Были ли у него оружие и еда? Почему он убежал всего за неделю до национального праздника? Может, 1 октября он намеревался взорвать фабрику или мост? На эти вопросы не существовало ответов. Только в одном мы были уверены: если он знал о своем местонахождении, то вполне мог добраться до России – все вокруг бурно колосилось, и в полях можно было легко укрыться. Хотя к операции привлекли более тридцати тысяч бойцов армии и полиции, нельзя было ручаться, что мы сможем обыскать каждый уголок на огромном пространстве, где находились одиннадцать областей и три города. Вдобавок, Лев же не сидел на одном месте, он мог все время перемещаться, спасаясь от преследователей. От голода он бы тоже не умер – в период уборки урожая в полях было полно кукурузы, бобовых, картофеля, разных овощей, а в горах уже фрукты созрели. Короче, если он мог ориентироваться, то вполне мог и до России дойти. Похоже, кто-то из наших все-таки был подкуплен и сказал ему, что его держат в Лунмыне. Если Льву удастся спрятаться или пересечь границу, то подозревать станут всех в нашем взводе. Мы должны были вернуть его, чтобы снять с себя подозрение.
Был уже час ночи. Пять часов без отдыха велись поиски. Все вокруг – и солдаты, и полицейские – проклинали Большеносого Русского, Полярного Медведя, Русского Волосатого Скота. Они не знали ни что его Львом зовут, ни как он выглядит. Мы никому из них не смели ничего рассказать, ведь это мы его упустили. Он и вправду стоил наших проклятий. Так хорошо с ним обращались, а он подвел, гад. Рыскай теперь из-за него в ночи, без еды и без сна.
Ни теплых вещей, ни еды с собой у нас не оказалось, а вернуться за всем этим никакой возможности не было. В приказе четко сказано: “Не возвращаться, пока беглец не будет пойман”. После пятичасовых поисков мы падали от усталости и просто умирали с голоду. В полях нам, конечно, попадалось кое-что съедобное, но никто не решился ничего взять. Второе армейское правило запрещало брать что-либо принадлежащее народу, так что мы отчаянно боролись с голодом и продолжали поиски.
Но долго так не могло продолжаться. Было холодно. Отовсюду падали капли росы, и одежда промокла насквозь. На пустой желудок казалось, что даже кости внутри пусты, – и озноб никак нельзя было унять.
Мы начали прочесывать поле, засаженное репой вперемежку с сорго. Двенадцать рядов репы, потом четыре-пять рядов сорго, снова репа, снова сорго. Каждая группа шла по рядам с репой и хорошо видела людей из других групп.
– Может взять реп-п-пку? – сказал Ван Минь, стуча зубами.
– У меня внутренности прямо как изгрызены, – сказал я, потирая живот.
– А почему бы и нет? – Мэн Дун поддел ногой репу. Оторвал ботву и принялся жадно жевать.
Все занялись репой. Ван Минь стал отрезать ботву штык-ножом.
– Штыком не надо – он же отравленный, – сказал ему Мэн.
Ван, новичок, совсем об этом забыл. Репу он, конечно, сразу выкинул и выкопал себе другую размером с младенца. Вскоре разговор прекратился, и мы стали молча есть. Опасно, если другие группы заметят, чем мы занимаемся, так что вести себя следовало тихо. Кто знает, что они там делали? Может, тоже жевали репу. Все вдруг затихли как по команде, только слышался глухой звук шагов.
Я съел одну репку и выдернул следующую. Мэн тоже принялся за вторую. Ван все не мог разделаться со своей – очень уж крупная попалась. Благодарение Богу, поле было большое, и я успел доесть и вторую репку.
Было уже два тридцать. Нам разрешили сделать привал и два часа поспать. Командование, видимо, полагало, что поиски будут продолжаться не один день и нам надо беречь силы. Мы расположились на пологом склоне между соевым полем и дубовой рощей. Теперь уж каждый был сам по себе, между бойцами соблюдалась дистанция метров в тридцать.
Вскоре все стихло. Только где-то вдалеке слышался лай собак. По темному фиолетовому небу были небрежно разбросаны звезды. Редкие перистые облака трепетали под величавой серебряной луной, которая заливала холодным светом мокрые деревья и землю, словно изборожденную глубокими морщинами. Внутри у меня урчало, хотелось съесть чего-нибудь горяченького, супа или каши, чтобы избавиться от неприятной тяжести в желудке. Репа – хорошее средство, если хочешь прочистить кишки, для этого и одной штуки вполне достаточно, а я запихал в себя целых две. Теперь вместо голода я страдал от изжоги.
Если б я мог развести огонь и запечь немного свежих соевых бобов… ведь так холодно… о, мои колени… они окоченели… словно чужие…
Арахис, только что собранный арахис, такой изумительно вкусный, жареный… с изюмом… иди сюда, сядь поближе к огню… этот теплый плоский камень прекрасно согреет тебе ноги… дай-ка и мне местечко… хочу разогреть себе завтрак… соленую макрель и кукурузный хлебец… пахнет так вкусно… солнце, какое чудное солнце, как оно согревает… эти облака… как чудесно – лошади и коровы… еще яблоки, груши… ах, все-то у нас тут есть…Четвертый Пес, где твой брат… крикни ему, чтоб перестал копать картошку… не жадничай… все поле наше… никто этого места не знает… Лилиан, возьми кусочек дыни… она тает во рту… что смеешься?… она слаще всего, что есть в саду у недомерка Лю… эй, вы… идите сюда… арахис, только что собраный арахис, жареный, с изюмом… не хотите ли немного… садитесь к огню и ешьте… приглашаем всех… сегодня настал день Коммунизма – берите все, что вам нужно… что хихикаешь, старина Мэн… разве ты не счастлив… сукин сын… не хочешь ли поразвлечься… где Лев… он же только что ел тут арахис… говоришь, пошел отлить в кусты… эй, кто здесь… это ты, Лев… нет, это Ван Минь… Ван… Минь… скажи Льву, что мы и сладкой картошки напекли для него… много всяких вкусностей, чтоб позабыл все обиды… Ма Линь, дай мне свою шинель… не будь таким эгоистом… теперь моя очередь греться… кто там свистит в свисток… черт, да кто там портит все удовольствие…
“Караульная рота, подъем”… кто там орет…”Караульная рота, подъем!”?
Я вскочил, схватил винтовку. Растер руки и почувствовал тупую боль в локтевых суставах. Колени дрожали, я стал хлопать себя по ногам, чтобы проснуться… Вот это сон! Мне приснилось множество чудных вещей, но все так перепуталось. Как это столько людей могло собраться в одном месте – в моей родной деревне? Кошмар какой, мне даже снилось, что Лев – наш друг. И все мы собрались в Лисьей долине.
О, как я скучал по дому! Дома всегда тепло и безопасно, и если ты устал как собака, то можешь спать хоть день и ночь напролет. А утром глаза откроешь – мама поставит у изголовья горшок просяной каши, горячей и вкусной, да в ней еще четыре крутых яйца. О, мама и папа, как я скучаю без вас!…
Мои мысли были прерваны бранью. Народ опять стал проклинать Льва, все желали, чтоб его разорвало, а его кости обглодали бы медведи.
Еще не рассвело. Тонкая пелена тумана окутывала дубовый лесок и стелилась над полями. Каждая травинка клонилась под тяжестью росы. В воздухе пахло травой, но никто, кажется, не находил в себе сил вдохнуть свежий воздух полной грудью. Люди выстроились длинной цепью вдоль опушки и, стараясь не шуметь двинулись вперед. У меня кружилась голова и совершенно онемел лоб. На дереве застучал дятел – было ощущение, что от его стука сотрясаются горы.
Мы вышли из полосы тумана, и начался рассвет: внезапно на востоке озарилось и заалело небо. Мы увидели, что вдалеке с подветренной стороны холма бегут люди. Кто-то предположил, что Льва уже поймали. Командир Янь стал смотреть в бинокль, мы сгрудились вокруг него.
– Нет, – сказал он, – похоже, еще один полицейский ранен. Они несут на плечах носилки.
– Война еще не началась, – сказал командир взвода Фан, – а уже есть потери.
– Всем внимание, – повернулся к нам командир Янь. – Сейчас входим в лес. Когда выберемся оттуда, будем завтракать.
Мы пошли дальше, мечтая о завтраке, теплой каше и свежеиспеченном хлебе. Объявили, что минувшей ночью были ранены два милиционера. Кто-то забыл поставить ружья на предохранители.
Лес оказался невелик. Вскоре мы сделали привал и позавтракали сухарями с холодной водой. Сухари, может, были и не так уж плохи, но мы дрожали от холода и всем очень хотелось выпить хоть немного горячей воды. Но разводить огонь запретили, дым мог выдать наше местонахождение. Хотя мы не заметили никаких следов беглеца, но вынуждены были действовать так, будто он где-то рядом.
После завтрака час отдыхали. Никто не знал, где именно нужно искать. А бесцельно блуждая, мы могли даже и следов Льва не найти. Но об этом лучше было не думать.
В десять часов наш взвод получил приказ прочесать участок долины вокруг бойни. Нам велели не заходить слишком далеко, держаться в этом районе. К тому времени все проходы и узловые точки от
