– Тебе следовало бы на некоторое время скрыться, – тихо предупредил он жрицу.
– Побереги лучше свою благородную голову! – с издевкой заметила она. – Мы отойдем с линии фронта и посмотрим, что будет дальше. Но на нас ты, Дармос, всегда можешь рассчитывать. Мы будем здесь, даже если ты перестанешь надеяться на помощь. – Она легонько коснулась его руки. – Всего тебе хорошего, друг мой. Тебя ждут трудные времена.
И вскоре уже она со Слухачом выбрались через боковой выход.
Известие о решении Дармоса сдать Шейкур без боя разлетелось по крепости со скоростью ветра. Новость явилась последней искрой, которая зажгла давно уже тлеющий костер. Пояснения, что Дармос собирается уйти, только если всему населению Шейкура будет гарантировано право беспрепятственно покинуть крепость, больше уже никто не слушал. Начались потасовки: одни солдаты отказывались выполнять приказ и вооружались для боя, а другие пытались им помешать. Казалось, Шейкур вот-вот падет без всякого вмешательства извне. То, что так долго представляло собой единое целое, в течение нескольких часов разлетелось на куски, словно драгоценное стекло, на которое слишком сильно надавили.
Дармосу нужно было отправить в безопасное место Вейлин, прежде чем на нее набросятся возбужденные шейканы, возложившие на эльфийку ответственность за «помешательство» правителя крепости.
– Почему вы меня защищаете? – спросила она. – После всего, что я с вами сделала?
– Не мне тебя судить, девочка, – возразил он. – Это дело Горена.
– И вы об этом думаете? Горену никогда больше не разрешат войти в Шейкур!
– Ничего подобного, Вейлин Лунный Глаз, ведь он сын Руорима. Если Руорим оставит тебя в живых, то решение принимать Горену. А я ради тебя пачкать руки не собираюсь.
Вейлин отправили в тюрьму над конюшнями. Это была тесная, темная камера, свет в которую попадал только через узкую прорезь окна. Дармос велел снять с Вейлин цепи.
– Эта дверь надежна, – сказал он. – Тебе отсюда не выбраться, и только я и два верных человека знают, что ты здесь. Подумай о своей судьбе и о том, как избежать позорной смерти. Если ты настоящая дочь своего народа, то должна выбрать одну сторону, сторону Света. Если тебе важен Горен, тогда служи ему.
Едва правитель Шейкура вернулся в Тронный зал, как появилось очередное сообщение: подошло войско Хокана Ашира и предводитель требует беседы с Дармосом.
Горнисты сыграли тревогу, и потасовки мгновенно прекратились. Все устремились к крытым галереям, чтобы посмотреть на нового врага. Когда Дармос Железнорукий вошел в главную галерею, перед ним тут же расступились.
Правитель Шейкура не узнал Железных полей: иссохшуюся землю покрыла огромная черная колышущаяся масса. Копья, пики, мечи, топоры сверкали на солнце. Повсюду, насколько хватало глаз, немертвые и железные.
Перед воротами стоял Руорим, а рядом с ним возвышался самый огромный железный, которого когда- либо доводилось видеть Дармосу: рост его равнялся двум человеческим. Доспехи, снабженные ножами, шипами и колючками, блестели, словно жидкое серебро. Стоило сделать движение, и из многочисленных прорезей тут же выскакивало оружие. Каждая конечность, каждый сустав были напичканы предназначенными для боя приспособлениями. Из-под гибкой, украшенной шипами маски сверкали красные глаза. Изнутри доспехи светились оранжево-зеленым пламенем.
Воплощенная жестокость, искусственно созданный монстр, предназначенный исключительно для убийства, но тем не менее существо, в своем роде, совершенное.
– Дармос Железнорукий, – раздался звучный металлически-холодный голос, который был слышен в самых дальних частях крепости, – я Непобедимый, слуга некроманта Хокана Ашира, будущего хозяина и хранителя Фиары. Я заявляю права на крепость Шейкур, которая должна служить оплотом для того, кто восстал против зла, исходящего от остальных, ослепших от жажды власти магов Альянса. Хокан Ашир надеется на твою поддержку в своей святой борьбе, но если ты ее не окажешь, то это будет концом шейканов. Хорошо обдумай свой ответ, прежде чем его дать.
К Дармосу подошел Фугин.
– Час решения настал, – медленно произнес он. – Что будешь делать?
И все шейканы направили свой взор на правителя крепости.
Дармос знал, что должен дать ответ, но боялся. Потому что ответа у него не было. Разум подсказывал придерживаться первоначального плана и требовать свободного выхода. Но сердце его понимало, что они ни за что не выполнят своего обещания, да и сам он не сможет без боя отдать Шейкур, свою родину. В последний раз он проявит упорство. Но во время защиты могут погибнуть все шейканы, и в конечном итоге Шейкур все равно попадет в руки врага.
Это по крайней мере будет гибелью героической, так что проклятие Малакея закончится. Два или три рода, живущие вне Шейкура, постепенно породнятся с людьми и закончат свое существование.
А Горен, в котором пребывает душа Малакея… Он отыщет себе другое место, куда сможет уйти, и навсегда расстанется с рубашкой шейканов.
Без шейканов Хокан Ашир не долго сможет блаженствовать в Шейкуре, потому что крепость падет вместе со своим народом. При первом же штурме войска Раита сровняют ее с землей.
Дармос был уверен, что у него хватит времени разрушить библиотеку и все ценное, прежде чем некромант сможет их захватить. Огонь уничтожит все и не оставит ничего, кроме черных от копоти камней, в которых больше не будет душ предков.
Возможно, это и есть избавление, которого ждет проклятый народ: сохранив свою честь, принести себя в жертву ради Фиары и за это получить возможность пересечь Реку Душ.
– Говори же, в конце концов! – закричал Руорим. – Ты же знаешь, выбора у тебя нет!
Дармос открыл рот, но объявить свою волю не смог, так что никто никогда не узнал, какое же решение он принял.
