Завопил и Ястреб, вновь принявший человеческий облик:
– Чего застыли, спасители худоносовы?! Ноги помогите из земли вытащить!
А потом вдруг стало темно. Подняв глаза, Пеон увидел, над головой ночное небо с луной и звёздами. Такое обыкновенное и такое прекрасное…
– Нет, ну я просто поверить не могу! - не унимался Ястреб. - Тоже мне, мудрый и древний. Разыграл такую шикарную многоходовку. И так позорно лопухнулся в финале! И как тебя после этого называть?..
– Во-первых, если уж «многоходовку» - то не в финале, а в эндшпиле. Во-вторых, на самом деле вообще не в эндшпиле, а, можно сказать, в конце дебюта. В-третьих, я не мудрый, а неглупый. В-четвёртых, я не лопухнулся, а как раз таки перемудрил. В-пятых, не намного-то я и древнее некоторых!
– А вот оправдываться не надо, - вставил Пеон не без ехидства.
– Вот именно! - подхватил Волшебник. - Чего это я должен перед вами оправдываться? Уж вы-то трое всяко могли бы хоть «спасибо» для начала сказать. Так что валяйте, называйте, как хотите - вам хорошо, к вам прозвище «Неблагодарные» вместо имени не прилепится.
Пеон молча пожал плечами, отвернулся и вновь принялся созерцать проплывающие под ковром- самолётом пейзажи. И снова живописные, в сущности, виды показались ему невыносимо однообразными и унылыми, к тому же они сменяли друг друга так редко… Потому что все эти реки, поля и деревни были всё ещё незнакомыми, чужими. А он торопился домой!
Но и для того, чтобы продолжать участие в перепалке, не оставалось уже ни сил, ни желания, ни невысказанных аргументов.
Конечно же, Ястреб был прав. Герои - они и есть герои: они же не привыкли, чтобы их кто-то спасал. Они сами кого хочешь спасут, догонят и ещё раз спасут. Так что ожидать от них признательности было, по меньшей мере, наивно. Ну, максимум, можно было рассчитывать на благородство - так ведь и этим Мера далеко не каждого одарила. Даже при Безумном Императоре, когда на поиски приключений требовалась лицензия, и то, говорят, каждому второму заветная корочка доставалась за взятку.
Опять-таки, идея сформировать несокрушимую армию из этого сборища воинственных индивидуалистов - чтобы уж не сказать «сброда» - вызвала у Пеона (какого-никакого, а всё-таки профессионального короля) приступ неудержимого смеха, так что он даже прослушал, на борьбу с каким таким всеобщим злом Волшебник собрался её повести.
И уж в любом случае никак не следовало выкладывать всю историю целиком, с самой первопричины - ни экс-окаменевшим, ни, тем более, отринувшим гордыню.
Что до самого Пеона… Ну, с одной стороны, он терпеть не мог, когда кто-то пытался им манипулировать, - и как король, да и вообще. С другой стороны - он ведь хотел совершить подвиг? Ну, вот и совершил. Единственным доступным ему способом - и нечего жаловаться. Или даже можно сказать по- другому: он оказался единственным, способным этот подвиг совершить, - есть чем гордиться. Так что зерно истины в последнем заявлении Волшебника определённо имелось…
А вот ничуть не пристыженный Ястреб, похоже, настроился препираться до самого Залужанска:
– Вот надо было сначала дать нам хотя бы первое доесть, а потом уже речь толкать, - парировал он. - Тогда бурчание в моём животе не заглушало бы голос совести.
– Ребята, вы меня уже вконец утомили своим пустым спором! Всё хорошо, что хорошо кончается, - вымолвила Роза (бывшее Чудище), и все трое мужчин в очередной раз вздрогнули всем телом - так, словно бы в жаркий летний день кто-то, незаметно подкравшийся со спины, быстро, но плавно провёл вдоль позвоночника кусочком чуть подтаявшего льда - от основания шеи до самой поясницы. Пеон поёжился, Ястреб непроизвольно прижал возлюбленную к себе покрепче, а Волшебник тяжело вздохнул.
– Когда-то, давным-давно, - задумчиво сказал он, - я служил антрепренёром в одном небольшом театре. Однажды давали мы детскую сказку «Новое платье короля». Ну, вы все должны её помнить. Пьеса замечательная, труппа подобралась превосходная, публика была в восторге - и только один мальчик не смеялся и не хлопал, а смотрел на сцену со всё возрастающим изумлением. После спектакля я подошёл к нему и спросил, что ему, собственно, не понравилось. А мальчик ответил, что он просто не понял, что здесь смешного, - а так-то ему всё понравилось, особенно само королевское платье: оно было такое красивое, красное с золотым шитьём… Я это так, ни к чему конкретному - просто подумалось вдруг: магия - это, конечно, мощная штука, но порой бывает и так, что не всё дело только лишь в магии.
– Кстати, о делах! - с нарочитой бодростью продолжил Волшебник. - Нашу-то с тобой, Ястреб, историю теперь придётся начинать сначала. Жаль, конечно, что с армией не получилось, но у меня уже начинает вырисовываться новая комбинация, ещё лучше прежней. Розу пока оставишь погостить у Пеона… ты ведь не против, величество? Нет лучшего способа продемонстрировать друзьям своё бережное отношение к вашим совместным переживаниям, чем традиционное гостеприимство!
Пеон обернулся - не для того, чтобы ответить на обращенный к нему вопрос, а чтобы полюбоваться на реакцию Ястреба… Но, на счастье Волшебника, первой отреагировала Роза. Причём по-женски, то есть непредсказуемо.
– Не хочу я ни у кого гостить! - заявила она. - Сначала я томилась в родительском доме за семью замками. Потом - в заточении у Дубины. Потом целую вечность бродила туда-сюда по этому кошмарному лесу. Мне надоело сидеть взаперти! Я хочу, наконец, повидать мир, познакомиться с новыми людьми… Знаешь, милый, если уж свадебное путешествие у нас сорвалось - так пусть уж будет хотя бы приключение.
– Ну вот и замечательно! - подытожил Волшебник. - Значит, все втроём гостим у Пеона, скажем, неделю отдыхаем, всё хорошенько обдумываем - и в путь!
Теперь вздохнул Пеон. Но тихонько, почти что про себя: чтобы Ястреб не услышал и, не приведи Доброхот, не подумал чего лишнего. А ещё потому, что мысль о том, как его товарищи уже скоро вновь отправятся странствовать, а его даже из вежливости с собой не позовут, и он останется дома, с головой погрузившись в государственные и семейные хлопоты… Эта радостная, казалось бы, мысль наводила на него лёгкую грусть. Но признаваться в этом, пусть даже самому себе, он почему-то боялся.
