стороны Помпиньяка, нас бы тут сейчас не было. Это ее глупое упрямое противоборство нашему клану спровоцировало Хаос.
Зоэ замерла.
— Ты… ты не можешь верить в то, что говоришь! — пробормотала она. — Все вы это спровоцировали, Изменники, со своей жаждой власти и манией величия, и никто другой!
— Зоэ, да погляди ты на вещи прямо! Зачем противиться очевидному? Испокон веков правят те, кто сильней.
Зоэ уныло сгорбилась.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, а с нами ты ничем не рискуешь.
— Слишком поздно, Мортимер… — едва слышно выдохнула девочка.
— Почему? — нахмурился парень.
— Не надо было меня бросать. Мне было страшно, я ничего не понимала, а ты меня бросил одну в холодном доме. Ты ведь обещал, что придешь! И я тебя ждала… Много дней ждала! Но ты так и не пришел. Ты меня обманул! И тебе было глубоко наплевать, рискую я или нет, я вообще тебя не интересовала! Я едва не умерла от горя и голода в том доме, совсем одна, но тебе было плевать!
Последние слова Зоэ уже прокричала. Злость и горечь, скопившиеся в ее душе за все обрушившиеся в ее жизни несчастья, теперь выплеснулись на оторопевшего Мортимера.
— Твой отец отнял у меня родителей, Мортимер, — яростно продолжила девочка. — А потом без малейших колебаний отнял и бабушку, его собственную родную сестру! Это он мне ее вернул? Или ты? Или кто-то из твоих могущественных друзей? Нет! Это сделали те, кто принял меня в семью, те, кто относятся ко мне как к родной, без всяких различий! Но ты прав, я не такая, как они, во мне есть темная сторона. Я не обладаю чистотой Беглецов, мое сердце такое же, как моя кровь: черное! Я это знаю, я чувствую, и оно пожирает меня, как кислота. Но я не пойду с тобой. Семь месяцев назад я бы последовала за тобой куда угодно, даже в ад, если бы ты попросил. Я любила тебя как брата, Мортимер. Но теперь слишком поздно.
Мортимер смотрел на нее со злым удовлетворением.
— Ты такая же, как мы, Зоэ… Твое место рядом с нами.
Несмотря на всю жесткость своего высказывания, Зоэ чувствовала себя канатоходцем на проволоке между двумя мирами, а главное, бездной под ногами.
Но оставался еще один вопрос, от ответа на который зависело все.
— Почему ты не взял меня с собой тогда?
Тон ее был ледяным, хотя сама она горела.
Мортимер внимательно посмотрел Зоэ прямо в глаза, положив руки ей на плечи. Она твердо выдержала его взгляд. Сейчас прозвучит приговор.
Девочка понимала, что разочарование будет таким же огромным, какой была надежда, которую она питала, отправляясь на это свидание. И подготовилась к этому, осознавая, что удар будет очень силен.
— У нас не было выбора… — ответил Мортимер.
Зоэ чуть помолчала, а потом бросила:
— Если, как ты утверждаешь, ты хоть чуточку меня любишь, то прошу тебя, не лги мне. Только не сегодня… Спрашиваю еще раз: почему ты не взял меня с собой?
Тут сильнейший порыв ветра всколыхнул деревья, и на кузенов посыпались ветки.
— Почему?
Мортимер заколебался, а потом все же сказал то, что так опасалась услышать Зоэ.
— Нам было нужно, чтобы ты осталась! Чтобы ты находилась рядом с Поллоками!
Зоэ высвободилась из его рук и попятилась назад, сраженная этими словами. Пошатываясь, она добрела до ближайшего дерева и прислонилась к стволу, приходя в себя.
Не сдвинувшийся с места Мортимер виновато смотрел на нее. И печаль в его глазах не дала Зоэ взорваться и обрушить на него весь свой гнев.
— Убирайся! — воскликнула она. — И помни: твой отец
Развернувшись, она положила руку на ствол и испустила дикий крик. Дерево дрогнуло и со зловещим треском упало на землю, вырванное с корнем болью девочки.
62. Лохматые и оперенные информаторы
— Юная Лучезарная изволит демонстрировать зело элегантное облачение, слова мои полны откровения.
— Спасибо, Фолдингот, ты очень милый! — Окса внимательно изучала свое отражение в зеркале.
— Не лесть — мотивы вашего слуги, — громко шмыгнул носом Фолдингот.
Окса покосилась на стоявшее рядом маленькое пухленькое существо. Подавленный потерей своей половинки, Фолдингот выглядел как все остальные Беглецы: хмурым и озабоченным.
— Как… ты себя чувствуешь, Фолдингот?
— Жизнь тела есть рефлекс невольный, Юная Лучезарная, поскольку сердце вашего слуги есть мышца, автоматические у которой сокращения. Однако сердце это же живет, храня в себе невыносимую потери боль и скорбь о той, что парою мне была в течение десятилетий.
Окса печально опустила голову. А потом наклонилась к Фолдинготу и крепко его обняла. Как ни странно, при прямом контакте с теплым мягким тельцем девочку окатила благотворная успокаивающая волна, принесшая облегчение, как глоток холодной воды пересохшему горлу.
— Испытывает Юная Лучезарная тревогу?
— Мне очень хочется увидеть маму, — вздохнула девочка. — Ты много чего знаешь, может, у тебя есть сведения? — добавила она, вспомнив, что Фолдинготы делятся сведениями, только если задать прямой вопрос.
— Страдает Юной Лучезарной мать из-за того, что вдалеке от близких пребывает, но состояние здоровья у нее стабильно. Медсестра, что Анники зовется, отменную заботу проявляет о ней, благодаря познаниям медицинским отдельных из Изменников проклятых.
— Хочешь сказать, у них есть Тохалина?
Фолдингот покачал головой.
— Нет у Изменников проклятых лекарства нужного, поскольку, как и сказал фей, встречается оно в Эдефии лишь только, на территории, которая зовется Неприближутия, и там произрастает в изобилии. Но овладели Изменники умением лекарства создавать, что могут стабилизировать болезненные состояния, такие как у матери Юной Лучезарной. И может ваш слуга официально заявить, что встреча матери Юной Лучезарной и прочих Беглецов не за горами. Точны есть сведения сии.
— Надеюсь, ты это говоришь не для того, чтобы меня утешить? — выгнула бровь Окса.
Фолдингот грустно поглядел на нее.
— Не обладает прислуга Юной Лучезарной способностью ко лжи, твердо в том уверена должна быть Юная Лучезарная, что предан ей безмерно Фолдингот.
— Да, верно, извини, Фолдингот, — погладила его по голове Окса. — Просто у меня столько проблем…
— Имеет Юная Лучезарная доклад Кульбу-Горлана подробнейший и утешительный о том, что происходит на острове в Гебридском море. Но не приходила ли ей мысль вопросам, интересующим ее, подвергнуть и Вещунью?
— Нет! — хлопнула себя по лбу Окса. — Вот спасибо, Фолдингот! Ты прав, она наверняка что-то знает!
Окса стрелой взметнулась по лестнице и влетела в апартаменты Драгомиры.
— Могу я на минутку увидеть Вещунью, ба? Ну, пожалуйста!
Драгомира, кивнув, указала глазами на футляр контрабаса. Окса прошла в него и ворвалась в
