Но передышка оказалась короткой: из расколотого черепа возникли две новых головы, целехонькие и сильно жаждущие отомстить за товарку. Они метнулись к остальным Сиренам, и парящий хоровод, угрожающе сверкая глазами, стал надвигаться на Беглецов.
— Доставайте Гранокодуи… — тихо сказал Абакум. — И никакой пощады, друзья мои…
Миг спустя на Сирен обрушился шквал Граноков. Пьер, Абакум и Тугдуал начали с града Быстрогнили и Ледоцинтов. Павел же предпочел единоборство. Носясь по стенам туннеля, он изо всей силы сбивал ногами попадавшиеся на пути летучие головы.
Окса попробовала Свиль, захватывая мерзких Сирен в сеть из липких лиан. Но чудища с удивительной ловкостью быстро высвобождались, и девочка, следуя примеру Реминисанс и Леомидо, выбрала огонь.
Их троица демонстрировала великолепное владение Огнедуем, сея опустошение в рядах Сирен. Вследствие столь массированной атаки по туннелю разнесся запах гнили и гари. И вскоре в воздухе не осталось ни одной летучей головы: израненные, они все валялись на земле. Некоторые разлагались прямо на глазах, другие корчились, треснув пополам. Но хуже всех было тем, кто угодил под Огнедуй: их волосы горели, источая едкий дым, от которого першило в горле. Зрелище было апокалипсическое и тошнотворное.
В туннеле установилось давящая тишина, Беглецы замерли в ступоре. Все затаили дыхание в жутком предчувствии, что Сирены, несмотря на поражение, на этом не успокоятся.
Не сводя глаз с быстро разлагающихся голов, Окса схватила отца за руку и сильно ее сжала. И то, о чем все подозревали, не замедлило случиться: из каждой поверженной головы появились две, абсолютно идентичных, свирепых и жаждущих мести!
Беглецы, сжимая в руках Гранокодуи, невольно отступили назад при виде этого чудовищного явления. Окса наклонилась, взяла большой камень и бросила его в одну из голов, и та с треском раскололась. Но через пару мгновений на месте этой головы появились две. Сирен в общей сложности стало пятьдесят.
— Больше ничего не предпринимайте! — поднял руку Абакум. — Ничего не делайте, друзья! Бойня лишь ухудшает наше положение. Тут нужен другой подход…
— Только быстро… — пробормотала Окса, которую одна из Сирен снова выбрала мишенью.
Она так устала… А поглаживание по лицу волосами Сирены было таким приятным… Невозможно было сопротивляться желанию уснуть. Как и желанию вновь оказаться в том чудесном видении…
Тело девочки расслабилось, и она почувствовала, как погружается в приятную дрему, охваченная ощущением полного счастья. Как давно она не испытывала радости!
И тут Окса внезапно очнулась, да так резко, что у нее перехватило дыхание. Перед ее глазами огромный язык пламени буквально испепелил всех Сирен, включая и ту, что затягивала девочку в непреодолимый сон. Раздался душераздирающий крик: в нескольких метрах отец Оксы корчился от невыносимой боли. Из его спины вырвался Чернильный Дракон и яростно плевался длинными языками разрушительного огня.
— Папа! Прекрати! Все нормально, я очнулась! — завопила Окса.
И тут же все прекратилось. Чернильный Дракон будто всосался в тело Павла, и тот мгновенно подскочил к дочери.
— Детка… Я думал, они тебя унесли!
И он прижал ее к груди. Окса тоже прижалась к отцу.
— Не смог сдержаться, извините… — добавил Павел, обращаясь к Беглецам.
— Ни один родитель не смог бы, Павел! — взволнованно ответила Реминисанс. — Ты действовал по велению сердца, и никто из нас не может тебя упрекнуть. Но теперь нам придется иметь дело вот с ЭТИМ…
Пятьдесят сожженных голов догорели до конца. И перед лицами Беглецов зависла в воздухе огромная толпа из сотни Сирен, люто взиравших на них.
28. Душераздирающее самопожертвование
— БЕГИТЕ! — раздался гулкий голос черной бабочки. — Бегите быстрее!
Дозорный энергично забил крылышками и помчался в глубину туннеля. Павел схватил Оксу за руку и бросился следом за бабочкой. Беглецы устремились за ними. Но Сирены быстро их догнали и окружили, зажав со всех сторон.
Окса, хоть и неслась во всю прыть, увлекаемая отцом, не удержалась и взглянула им в лицо. И тут же начала погружаться в сонное оцепенение. Шаг ее стал сбиваться, ноги цепляться одна за другую, сердце замедлило ритм. Павел покосился на дочь и яростно зарычал, увидев, как ее взгляд становится отсутствующим.
Окса зависла как бы между двумя мирами, первым был тот, куда уводило ее видение, где она была с родителями, в объятиях Гюса, где не было ни тревоги, ни боли, и вторым — тем, где она в данный момент сражалась с темным могуществом Сирен. Первый мир, мир прекрасной иллюзии, привлекал ее с такой силой, что девочка сопротивлялась ей все слабее и слабее. Потому что как можно бороться с тем, чего в глубине души так отчаянно хочешь?
Павел, понимая состояние дочери, подхватил ее на руки и продолжил сумасшедшую гонку по туннелю, прижимая Оксу к груди.
— Слушай меня, Окса! — громко сказал он. — Слушай меня внимательно! Сосредоточься только на моих словах, хорошо?
Окса, обмякнув на руках отца, медленно кивнула и постаралась сконцентрироваться на его голосе.
— Ты не спишь, Окса! — твердо заявил Павел. — Ты вместе с твоими друзьями находишься в туннеле, затерянном где-то в недрах картины. Нас преследуют очень злобные Сирены, и они пытаются поймать самых уязвимых из нас. Со мной они ничего не могут сделать, потому что у меня есть Чернильный Дракон, который глушит мои самые сокровенные желания, чтобы эти голодные твари не могли использовать их против меня. Ты же, детка, бороться не можешь, потому что твоя душа — как открытая книга. Пожалуйста, не поддавайся лживым посулам Сирен. Сирены лгут, Окса. То, что они тебе показывают, — это неправда. Они показывают то, что ты хочешь видеть! Сосредоточься на настоящем. Смотри на камни, усыпавшие пол туннеля! Смотри на бабочку, которая указывает нам путь! Думай о своих друзьях… Думай о Гюсе, о Тугдуале… Скажи мне, что ты видишь! Давай же, Окса, скажи, что ты видишь вокруг! Где мы, Окса? Где мы?
Несмотря на психическую атаку Сирен и страшную сонливость, грозившую поглотить ее, девочка собрала силы и последовала совету отца. Продолжая цепляться за Павла, она огляделась и, чтобы снова не скатиться в забытье, принялась громко называть имена Беглецов, мчавшихся бок о бок по туннелю.
— Мы в туннеле, — начала она, почти крича. — Вокруг нас летают эти мерзкие головы, а мы бежим от них. Вижу за нами Реминисанс. Абакум держит ее за правую руку, а Леомидо — за левую. Реминисанс выглядит усталой, у нее странные глаза, кажется, ей трудно сопротивляться Сиренам. Рядом Тугдуал, он несет на плечах Фолдинготу. Бедная Фолдингота… Глаза ее закрыты, она почти прозрачная, по-моему, ей до смерти страшно. С Тугдуалом, похоже, все нормально, он выглядит вполне здравым…
Голос девочки внезапно затих. Одна из Сирен коснулась ее лица шелковистыми волосами. Окса уронила голову отцу на плечо.
— Продолжай, Окса! — заорал Павел, встряхивая девочку. — Продолжай! Что еще ты видишь?
Окса дернулась, словно пробудившись от глубокого сна, и подчинилась властному голосу отца.
— Вижу Пьера! — закричала она во весь голос, как Павел. — За спиной у него Простофиля, и он несет на руках Гюса. Ой, нет! Гюс, кажется, совсем «уплыл»!