реющий над океаном!
Николас повернул голову, взглянул на Дункана Александера и позволил себе улыбнуться. Никогда еще он не чувствовал такого прилива бодрости и жизненных сил. Словно бессмертный титан... а ведь к плечу прижимается еще и прелестное, пылкое существо, способное наделить энергией вечной юности...
Сидевший по ту сторону прохода Дункан Александер мотнул головой, вложив в это движение всю свою презрительность, и перекинулся краткими фразами с адвокатом. Нет, он не посмотрел в сторону Ника, но было отчетливо видно, каким землистым стало его лицо, когда от него отхлынула кровь, а кожа подернулась капельками пота.
– Как бы то ни было, еще пара-другая дней, и ты, наверное, начал бы видеть во мне всего лишь смазливую дурочку, если только с кем-то из нас не приключился бы сначала сердечный приступ, – мрачно пошутила Саманта. От ее прежней сияющей улыбки не осталось и следа. – Уж если сходить с дистанции, так лидером.
Они сидели, пристроившись рядышком на скамье в зале вылета аэропорта Хитроу.
Николас был потрясен глубиной своего огорчения и тоски. Словно его вот-вот лишат источника жизненных сил; с каждой секундой из него будто выливалась юность и свежесть. Он смотрел на девушку и знал, что через несколько минут они расстанутся.
– Саманта, – сказал он, – останься.
– Николас, – хрипло прошептала она, – милый мой, я должна лететь. Это ненадолго... я просто обязана...
– Но почему? – взмолился он.
– Потому что такая у меня жизнь.
– Так сделай меня своей жизнью.
Девушка коснулась его щеки и выдвинула встречное предложение: му», забываешь про свои айсберги и летишь со мной.
– Ты сама знаешь, что я не могу.
– Не можешь, – согласилась она, – да и я этого не хотела бы. И все же, Николас, любовь моя, я не могу забросить собственную жизнь.
– Ладно. Тогда давай поженимся.
– А зачем?
– Чтобы я не потерял свой счастливый талисман и чтобы ты была обязана всегда поступать так, как тебе муж говорит.
Саманта довольно рассмеялась и прижала золотистую голову к его плечу.
– Эх ты, мой викторианский джентльмен... Прошло твое время, нынче все по-другому. Нынче существует лишь одна причина, по которой люди женятся, Николас, и эта причина – рождение детей. Ты хотел бы подарить мне ребенка?
– Я лично «за». Великолепная мысль!
– Ага... И тогда у меня будут все возможности подогревать бутылочки с молочной смесью и стирать пеленки, покамест ты будешь мужественно бороздить дальние моря... и раз в месяц заглядывать домой на ужин. – Она покачала головой. – Наверное, когда-нибудь и мы заведем ребенка... но не сейчас. Еще слишком многое надо сделать, многое взять от жизни...
– Вот незадача. – Он тоже покачал головой. – Мне никак не улыбается отпускать тебя с короткого поводка. Не ровен час, сбежишь с какимнибудь двадцатипятилетним мускулистым олухом, у которого...
– Ты дал мне шанс отведать зрелого вина. – Саманта рассмеялась. – Приезжай ко мне как можно скорее. Как только закончишь здесь свои дела, сразу мчись во Флориду, и уж там-то я покажу тебе свою жизнь.
Из глубины зала ожидания к ним приблизилась юная улыбающаяся женщина в отменно сидящей униформе авиалинии «Пан-Ам».
– Доктор Сильвер? Объявлена посадка на рейс 432.
Они встали и посмотрели друг другу в лицо, испытывая какую-то неловкость.
– Приезжай поскорей... – прошептала она, поднялась на цыпочки и положила руки ему на плечи. – Как можно скорей...
Едва Джеймс Тичер выдвинул свою идею, Николас так и взвился:
– Я не желаю с ним разговаривать, мистер Тичер, слышите? Единственное, что мне нужно от Дункана Александера, так это подписанный им чек ним из ведущих банков... И получить его я хочу до десятого числа.
Адвокат решил зайти с другого угла – как говорится, не мытьем, так катаньем.
– Вы только представьте его вытянутую физиономию... Ну же, мистер Берг, позвольте себе хоть немножко позлорадствовать.
– Не будет мне никакого удовольствия от созерцания его физиономии. Я с ходу могу назвать добрую тысячу лиц, на которые мне куда приятнее смотреть.
Впрочем, в итоге он уступил уговорам, поставив лишь одно условие: встреча должна проходить в месте по выбору самого Николаса, дабы недвусмысленно напомнить, в чьей руке теперь кнут.
Офис Джеймса Тичера располагался в одном из тех живописных зданий, которыми славились так называемые «Судебные инны», квартал корпораций барристеров в западной части лондонского Сити: увитые плющом дома окружены крохотными бархатистыми лужайками, которые отделялись друг от друга узенькими мощеными улочками... Словом, весь этот мирок словно сочился историей и был напрочь лишен признаков утилитарной современности. Его сдержанная атмосфера внушала доверие клиентуре.
Адвокатская фирма Тичера занимала весь третий этаж. Лифта не имелось, лестница была узкой, крутой и опасной. Дункан Александер появился запыхавшимся, а пунцовость щек не мог скрыть даже его знаменитый загар. Секретарь Тичера окинул его безразличным, чуть ли не презрительным взглядом, даже не удосужившись подняться из-за стола.
– Мистер... э-э... как вы сказали? – Он вздернул бровь, не отрывая щеки от подставленной ладони.
Секретарем Тичера работал человек столь же живописный и седой от древности, как и само здание. Более того, он был облачен в темный костюм из шерсти альпаки, лоснящийся и зеленоватый от времени, а торчащий вразлет воротничок и черный галстук-стилет придавали ему удивительную схожесть с сэром Невиллом Чемберленом, когда тот, подписав с Гитлером Мюнхенский договор, пообещал человечеству «мир до конца наших дней».
– Мистер... кто? – повторил он, и Дункан Александер окрасился багрянцем. Он не привык дважды напоминать о собственном имени.
– Вы записывались на прием, мистер Арбутнот? – ледяным тоном осведомился секретарь и принялся копаться во внушительном гроссбухе, сандеру проникнуть в спартански обставленную приемную.
Там Николас продержал его ровно восемь минут, то есть в два раза больше, чем в свое время провел под дверями кабинета «Флотилии Кристи». Встав возле небольшого электрокамина, он не ответил встречной улыбкой на ослепительную полоску зубов Дункана.
Джеймс Тичер сидел за столом спиной к окнам, выйдя тем самым изпод линии перекрестного огня подобно судье на Уимблдонском турнире. Впрочем, Александер его почти не заметил.
– Поздравляю, Николас. – Дункан покивал импозантной головой и пригасил яркость улыбки до уровня скорбной покорности. – Твое достижение войдет в учебники.
– Спасибо, Дункан. Однако предупреждаю: сегодня мой график до невозможности плотный, так что уделить тебе я могу только десять минут. – Николас бросил взгляд на часы. – К счастью, у нас имеется только одна тема для обсуждения. Десятого числа следующего месяца на бермудский счет компании «Океан» должен поступить телеграфный перевод, либо Бэч Уэки получит сертифицированный чек заказной авиапочтой.
Дункан вскинул руки, демонстрируя притворное недоумение.
– Да помилуй, Николас... Страховое вознаграждение будет выплачено точно в срок, согласно предписанной дате.
– Вот и славно. – Николас не позволил себе и скупой улыбки. – Я никогда не питал слабости к выбиванию долгов через суд.
– Мне хотелось бы напомнить тебе об одном высказывании старика Кристи...
