— Но нет опасности в том пробуждении! — отрезала Фолдингота. — Наполнится отец Юной Лучезарной силой Чернильного Дракона, что дремлет в его сердце, и познает он высвобождение мощи, что его душит.
— Мощь, что меня душит… — пробормотал Павел. — Душит…
16. Страдания и огорчения
Павел резко остановился. Перед ним, обозначая границу безмолвного леса, возвышалась странная, будто сделанная из воды, колышущаяся стена. Он обернулся и увидел, что тропинка, деревья и растительность исчезли. Лес будто испарялся по мере того, как Павел в него углублялся. На этом месте возникла темная и густая пустота.
Удивленный Павел, насторожившись, протянул руку и ощутил приближающийся к нему ледяной ветер. Кончики пальцев его мгновенно посинели от холода, в противовес горящей спине. Павел отдернул руку и, подчиняясь лишь своим инстинктам, с воинственным криком ринулся прямо на колышущуюся стену. Оказавшись в каком-то перламутровом мареве, он на миг утратил ощущение собственного тела, а миг спустя уже катился кубарем по травяному ковру.
— ПАПА! — подскочила Окса к лежащему на земле отцу. — Папа! Я так испугалась!
Павел сел и, испытывая огромную радость и облегчение, сжал дочь в объятиях.
— Доченька! — пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы. — Наконец-то я тебя нашел…
Сдерживая слезы, он так плотно зажмурился, что в его глазах заплясали искорки.
— Ты в порядке? — шепотом спросил он Оксу. — Я так волновался, зная, что ты бродишь где-то одна по этому лесу…
— Но я вовсе не была одна! — тихо ответила девочка. — Со мной все время был Абакум. Ну… его животная ипостась, если ты меня понимаешь… — лукаво добавила она. — И Тугдуал тоже. Неподалеку.
— Ну что ж, эти двое оказались куда более надежными, чем твой бестолковый отец… — буркнул Павел, еще крепче обнимая Оксу.
— Ой, пап! Ты, как всегда, преувеличиваешь!
— Рад тебя видеть, Павел! — громко произнес Абакум.
— Я тоже рад тебя видеть, Абакум, — вздохнул Павел. — Пьер, Леомидо, Тугдуал… Как вижу, я последний! — с горечью констатировал он, поздоровавшись с друзьями.
— Не суть важно! — ответил Абакум. — Главное, мы вместе. Смотри, чего мы тут нашли!
Его узкое лицо осветила широкая улыбка.
К Павлу подошел Гюс. Павел с откровенной радостью оглядел мальчика.
— Ну и перепугал ты нас, парень! Должно быть, твой отец счастлив до невозможности! — сказал он, обнимая Гюса.
— Спасибо, Павел, спасибо… — горячо поблагодарил его Пьер. — Я твой должник, старина.
Павел молча поднял голову и поглядел на друга. Тот стоял прямо, положив руки на плечи вновь обретенного сына. Благодарность в его взгляде подействовала на Павла как удар хлыстом.
— Пора представить тебе нового Беглеца, нашу старую подругу Реминисанс! — воскликнул Абакум.
Прекрасная дама подошла к ним легкой походкой и поклонилась, пристально глядя на Павла.
— Ты так похож на Драгомиру… — заметила она.
Павел почтительно поздоровался, взволнованный встречей с дамой, о которой был весьма наслышан. Он и подумать не мог, что однажды ее увидит. Ведь теоретически Реминисанс должна была оставаться в Эдефии!
— Да, кое в чем я похож на мать, — натянуто подтвердил он, недовольный этим сравнением, которое упорно считал для себя нелестным. — А вот вы, если позволите заметить, совсем не такая, как ваш брат Ортон.
Реминисанс побледнела и взволнованно сложила руки.
— Позволь объяснить, дорогая Реминисанс. То, что Павел сейчас сказал, — в его устах это комплимент, — поспешил внести ясность Абакум к ее вящему облегчению.
— Значит, я буду считать это комплиментом… — заявила пожилая дама, одарив Павла сияющей улыбкой.
— Не хочешь снять с себя свою маленькую спутницу? — поинтересовался Абакум, указывая на Фолдинготу, тихо сидящую в переноске за спиной Павла.
— В устах фея звучит доброжелательство, — кивнуло маленькое существо. — Спина отца Юной Лучезарной и так уже горит от его Чернильного Дракона, и вес слуги покорной весьма излишен тут.
Абакум заинтригованно нахмурился.
— О каком это Чернильном Драконе ты толкуешь, Фолдингота? — ласково поинтересовался он.
— Я просто спину поцарапал в том месте, где татуировка! — отрезал Павел.
— Ты должен мне показать! — предложил Абакум, направляясь к нему.
— Нет необходимости! — тут же ответил Павел, выгибаясь, чтобы помочь Фолдинготе вылезти из переноски. — Обычная царапина. Бывало и похуже…
Фолдингота стала совершенно пунцовой, что было явным признаком ее смущения.
— Отец Юной Лучезарной норовит преуменьшить значимость Чернильного Дракона… — чуть слышно пробормотала она.
— Все нормально, Фолдингота! — решительно и слегка раздраженно осадил ее Павел. — Давай не будем делать драмы из мелкой царапины… Ну, Окса? — резко сменил он тон. — Не покажешь мне это чудесное место? Идеально для каникул, да?
Все рассмеялись и двинулись за Павлом, направившимся на вершину ближайшего холма, чтобы полюбоваться странным пейзажем. Фолдингота тут же воспользовалась моментом, чтобы привлечь внимание Абакума, только этого и дожидавшегося.
Окса, от бдительного ока которой сей маневр не ускользнул, замедлила шаг и навострила уши, радуясь подвернувшейся возможности воспользоваться таким полезным даром, как Шепталка.
— Иметь фею следует то знание, что не встречался отец Юной Лучезарной с царапиной, — тихонько прошелестела Фолдингота.
— Нисколько не сомневался, — кивнул Абакум. — Что произошло, Фолдингота? Можешь мне довериться, я не выдам, откуда сведения.
— Не знает Фолдингота привычки своих хозяев предавать, но трудно ей хранить секрет столь важного события… — призналось маленькое существо, став фиолетовой, как баклажан.
— Говори, не бойся. Что случилось в лесу?
Фолдингота встревожено огляделась, нервно вытирая пухленькие руки о туловище. И издала тихий стон, который тут же подавила, прижав ладошку к широкому рту.
— Высвобождение Чернильного Дракона случилось пережить отцу Юной Лучезарной… — сообщила она, и сама испугалась собственных слов.
— Наконец-то! — прошептал Абакум. — Свершилось…
Фолдингота поглядела на него и опять застонала.
Довольная улыбка на лице фея привела ее в полное замешательство, и Фолдингота хлопнулась в обморок, не выдержав накала эмоций.
17. Реминисанс
Маленькая группа поднималась по пологому холму, следуя за Павлом, прилагавшим все усилия, чтобы отвлечь их от сообщения Фолдинготы о его Чернильном Драконе. Только Окса, сознательно плетясь в хвосте, слышала беседу домовой с Абакумом. И услышанное привело ее в сильное волнение.
