Я разглядывал свое отражение, пока зеркало не затуманилось от горячего пара. Я попытался соскоблить запекшуюся кровь большим пальцем, потом скинул с себя пижаму. Чувствовал я себя разбитым, как бывает с похмелья, словно организм мой был заранее настроен на то, чтобы в Новый год расслабиться.
Я уже собирался ступить в душ, как вдруг заметил, что в ванной нет ни одного полотенца. Открыв дверь, чтобы достать из шкафа хотя бы одно, я застал Сару стоящей на четвереньках возле кровати, спиной ко мне, — рядом с ней на полу лежал рюкзак, пачки денег были рассыпаны по ковру.
Когда я вышел из ванной, она, обернувшись, виновато улыбнулась. Меня, словно током, обожгло подозрение. Правда, я тут же попытался отбросить сомнения, понимая, что моя реакция вызвана лишь неожиданным появлением Сары в спальне — ведь я был уверен, что она сейчас внизу, на кухне, и мне стало стыдно за то, что я о ней плохо подумал, напрасно заподозрил в предательстве.
— Мне нужно полотенце. — Я, стоя нагишом, застыл в дверях ванной, чувствуя себя при этом полным идиотом. Я никогда не был любителем расхаживать по дому раздетым. Даже перед Сарой я стыдился собственной наготы; меня смущал вид собственного тела, бледность кожи. Сара же, наоборот, очень любила обнажаться, особенно в жаркие летние дни.
— О, Хэнк, — пролепетала она, — извини. Я совсем забыла.
Но при этом так и не встала с коленей. В руках она держала пачки денег. Я сделал было шаг вперед, но что-то меня остановило.
— Что ты делаешь? — спросил я.
Она кивнула на рюкзак.
— Я хотела посмотреть, не подобраны ли они по номерам.
— В каком смысле?
— Если они из банка, то должны быть подобраны по номерам серий. Тогда нам нельзя их тратить.
— Ну и что, это действительно так?
Она покачала головой.
— Нет, все купюры очень старые.
Я уставился на пачки денег. Они были аккуратно сложены в стопки, по пять пачек в каждой.
— Тебе помочь уложить их обратно? — спросил я.
— Нет, — ответила Сара. — Я их пересчитываю.
— Пересчитываешь?
Она кивнула.
— Но мы уже это сделали. Вчера вечером мы с Джекобом и Лу все подсчитали.
Сара еле заметно дернула плечиком.
— Я тоже хочу, — сказала она. — Пока сама этого не сделаю, не поверю, что здесь четыре с лишним миллиона.
Когда я вышел из душа, Сара уже была внизу, на кухне. До меня доносился звон посуды. Я опустился на четвереньки возле кровати и полез проверить, на месте ли деньги. Отодвинув в сторону один из пустых чемоданов, я увидел, что рюкзак все так же прижат к стене, как я его и оставил вчера ночью.
Я задвинул чемодан, быстро оделся и поспешил вниз, завтракать.
После завтрака я позвонил Джекобу и сказал ему, что мы должны вернуться к самолету.
— Вернуться? — переспросил он слабым голосом. Судя по всему, он только что проснулся.
— Нужно убедиться, что мы не оставили никаких улик, — объяснил я. Звонил я из кухни. Сара сидела за столом, вязала ребенку свитер и слушала. Деньги, которые я приготовил еще вчера, лежали возле нее.
— Что мы могли оставить? — спросил Джекоб.
Я представил, как он лежит сейчас в постели в своей маленькой квартирке, в той же одежде, что была на нем вчера, толстый, небритый; грязное одеяло сбилось в ногах, шторы на окнах опущены, в комнате — застоявшийся запах пива.
— Мы были не слишком осмотрительны, — пояснил я. — Нужно вернуться и еще раз все проверить.
— Думаешь, ты мог что-то оставить после себя?
— Лу бросил там банку из-под пива.
В голосе Джекоба зазвучали раздраженные нотки.
— Банку из-под пива?
— А я сдвинул тело пилота. Нужно вернуть его на место.
Джекоб вздохнул в трубку.
— Кроме того, мне кажется, на полу кабины могли остаться капли моей крови.
— Крови?
— Ну да, у меня же кровоточил лоб. А по следам крови можно многое определить. Это хуже, чем отпечатки пальцев.
— Господи, Хэнк, кто заметит пару капель?
— Мы не имеем права рисковать.
— Но мне совсем не хочется опять тащиться туда…
— Мы возвращаемся, — громко сказал я. — Не хватало еще, чтобы мы вляпались, и все только из-за твоей лени.
Голос мой прозвучал свирепо, я даже сам не ожидал от себя такой напористости, однако это произвело должный эффект. Сара удивленно взглянула на меня. Джекоб примолк.
Я приободрил Сару улыбкой, и она опять уткнулась в свое вязанье.
— Я заеду за тобой, — сказал я Джекобу. — А когда мы управимся, можем заскочить на кладбище.
Джекоб издал глухой звук, похожий на стон, который постепенно выкристаллизовался в речь.
— Хорошо, — произнес он.
— Через час.
— Мне позвонить Лу?
Я на мгновение задумался, уставившись на Сару, занятую крохотным желтым свитером. У меня не было ни малейшего желания провести утро в обществе Лу, учитывая мою неприязнь к нему.
— Нет, — сказал я. — Ему ни к чему ехать с нами.
— Но я могу рассказать ему?
— Конечно, — ответил я. — Мы же в одной упряжке. Не хватало еще, чтобы у нас появились секреты друг от друга.
Мы никак не могли сообразить, как замаскировать деньги так, чтобы их не заметил Джекоб. Необходимо было спрятать пятьдесят пачек, и задача была равносильна тому, чтобы обложить меня пятьюдесятью маленькими книжками в мягком переплете. Мы набили карманы, засунули деньги в перчатки, носки, под ремень; но вскоре некоторые части моего тела начали подозрительно выпирать, я заметно располнел, даже, можно сказать, опух, а своей очереди ждали еще несколько пачек, оставшиеся на столе.
— Мне кажется, у нас ничего не выйдет, — проговорил я наконец.
Мы все еще торчали на кухне. Я был в куртке и, начиная потеть, все больше раздражался. Набитая деньгами одежда сковывала меня, каждое движение давалось с трудом, и я был похож на робота. Работали мы оба в перчатках, что добавляло усталости.
Сара отошла на несколько шагов и внимательно оглядела меня с ног до головы. По ее лицу нетрудно было догадаться, что то, что она увидела, ее не обрадовало.
— Может, тебе лучше нести их в сумке?
— В сумке? — удивился я. — Но это невозможно. Что я скажу Джекобу?
Я расстегнул куртку, и на пол, одна за другой, шлепнулись три пачки. Сара, присев на корточки, принялась подбирать их.
