угодил в одно из коварных прибрежных течений, которые характерны для оконечностей островных мысов, и за несколько минут очутился так далеко от берега, что силуэт суши еле-еле проглядывал на горизонте. Ник вздумал было побороться с течением, вовсю загребая ему навстречу, и это его едва не погубило. Лишь в последние минуты, когда уже грозило полное изнеможение, он начал рационально мыслить и, сменив стратегию, отдался воле течения и просто двигался вместе с ним по инерции, попутно подгребая к берегу наискосок.
Урок, полученный в тот день, Ник запомнил хорошо и теперь, следя за тем, как Бейкер выбирает якоря «Авантюриста» из одичавшего моря, он твердой рукой развернул «Колдун», чтобы удерживаемый канатом буксир, словно циркулем, описал дугу и оказался кормой к ветру.
Шквальные порывы уже не били «Колдун», а, напротив, действовали заодно с гребными винтами. Теперь курс буксира лишь на пару румбов отклонялся от направления ветра, что, насколько мог судить Ник, как раз позволит практически впритирку пройти мимо каменных часовых. Впрочем, заклиненный руль «Авантюриста» все равно держал его развернутым к ветру и не намеревался уступать потугам буксира, который силился отвести злосчастное судно от берега.
Это была задача на сложение векторов, и Ник решал ее в уме. Требовалось сбалансировать взаимодействие более чем конкретных физических параметров – угол буксировки и направление ветра, – учитывая при этом еще одну составляющую: плечо силы, создаваемое заклиненным пером руля. Того самого руля, из-за упрямства которого лайнер несло на камни.
Ник с угрюмой решимостью буравил взглядом снежную пелену, за которой, как ему было известно, прятались черные скалы. Да, пока что они вал зеленый, испещренный множеством точек и линий экран. Из-за совместного действия гребных винтов и ветра скорость была слишком велика, и если «Золотой авантюрист» сейчас налетит на скалы, его корпус разлетится, как дыня, с размаху угодившая в каменную стену.
Через пять минут Ник окончательно убедился в тщетности всей этой затеи. Судя по радарному экрану, до скал оставалось каких-то две мили, а ведь «Авантюрист» еще надо оттащить минимум на полмили, чтобы миновать оконечность мыса. На это попросту не хватит времени.
Ник беспомощно замер, вглядываясь в шторм, ожидая, что черные скалы вот-вот вынырнут из-за вихрящейся пелены снега и заледеневших брызг. В жизни не доводилось ему испытывать такую усталость и боль. Он протянул руку к кнопке аварийной гильотины, готовясь обрубить канат и оставить «Золотой авантюрист» на погибель.
Вахтенные офицеры хранили гробовое молчание, встав полукругом у него за спиной. Палуба ходуном ходила под ногами, буксир надрывался из последних сил, погоняемый морем и собственными дизелями, но суша будто засасывала близкую добычу.
– Смотрите! – выкрикнул Дэвид Аллен.
Ник вихрем обернулся на изумленный голос. На какой-то миг он не мог понять, что происходит. Ясно было одно: корма «Золотого авантюриста» внезапно изменила свой профиль.
– Руль! – опять завопил Аллен.
Лайнер вскинуло на очередной огромной волне, и на ахтерштевне слегка повернулось перо руля. Почти немедленно «Колдун» отпрянул от берега, и тогда Ник еще на один румб поставил буксир круче к ветру. «Авантюрист» отозвался на это понукание куда более охотно, чем раньше. Его руль тем временем повернулся еще на несколько драгоценных градусов.
– Есть питание на аварийном приводе! – доложил Бейкер.
– Прямо руль, – приказал Ник.
– Руль прямо, – отрепетовал команду Бейкер.
«Авантюрист» отходил от берега кормой вперед, практически поперек ветра.
Сквозь белую кутерьму смутно проступили очертания каменных стражей, о которые с адским грохотом разбивалось море.
– Господи, близко-то как... – прошептал Дэвид Аллен. Они действительно были настолько близко, что явственно чувствовали воздушные ударные волны, отраженные от высоких скал, на которых шквал терял свою уже раскинулись три тысячи миль пусть буйных и непокорных, но всетаки открытых вод.
– Получилось... Неужто получилось?.. – бормотал Бейкер, словно не веря самому себе.
Ник тем временем подвинул назад дроссельные рукоятки, чтобы снять непосильную нагрузку с дизелей, пока те не разнесли себя на куски.
– Ты про якоря не забудь, – посоветовал он стармеху. Можно сказать, вопрос чести: не только снять само судно, но и спасти все, что можно, вплоть для якорных снастей. – Эй, Красавчик, – добавил Ник, вспомнив еще одну вещь. – Вместо того чтобы поздравлять и обниматься сам-друг с самим собой, как насчет закачать в трюм побольше «Таннеракса»?
Действительно, этот противокоррозионный реагент помог бы предохранить судовые двигатели и прочее ценное оборудование от дальнейших повреждений в морской воде, намного повысив стоимость спасенного имущества.
– Я смотрю, ты все делаешь до упора, – насмешливо обронил стармех.
– Верь больше, – рассеянно ответил Ник. Даже сейчас, в момент триумфа, сказывалась дикая усталость. Он чувствовал себя легкомысленным дураком, которому море по колено. Даже ревевший кругом шторм, казалось, уже утратил свою смертоносную мощь. – Пойду упаду в койку часиков на двенадцать... и убью любого, кто посмеет меня домогаться.
Он вернул микрофон в держатель, обнял Аллена за плечи и, дружески похлопывая, произнес:
– Дэвид, вы славно потрудились, очень славно. Так что сейчас, мистер старший помощник, принимайте мостик и проявите себя еще разок.
С этими словами он на ватных ногах поплелся к себе в каюту.
Лишь на девятый день глазам вновь открылась суша. Все это время штормовать пришлось в открытом море – восемь суток неослабного напряжения и трудов.
Первым делом надо было перекинуть буксирный канат с кормы «Авантюриста» на его нос. В условиях бурного волнения на это ушли почти сутки, да и то все получилось только после трех неудачных попыток. Сейчас лайнер шел не в пример охотнее, и «Колдун» вел себя скорее как плавучий якорь, включая полную тягу лишь в тех случаях, когда поблизости оказывались крупные айсберги и требовалось перевести «Авантюрист» на более безопасный курс. нуту, и Ник подавляющее время проводил на мостике, непрерывно тревожась за судьбу парусинового тампона в разодранном боку лайнера. Позаимствовав из судовой кладовой деревянные брусья, Бейкер с их помощью закрепил временную «заплату», однако он не мог использовать для этой цели стальные профили, потому что «Золотой авантюрист» сильно качало. Более того, и Ник не мог подняться на борт лайнера, чтобы лично проследить за качеством плотницких работ.
Тем временем, никуда не спеша, над ними медленно крутилась исполинская карусель низкого давления; ветер переходил с румба на румб, двигаясь против часовой стрелки к весту, пока эпицентр циклона шел своим морским путем в сторону Австралии, – и наконец все закончилось.
Сейчас «Колдун» имел все возможности поднять скорость буксировки. Даже в студенистых водяных валах-последышах, которые шторм оставил по себе как память, «Колдун» смог развить четыре узла.
А потом, ясным ветреным утром, когда светило, но не грело желтое солнце, буксир, напоминавший крошечную собачку-поводыря, за которым покорно следует незрячий гигант, привел «Авантюрист» в залив Шеклтона.
Когда оба судна вошли в тихие воды, защищенные рогом бухты, то спасенные пассажиры и члены экипажа высыпали из своего лагеря на черную гальку пляжа и приветственные крики и громкие вздохи облегчения донеслись до вахтенных офицеров «Колдуна».
Не успели якоря лайнера упасть в ясную изумрудную воду, как деловито затарахтел мотобот капитана Рейли. Он поднялся на борт буксира, и в его глазах любой мог прочесть, какие трудности и горести пришлось перенести этому человеку за последние дни, сколь тяжким грузом повисла на нем катастрофа, унесшая с собой жизни многих и многих людей... Но когда он обменялся рукопожатием с Ником, ладонь его была тверда.
– С благодарностью и поздравлениями, сэр!
Он знал Николаса Берга еще в его бытность председателем совета директоров «Флотилии Кристи» и, как никто другой, понимал грандиозность только что решенной задачи. Уважение, сквозившее в его словах,
