— Директор Вэнь! — окликнул его молодой женский голос.
Только теперь он заметил у ворот Бай Би.
— Бай Би, какое совпадение, ты тоже пришла навестить маму? — напрягшись, холодно произнес Вэнь Хаогу.
Бай Би выглядела растерянной и смущенной, не зная, что и сказать:
— Директор Вэнь, спасибо вам, что многие годы так заботитесь о нашей семье и моей маме.
— Ну ничего, поспеши. Твоя мама сейчас в хорошем состоянии, она будет рада тебя видеть. Я ухожу, до свидания.
Попрощавшись с Бай Би, Вэнь Хаогу вышел на улицу и, когда оглянулся назад, около ворот ее уже не было. Сердце у него сжалось, и он знал, почему и отчего.
Бай Би медленно прошла через цветник, подошла к шезлонгу матери, присела перед ней на корточки и заботливо снизу заглянула в ее глаза.
— Садись, дочка.
Бай Би послушно подсела к матери, взяла своей рукой ее пальцы и проговорила:
— Мама, твоя рука такая теплая.
— Нынче уже глубокая осень, и погода холодная, ты, дочка, должна о себе позаботиться и не переохлаждаться.
Бай Би согласно кивала. Мать продолжала говорить:
— Сейчас, когда входила, видела дядю Вэня?
— Видела.
Мать вздохнула:
— Ему тоже нелегко. Он постоянно заботится о нас. Ты о нем не забывай.
— Я помню, мама.
Мать, вдруг что-то вспомнив, спросила:
— Сколько сейчас времени?
— Ровно три часа, — ответила Бай Би, взглянув на наручные часы.
— Ах, она скоро придет.
— Кто придет? — не поняла Бай Би.
— Это я, — раздался женский голос позади. Бай Би обернулась: это оказалась подруга матери по клинике, поэтесса.
— Дочка, теперь она каждый день в три часа дня приходит ко мне читать длинную поэму. У нее уже привычка такая.
Поэтесса в цветастом платье уселась рядом с матерью. Она улыбалась.
— Здравствуй, Бай Би, вот ты и пришла опять. Какая счастливая твоя мама, что у нее такая дочь, как ты. Сегодня я хочу для твоей мамы прочесть поэму под названием «Бесплодная земля», ее автор — Элиот.
— «Бесплодную землю» Элиота? — Бай Би вспомнила найденный в ящике Цзян Хэ блокнот с переписанной «Бесплодной землей».
— Приходилось слышать? Это мои самые любимые стихи, я всю поэму могу прочесть наизусть. Ну хорошо, сейчас я начну…
Поэтесса прочитала поэму «Бесплодная земля» с первой части — «Погребение мертвого» — до последней — «Что сказал гром». Бай Би изумило, что она весь текст читала действительно наизусть, ни одного слова не подглядывала, а текст свободно лился из уст. Бай Би, конечно, не могла определить, читает ли поэтесса текст «Бесплодной земли» полностью, не пропуская ни единого слова, но различала на слух образный смысл чтения. Голос у поэтессы был почти мужской, глубокий и низкий, но, когда требовалась пронзительность, она умела ее достигнуть, в особенности в таких строках:
Эти несколько неразрывно связанных слов полыхали, как языки пламени, фонтаном били из ее уст, в них Бай Би слышала вложенные поэтессой эмоции, чувство отчаяния. Ясно, что поэтесса уже не раз с гордостью рассказывала трагедию любви, ужаснувшую небо и потрясшую землю.
Может быть, Элиот тоже испытал такое отчаяние, а теперь это отчаяние вселилось в сердце Бай Би, и вплоть до последней строки поэмы она в своем воображении созерцала глубоко запавший в ее сердце мир бесплодной земли.
Когда чтение закончилось, Бай Би не сразу смогла прийти в себя. Постепенно возвращаясь к действительности, она почтительно сказала:
— Вы прочли прекрасно, хоть сейчас на радио.
— Уже не пройдет, а десять с лишним лет назад я на радио читала собственные стихи, — скромно ответила поэтесса.
Бай Би взглянула на мать и увидела, что та сосредоточенно и неподвижно смотрит куда-то вдаль. Возможно, мать тоже увлеклась стихами «Бесплодной земли».
— Мама, мама! — позвала Бай Би.
На лице матери появилось взволнованное выражение, похоже, ее глубоко затронули стихи. Наблюдая за матерью, Бай Би невольно забеспокоилась: а вдруг поэма напомнит ей что-нибудь? Пока она раздумывала, мать встала и, уставившись перед собой, тихо произнесла:
— Я видела, я видела бесплодную землю. Она вон там, вон там…
— Где? — поднялась и поэтесса.
Мать протянула руки и указала на цветочную клумбу. Какие-то мелкие красненькие цветочки, неизвестно как называющиеся, дрожали на осеннем ветру. В скором времени они должны завянуть и опасть.
— Мама, это всего лишь клумба, — в тревоге Бай Би крепко ухватилась за мать.
— Нет, это бесплодная земля, я видела. Правильно, именно там. На краю пустыни стоит женщина в длинной красной юбке с белым лицом и огромными черными глазами. Она нам улыбается, смотрите, смотрите, она улыбается, ее улыбка так прекрасна… — упрямо твердила мать, и ее слова звучали странно, будто она рассказывала по телефону далеким родным о том, что видит перед собой.
— Мама, впереди нет никого.
Неожиданно мать расплакалась и, опустив голову, снова скользнула в шезлонг, всхлипывая, как малое дитя. Бай Би всерьез испугалась и крепко обняла мать; в тесных объятиях обе дрожали, жалобно рыдая, как десять с лишним лет назад, в тот вечер, когда с отцом случилась катастрофа.
Бай Би с поэтессой потратили полчаса, прежде чем отвели мать обратно в палату и уложили в постель. Когда она заснула, поэтесса извинилась:
— Прости, я не знала, что поэма «Бесплодная земля» так взволнует твою маму.
— Ничего, может быть, она вспомнила времена, которые провела в пустынях Лобнора.
— В самом деле? Твоя мама всегда любит слушать, как я читаю ей стихи. Вчера я ей читала «Приморское кладбище», она все выслушала, ей очень понравилось, нервам тоже стало намного лучше, и врач сказал, что, если ей читать много таких хороших стихов, это улучшит психическое состояние и может привести к выздоровлению. Может быть, «Бесплодная земля» — слишком сильнодействующая поэма и не очень подходит для наших больных.
— Спасибо вам за добрые слова.
— Твоя мама там только что сказала, что видит пустыню, а на самом деле это всего лишь клумба и только; а еще сказала, что есть женщина. Особенно же пугает, когда она говорит, что в день рождения на сорокалетие сбылось заклятие. Неужели это ее воспоминания о прошлом?
— Я не знаю. Все это и я слушаю, но не понимаю, о чем она говорит. Может быть, потому, что мой
