покупками тётя Анчи не выходила. Еду ей доставляла на дом организация «Еда на колёсах», потому что тётя Анчи умела при надобности произвести впечатление весьма больной особы. Когда молодой человек из фирмы «Еда на колёсах» входил к ней в дом, тётушка всегда сидела в постели и постанывала. На самом же деле она была вполне здорова.
Каждый раз тётя Анчи пользовалась приходом детей, чтобы расспросить их о маме и папе. Её интересовало всё, что произошло в семье за последние полгода. Услышав, как папа сегодня утром обул два разных ботинка, она расхохоталась и долго не могла успокоиться. Наконец Франци и Шурли стали рассказывать ей про драконов. Тётя Анчи выслушала всё спокойно. Казалось, она не находит в этом рассказе ничего особенного. Даже полёт на драконах ничуть её не удивил.
— Можно, мы у тебя немного приберёмся? — спросила Франци.
Говорить этого ей, конечно, не следовало. Мама строго-настрого запретила ей задавать такие вопросы.
— И речи быть не может! возмутилась тётушка. — Только через мой труп! А то, чего доброго, я потом не смогу найти, где у меня что.
Тётя Анчи знала много разных историй и любила их рассказывать. И если, случалось, дети говорили, что уже это слышали, тетушка продолжала начатую историю совсем по-другому. Она очень быстро умела придумывать.
Часа в четыре дети стали прощаться.
— Мы должны вовремя быть дома, — сказал Шурли. — Сегодня к нам на ужин придут Мартин и Георг.
— Хотела бы я на это посмотреть, — сказала тётя Анчи и залилась громким смехом.
Франци и Шурли вышли на улицу, перешли на противоположный тротуар, а из дома до них всё доносился тётушкин смех.
У драконов в этот день оказалось немного больше хлопот, чем они ожидали. Георг вообще встал лишь после обеда и долго жаловался, что у него болят мышцы. Вчерашний полёт и вправду отнял у него много сил. У Мартина летательные мышцы тоже побаливали. Но он не стал говорить про это брату.
Папы ещё не было дома. Мама открыла детям дверь и тут же в передней стала их расспрашивать, как дела у тёти Анчи. Правда, ответить они не успели, потому что она уже побежала на кухню помешать что-то в кастрюле.
Дети прошли в комнату. Шурли включил радио.
В половине шестого явился папа. В передней он быстренько снял разные ботинки и поспешил проскользнуть в комнату.
— Нечего ухмыляться, — напустился он на Шурли ещё от дверей, даже не убедившись, ухмыляется ли тот на самом деле.
— Я не ухмыляюсь, — возразил Шурли.
— Ещё бы! Я вижу. А ухмыляться нечему. Это с каждым может случиться.
— Что может с каждым случиться? — поинтересовалась Франци.
— Не задавай глупых вопросов, — сказал папа и покосился на радио. — Что это за тарарам?
— Это твоя любимая передача, — сказала Франци. — «Мелодии прошлых лет».
— Всё равно. Не желаю слышать этот тарарам.
Франци выключила радио. Папа, кряхтя, уселся в своё кресло с программой телепередач в руках. По его негромким замечаниям можно было заключить, что и сегодняшняя программа не вызывает у него особенного восторга.
Вошла мама, неся шесть глубоких тарелок и столовый прибор.
— Что говорили на работе про твои ботинки? — спросила она иронически.
Папа опустился в кресле немного пониже и совсем углубился в телепрограмму (которую, наверное, уже знал наизусть). Теперь сзади его головы совсем не стало видно.
— Скоро мне придётся одевать тебя, как маленького, — сказала мама.
Вот тут Шурли ухмыльнулся.
— Принесла бы лучше поесть, — потребовал папа.
— Придётся подождать ещё немного, — сказала мама. — У нас всё-таки сегодня гости.
— Проклятие, — сказал папа.
Мама закончила готовить на кухне рис, попробовала всё ещё раз и ровно без минуты шесть поставила еду в столовой на поднос.
— Надеюсь, они не опоздают, — сказала она.
— Мне всё равно, — заявил папа. — Лично я ровно в шесть приступаю к еде.
И тут раздался звонок. Шурли вскочил, побежал в переднюю открывать дверь. Франци выскочила за ним.
— Это Мартин и Георг! — крикнул Шурли.
— Они очень точны, — одобрила мама и начала разливать суп по тарелкам. — Зови гостей в комнату, — сказала она папе.
Папа встал и вышел в переднюю. Вдруг оттуда послышался его короткий, полуприглушённый возглас.
— Что за глупые выдумки! — произнёс он наконец, приходя в себя.
— Это Мартин, — представила гостей Франци. — А это Георг.
Мартин немного подумал, сказать ли ему «очень приятно». Однако ничего не сказал и протянул папе кончик правого крыла.
— Что это за глупые выдумки? — повторил вопрос папа. — Костюмы хороши, я это признаю. Но не на весь же класс мама готовила угощение!
— Они вовсе не едят так много, — заверила Франци. — Ты увидишь.
— И смотреть ничего не собираюсь, — возмутился папа. — С меня довольно! Выпроваживайте-ка всю свою компанию. Сейчас не карнавал. Я через минуту приду — и чтоб никого здесь не было! Понятно?
Он вернулся в комнату, сел за стол и принялся есть суп. Мама уставилась на него, ничего не понимая.
— Что случилось?
— Ужин отменяется, — заявил папа, не отрываясь от еды.
— Почему?
— Твои дети просто разыграли шутку. Пригласили целую ораву в драконьих костюмах.
— Я приглашала только двоих, — сказала мама.
— Их уместился в этих костюмах по меньшей мере десяток. По меньшей мере. Я их всех выставил.
Послышался стук захлопнувшейся двери.
— Наконец-то! — проворчал папа и пододвинул к себе вторую тарелку.
Мама все стояла у стола, качая головой.
— Ну что же вы? — крикнула она в переднюю. — Боитесь теперь войти?
Никто не ответил.
— Что же вы? Я с вами разговариваю.
Она положила половник на стол и направилась в переднюю.
— Папа! — послышался оттуда её возглас. — Иди-ка сюда!
— И не подумаю, — сказал папа. — Что там ещё?
— Дети ушли!
Папа вышел в переднюю. Гам стояла одна лишь мама с букетом цветов в руке. Стойка для зонтов была опрокинута. Кб уронил Георг, когда поворачивался, чтобы выйти.
