову в знак согласия.
– Я считал, что так будет лучше для брата. Я хотел доказать ему, что она не любит его.
– И это дало вам право унижать женщину, которую любит он?
– Вы не знаете моего брата. Он беспечен, его легко сбить с толку. У него и раньше бывали бурные романы. Я считал, что ваша сестра обманывает его.
– И вы не потрудились узнать ее истинный характер! Вы сочли ее коварной простолюдинкой, которая ухватилась за возможность попасть в ваш избранный круг.
Он запустил пальцы в волосы.
– Да. Теперь я понял свою ошибку и хочу принести вам мои глубочайшие извинения.
Он говорил с искренностью, грозившей разрушить стену, которую Мэри воздвигла между ними. Он ни за что не должен догадаться, как больно ей было узнать, что и Адам сначала выбрал ее сестру.
– Почему вы не рассказали мне об этом грязном поступке? И кстати, почему вы не рассказали об этом судье? Или опасались, что он может посчитать вас замешанным в преступлении?
Адам вздрогнул так, словно она ударила его. Ее слова ужаснули его.
– Мэри, у вас есть все основания думать, что моя честь запятнана. Но вы же не будете утверждать, что я мог застрелить собственного брата! Или попытался бы помешать его женитьбе столь бесчестным способом, как похищение его невесты.
Она посмотрела на дневник.
– Нет, не думаю, что даже вы могли пасть так низко. И все же если бы вы захотели причинить Джо боль, то нельзя было выбрать более болезненного способа. – Открыв дневник, она нашла нужную страницу. – Вот, ваша светлость. Прочтите сами, как вы разрушили жизнь моей сестры.
Он взял у нее тетрадку. Мэри, в душе которой царило смятение, прижалась лбом к прохладному стеклу. Капли дождя скользили по нему, словно слезы, которым она не давала вырваться наружу.
Она хотела заставить его страдать. Ей хотелось наказать его за грехи прошлого. И в то же время она была виновата не меньше его.
Мысленно она представила по-детски неаккуратный почерк Джо – отец настаивал, чтобы она писала правой рукой, в то время как левой у нее получалось гораздо лучше. Каждая запись начиналась одинаково:
Лишенная возможности достучаться до ее сердца, Джо изливала все свои надежды и страхи в дневнике. Она заполнила его признаниями, которыми они обычно делились, веселыми историями о своей жизни, восторженными рассказами о своей любви, смешными описаниями людей, с которыми познакомилась. Но за всем этим ощущались неудовлетворенность и тоска.
Мэри не нужно было даже читать, потому что она сама прочувствовала терзания Джо, когда та делала последнюю запись.
