таланты и находят свое ярчайшее воплощение. Наверное, вы уже обратили внимание на разбросанные по городу руины. Они помечены пунцовыми флажками. Это вещественные доказательства неудовольствия лорда Кипроуза.
— Я также заметил и «ходячие руины» — людей, опаленных молнией, — заметил Рилиан. — Они помечены пунцовыми шейными платками. Дополнительные доказательства неудовольствия лорда Кипроуза?
— Да, да, — вздохнул Лунатик. — Эти несчастные позволили себе усомниться в праве лорда Кипроуза на пятьдесят процентов. Вот и пожинают плоды своей неблагодарности!
— По-видимому, ваш лорд Кипроуз обладает силой настоящего колдуна, — высказал предположение Рилиан.
— Скажем так: сеньор обладает необычными и неоспоримыми способностями.
— Однако нрава он неуравновешенного?
— Он — сам доброта, пока ему не начинают перечить.
— Я уже стал свидетелем раздражительности вашего сеньора, когда подъезжал к Вели-Джива, — заметил Рилиан. — Из крепости, что высится над городом, вылетали алые молнии. Вероятно, лорд Кипроуз был чем-то недоволен.
— Вы правы, господин. Но не нами, его верными слугами, — запротестовал Мун. — С того дня, как он разрушил усадьбу советника Джайфа Файнока, — а случилось это две недели назад, — у лорда Кипроуза нет причин сомневаться в преданности горожан. Нет, юный господин, молнии, которые вы видели, наверняка предназначались Тирану Мглы.
— Кто такой этот Тиран Мглы?
— Не кто, а что. Тиран Мглы — это название военных укреплений, расположенных высоко в горах прямо напротив крепости Гевайн. Само строение невидимо, поскольку его всегда окутывает туман. Никто из жителей ничего не знает о Тиране Мглы, потому что сколько ни посылали народу в горы на разведку, никто оттуда не вернулся. Доподлинно известно только одно: в Тиране Мглы живут существа, сведущие в колдовстве, — старинные заклятые враги всех лордов Гевайнов. Из поколения в поколение лорды Гевайны бомбардируют Тиран Мглы, но без ощутимых результатов. Нынешняя владелица крепости, некая Ванэлисс Невидимая, — о ней мало что известно, — похоже, умеет ответить достойно. Сразу видно, женщина с характером. Последние два дня молнии так и летают из крепости в крепость. Можно предположить, что в конце концов одна из них будет разрушена. Жители нашего города, как всегда, держат пари на выгодных для себя условиях. Я же говорил вам, в Вели-Джива скучать не приходится! Лично я поставил на победу лорда Кипроуза Гевайна двести трилбинов серебром. Может, вы тоже хотите сделать ставку, господин?
— Пока нет, господин Мун, — вежливо ответил Рилиан. — Мне необходимо получить больше сведений о потенциальных возможностях соперников. Могу ли я каким-нибудь образом познакомиться с Кипроузом Гевайном?
— Обычно он не принимает посетителей, но я думаю, для вас он сделает исключение, — ответил Мун, вскользь взглянув еще раз на руки Рилиана. — Я почти уверен в этом.
Молодой человек заказал вторую пинту эля. Мун принес ему кружку, но разговор прервался: его требовали к себе обязанности хозяина. Рилиан разглядывал посетителей. Общий зал был полон. «Бородатый месяц» явно пользовался популярностью. Клиенты были в основном солидные и респектабельные на вид, за исключением, пожалуй, трех молодых мужланов, весьма неприятной наружности, с розоватыми волосами. Они сидели за одним из угловых столиков, пили эль и поигрывали налитыми мускулами. Господин Мун обслуживал эту несимпатичную троицу с величайшей предупредительностью. Тринс еще не появился. Возможно, придется ждать его до утра. Рилиан начал зевать. Вытащил часы из кармана и проверил время. Было еще рано, но до чего же он устал! Наверное, знаменитый эль оказался гораздо крепче, чем он думал.
Молодой человек оплатил счет и поднялся в отведенную ему комнату, обстановку которой он почти не заметил, бросился на кровать и тут же провалился в сон.
Время шло. Лишь одна свеча еще оплывала в канделябре, когда в дверь тихо постучали. Рилиан, ожидавший стука, тут же проснулся. Кажется, приехал Тринс. Молодой человек медленно сполз с кровати, спотыкаясь добрел до двери, снял засов и распахнул дверь. Хмель мгновенно улетучился. Перед ним стояла знакомая фигура: тощая, долговязая, колени и локти — будто насаженные на ось деревяшки. Рилиан невольно отступил назад.
— Ну, юный мастер Кру, устроили вы мне скачки, — сказал Скривелч Стек с шутливым упреком. — Пришлось проскакать столько, что и подумать страшно, а ведь эти стареющие кости уже не годятся для таких упражнений. Я выдохся. Своим отъездом… — Он вошел и закрыл за собой дверь, поставил возле нее стул и уселся на него со вздохом облегчения: — О, вот так лучше, — потом аккуратно положил на колени свою трость.
Рилиан проснулся окончательно.
— Слуги дрива оказались усерднее, чем я думал, — отметил он не без горечи. — Повезло Горнилардо, раз он умеет внушить такую преданность.
— Внушить такую преданность? Да нисколько, юный Кру. Как известно нам обоим, его дрившество — крайне неприятное животное, неспособное внушить никакой преданности.
— И все же вы рьяно служите ему.
— Скажем так: я служу идеалу. Безупречно выполнять свои обязанности, добиться превосходства в избранной сфере, стремиться к совершенству — достойные восхищения цели, разве не так, мой друг?
— О, сами по себе — достойные. — Рилиан вспомнил, что Скривелч любит поговорить. — Но я должен вас спросить, могут ли поступки быть чистыми, если они совершаются от имени подлого патрона, чьи собственные мотивы бесчестны? Можно ли считать такие деяния похвальными? Разве низость намерений патрона не сводит на нет всю добродетель поступка?
Скривелч задумался над проблемой, покачиваясь на двух задних ножках стула.
— Вопрос интересный. Действительно очень интересный. — Он достал из кармана табакерку с гравировкой и, насупившись, стал вертеть ее в руках. — Ваша мысль не лишена определенной логики, и все же следует заметить, что…
Рилиан упустил нить рассуждений Скривелча. Он думал о пистоле, который лежал в суме, брошенной им возле кровати. Пока Скривелч разглагольствует, нужно попытаться достать оружие. А потом? Сможет ли он выстрелить в Скривелча? Рилиан разглядывал своего гостя. У него такой миролюбивый вид: мягкое выражение лица, четкая, размеренная речь и никакого признака оружия. Вероятно, он даже не умеет стрелять. Не исключено, что Тринс ошибся в отношении этого человека. Ну, об этом он подумает, когда будет уверен, что находится в безопасности. Рилиан медленно направился к открытой дорожной суме.
Скривелч продолжал говорить:
— …а из этого следует, что любое действие нужно рассматривать абсолютно независимо от норм и намерений кого бы то ни было, кроме активных его участников. Если посмотреть на дело с таких позиций… — Голос бубнил и бубнил. Казалось, Скривелч был полностью поглощен обсуждением данного вопроса. Его руки, в которых не было ничего, кроме безобидной табакерочки, нелепо молотили воздух.
Рилиан начал расслабляться. Он уже почти не сомневался, что Тринс стал жертвой розыгрыша. И все же лучше подстраховаться. Лучше, если пистоль будет у него под рукой, а ситуацию он проанализирует на досуге. Рилиан уже был в пределах досягаемости мешка, когда Скривелч сделал паузу в своей речи.
— Позволите мне маленькую поблажечку, мастер Кру, — почти извиняющимся тоном произнес он. — Я нахожу, что щепотка нюхательного табака чудесно прочищает мои мозги. Гадкая привычка, как считают некоторые, хотя в этом холодном стерильном мире, как ни парадоксально, самое глубокое утешение доставляют самые тривиальные радости. Присоединитесь? Нет? Позвольте тогда мне.
Скривелч со щелчком открыл крышку табакерки, но лежал в ней не табак, а кругленькие пилюльки. Рилиан успел увидеть их только мельком. Скривелч подцепил одну и швырнул на пол, она разбилась у самых ног Рилиана. Плотное черное облако окутало его, он был ослеплен, он задыхался. Юноша открыл рот, пытаясь что-то сказать, и ядовитые пары устремились в легкие. Начался спазматический кашель. Глаза жгло. Он ничего не видел, а боль все нарастала. «Тринс был прав».
Шатаясь, Рилиан попятился, обо что-то споткнулся и упал, ударившись головой о кровать. На минуту он затих в полубессознательном состоянии. Затем головокружение и боль отступили, но вокруг него по-
