третьего батальонов. – Боря, завтра к вечеру встанешь двумя взводами вот здесь, напротив МТФ, и усилишь оборону на этом участке. Сейчас на этом участке переднего края сосредоточены значительные силы боевиков – то ли для внезапной контратаки, то ли для обороны МТФ и моста через реку Аргун на Шали. Место горячее, так что будь там осторожнее. Завтра с утра начнешь перемещаться, а вечером на совещании мне докладываешь о размещении на месте. Да, третий взвод оставишь на перекрестке, за мостом. Задача у него прежняя: оборонять дорогу на Чечен-Аул.
Приехав в расположение, я на общем построении довел до батареи новую задачу, чем взбудоражил личный состав. Все были рады переехать на новое место, где будут новые впечатления. День прошел в сборах, снимали масксети, грузили лишнее имущество. С собой на новое место я забирал второй и третий взвода. Первый оставлял на перекрестке. Командир взвода старший лейтенант Жидилев – серьезный мужик и способен принять правильное решение в случае критической ситуации, да и взвод у него все-таки надежный.
Прибыв на новое место, я первым делом осмотрелся и остался доволен осмотром местности. На месте будущего командного пункта батареи сходились три зеленки и две грунтовые дороги, тут же проходил на метровой высоте и воздушный арык из бетона. И, что меня особенно порадовало, рядом с новым командным пунктом батареи располагался наблюдательный пункт Виктора Черепкова. Сразу же за зеленкой, она была шириной двадцать метров, определил взвод Коровина, а третий взвод поставил в двухстах метрах впереди и правее, сразу же за полуразрушенным бетонным арыком. В ста пятидесяти метрах слева от меня на поле, закрытом зеленкой, располагался командный пункт танкового батальона. Туда я и направился. С командиром батальона, Толей Мосейчуком, я обговорил все детали взаимодействия и попросил у него БРЭМ с «лопатой» для того, чтобы выкопать землянки. Подогнал машину и сначала выкопал большую и глубокую канаву под свою землянку, а потом для второго и третьего взводов. Приехал старшина и привез, как всегда, вкусный обед. Погода была солнечная и теплая, располагающая к выпивке. Мы расставили в бетонном арыке стол, сняли верхнюю одежду, я позвал Черепкова, немного выпили вина и с аппетитом перекусили, после чего я пошел в мотострелковый взвод, который занимал оборону впереди второго взвода в пятидесяти метрах, для того чтобы с командиром взвода также установить взаимодействие. Его палатка стояла прямо в зеленке. Одним краем зеленка выходила к моему КП, а другим уходила за передний край боевиков и была слабым и опасным местом в обороне.
Я обговорил с командиром взвода все вопросы взаимодействия в случае нападения боевиков и ушел к себе. Строительство землянок шло полным ходом. Алексей Иванович выставил на дне вырытой канавы поперек ящики из-под ПТУРов, заполнил их землей, и получилась стенка. Сверху положил несколько толстых досок и накрыл все это большим брезентовым тентом. Получилась просторная и теплая землянка. У деревянной стенки я поставил свою кровать, набил гвоздей в стенку для оружия и одежды, а замполит и техник поставили кровати вдоль земляных стенок. Между кроватями установили стол. Остальное место мы предоставили для оборудования нар для Чудинова, Алушаева и Торбана: они будут жить вместе с нами. Старшину я отправил на усиление в третий взвод, пусть там живет и помогает командиру взвода. Обустроились и остальные взводы.
В 23 часа я, как обычно, вместе с Торбаном вышел на патрулирование. Забрался в бетонный арык и стал прохаживаться по нему: тридцать метров вперед, тридцать метров назад. Двигался я бесшумно, чутко вслушиваясь в ночные звуки. На старом месте с насыпи я мог наблюдать практически все вокруг и пользоваться ночным биноклем, а вот здесь с двух сторон поле зрения ограничивали две зеленки, проходящие в двадцати метрах от нас и закрывающие передний край боевиков. Поле между нами и боевиками не было заминировано, это я уточнил у саперов, поэтому вся надежда была на сторожевые посты пехоты, а я им не верил. И на патрули своих взводов. Боевики незаметно и беспрепятственно могли подобраться к нам почти вплотную и атаковать, так что место действительно было опасное. В основном приходилось полагаться на слух, ночной бинокль я отдал во второй взвод – им он был нужнее. Ночь прошла спокойно, и в восемь часов я выехал на совещание. Только выехал на поле, как в ста метрах поднялись два минометных разрыва, я присел в люке, пережидая пение летящих осколков, и опять высунулся. Следующие два разрыва легли дальше, но ближе к дороге. Ничего себе, как это духи стреляют так точно вслепую? Ведь между мной и ними зеленка, и они не видят ни меня, ни командира танкового батальона, который ехал на совещание на «КамАЗе» впереди меня в трехстах метрах.
На совещании командир полка сообщил, что 6–7 марта из Екатеринбурга прилетает начальник штаба округа и с ним ряд офицеров; вполне возможно, от артиллеристов будет Гвоздев, получивший звание генерал-майора. И в это же время планируется показать им наступление полка на МТФ с последующим взятием берега реки Аргун и моста через нее. Из этого вытекали и задачи: усиление разведки позиций боевиков. Поиски слабых мест в обороне противника, выявление огневых точек.
Перед обедом от Черепкова прибежал солдат и позвал к командиру батареи.
– Боря, хочешь духа увидеть? – спросил меня Виктор, когда я уселся рядом с ним в башне машины командира батареи.
После совещания я в течение часа изучал в бинокль передний край боевиков, но не заметил ни одного из них. Хотя пули иной раз посвистывали надо мной. Поэтому предложение посмотреть на боевика принял с радостью. Черепков навел оптический прибор и предложил взглянуть. Я прильнул к окулярам и увидел бетонный забор, а на его фоне периодически появлялась лопата, выкидывающая очередную порцию земли из окопа. Повернув прибор вправо и влево, я сориентировался, где боевик копал окоп, и тут же увидел другого боевика, который короткими перебежками продвигался вдоль забора к копавшему духу. Только я хотел предложить накрыть боевиков огнем батареи, как снаружи послышался выстрел из танковой пушки, и снаряд разорвался прямо под ногами боевика. Тело чеченца взлетело вместе с землей от взрыва и улетело за забор. Через мгновение послышался второй выстрел, и в том месте, где мелькала лопата, поднялся второй столб дыма, огня и земли. Наверно, для закрепления танкист положил туда еще один снаряд. Больше смотреть было не на что. Боевика в окопе если и не убило, то контузило капитально, и он не боец на достаточно долгое время.
С сожалением я покинул командно-штабную машину командира батареи. Сидишь в кресле в тепле и сухости, тебя не мочит ни дождь, ни снег, не продувает холодный ветер. Крутишь себе башню вправо, влево и ведешь разведку. Нашел цель, тут же по радиостанции вызвал огонь батареи или дивизиона и дальше ведешь разведку. Так воевать можно. Хотя я не завидовал, мне нравилась моя противотанковая батарея. От Черепкова я пошел к комбату танкистов и выяснил, что Толю тоже заколебали эти минометные обстрелы.
– Боря, как только собираюсь ехать в штаб, так обязательно из миномета обстреляют, – возмущался комбат.
Задав несколько вопросов, я выяснил, что Толя на утреннее и вечернее совещания выезжает со своего КП в одно и то же время.
– Толя, а ты не думаешь, что они знают о времени полковых совещаний? Знают о том, что тут стоит КП одного из батальонов. Вот и приноровились сюда стрелять. Значит, их лазутчики по ночам здесь шастают. Как тебе такой вывод?
Мосейчук покрутил головой:
– Боря, сегодня и проверим. Приходи ко мне, посмотрим, что будет, а потом на моем «КамАЗе» поедем на совещание.
В половине пятого я был у Мосейчука. Мы сидели на табуретках перед палаткой комбата и, разговаривая, смотрели на поле. Без пяти пять на поле упали три мины и разорвались у дороги. Еще две мины разорвались прямо на дороге, но дальше на двести метров. Толя витиевато выругался и развел руками:
– Знают они, Боря, о совещании. Теперь придется ездить вдоль зеленки, а в конце сворачивать на перекресток.
Но это были благие намерения. В последующие дни мы с Толиком ехали на совещание и обратно по той же самой дороге. Каждый день играя со смертью в прятки, с упорством игрока испытывая судьбу. Когда мины накрывали нас, а когда падали далеко от дороги. Но ни разу у нас не мелькнула мысль изменить раз и навсегда заведенный порядок. До нашего приезда на этом участке обороны полка активность проявляли только танкисты. Они дежурили на переднем крае, вели разведку целей и если находили их, то сразу же уничтожали. Появилась противотанковая батарея, и мы тоже активно вошли в это противостояние. Мои
