обращали на нее внимания.
— Рано или поздно ему ведь все равно придется ей рассказать, согласен? — попытался убедить меня Джекоб. — Как же он сможет распорядиться своей долей без ее ведома?
— Ты хочешь сказать, что она уже знает? — Я глубоко вздохнул. В моем голосе слышалась паника.
— А сам-то ты неужели не рассказал Саре?
— Нет, конечно.
Джекоб внимательно посмотрел на меня, словно ожидая, что я возьму свои слова обратно.
— Так он сказал ей или нет? — повторил я свой вопрос.
Джекоб продолжал сверлить меня взглядом. Казалось, он хотел что-то сказать, но потом передумал и опять принялся разглядывать пейзаж за окном.
— Не знаю, — буркнул он.
Я ждал. «Конечно, — думал я, — Лу все рассказал ей. Так же, как и я Саре. И Джекоб знает об этом». Я вдруг задался вопросом, насколько важно то, что Джекоб солгал мне, а я — ему и что оба мы знаем о взаимном обмане. Мне даже показалось это забавным, и я улыбнулся.
Джекоб жестом руки указал на дорогу.
— Поехали, — устало произнес он. — Давай скорее покончим с этим делом.
Мы ехали к заповеднику тем же маршрутом, что и накануне — по бетонному мосту через речку Андерс, мимо фермы Дуайта Педерсона, огибая парк с юга. На подъездной аллее, ведущей к дому Педерсона, сидела огромная колли, которая, когда мы поравнялись с ней, смачно нас облаяла. Мэри-Бет не остался в долгу и, к нашему изумлению, залился звонким лаем; затем, воинственно задрав хвост, уставился в заднее окно, наблюдая, как противник отступает под его натиском.
Я остановил машину прямо возле выбоины, оставленной вчера у обочины грузовичком Джекоба. Увидев, как мы здесь наследили, я пришел в ужас. Прямо от дороги в лес уходила проторенная нами довольно широкая колея. Ее было видно невооруженным глазом — любой проезжавший мимо автомобилист тотчас бы ее заметил. По левую сторону дороги в поля, в направлении фермы Педерсона, уходили следы лисицы — ниточка крошечных черных пятен, четко выделявшихся на снегу.
— Ты хочешь оставить машину здесь? — спросил Джекоб. — Прямо на дороге?
Я на мгновение задумался. Этого, конечно же, не следовало делать, но ничего другого я придумать не мог.
— А где здесь, по-твоему, можно укрыться? — спросил я.
— Можно попробовать въехать через ворота и оставить машину в парке.
Я покачал головой: этот вариант был уже мною продуман и отвергнут. Я привел Джекобу сразу все свои доводы.
— Во-первых, ворота могут быть закрыты; во-вторых, дорога в парке наверняка не расчищена, и к тому же мы вполне можем заблудиться, ведь там не будет наших следов, что ведут к самолету.
Джекоб бросил взгляд в сторону моста.
— И все-таки это очень рискованно — оставлять машину здесь.
— Вчера же мы оставляли грузовик.
— Вчера мы не знали, с чем столкнемся.
— Все будет о'кей, Джекоб. Мы быстро управимся. Одна нога здесь, другая — там.
— Может, нам все-таки стоит отказаться от этой затеи?
Я заметил, что он страшно потеет и воняет, как перезрелый фрукт. И еще я понял: волнует его вовсе не то, что кто-то увидит машину, его пугала перспектива «прогулки» по сугробам.
— Ты вчера перепил, я угадал? — спросил я. Вопрос мой остался без ответа. Джекоб вытер лицо рукавом куртки, и на ткани осталось темное пятно.
— Мой грузовик вчера, — сказал он, — твоя машина сегодня… Это может вызвать у людей любопытство.
Я расстегнул свой привязной ремень, приготовившись вылезти из машины, и, когда наконец спрыгнул на землю, почувствовал, как давит мне на желудок рюкзак с деньгами. Я вдруг подумал, что все было бы намного проще, если бы Джекоб не поехал со мной. Я обернулся к нему. Подбородок его был перепачкан в кетчупе.
— Вот что мы сделаем, — предложил я. — Ты останешься здесь. Я пойду к самолету, все там осмотрю и быстро вернусь. Если в мое отсутствие кто-нибудь проедет мимо, сделай вид, что копаешься в моторе.
— А если остановятся помочь?
— Поговоришь с ними.
— Поговорю? И о чем же это, по-твоему, я могу с ними поговорить? — Голос его прозвучал отрывисто. Трудно было понять, от усталости это или от негодования.
— Скажешь, что все в порядке. Что ты только что починил сам.
— А как быть со следами? — И он махнул рукой в сторону леса.
— Я возьму с собой собаку, — сказал я. — Если кто и спросит, можешь ответить, что Мэри-Бет убежал, а мы с Лу отправились за ним в погоню.
— Мы не оберемся неприятностей, если кто-нибудь все-таки проедет мимо. Когда самолет в конце концов обнаружат, они сразу припомнят, что видели нас здесь.
— До весны самолет не найдут. А там уж никто и не вспомнит, что встретил нас на дороге.
— А что, если опять проедет шериф?
Я нахмурился. Мне стоило больших трудов заставить себя забыть о Карле.
— Его не будет, — произнес я с преувеличенной уверенностью. — Вчера он работал допоздна. Уверяю тебя, он еще в постели.
— А если нет?
— Если подъедет шериф, можешь сказать ему, что мы кое-что потеряли здесь вчера. Ну, положим, я потерял шапку и захотел вернуться поискать ее.
— Вчера ты орал на меня за то, что я пошел на риск. Но, похоже, то, что затеял ты, — гораздо рискованнее.
— Это необходимый риск, Джекоб. Вот в чем вся разница.
— Не вижу в нем никакой необходимости.
Я пожал плечами, изобразив безразличие.
— Если хочешь, можем сжечь деньги прямо сейчас. Мне же лучше — не надо будет тащиться в лес.
— Я не хочу сжигать деньги. Я хочу оставить их.
— Тогда я пошел, Джекоб. Ты можешь или оставаться здесь, или пойти со мной.
Возникла долгая пауза: он мучительно соображал, на чем остановиться. Выбор у него, надо сказать, был небольшой. Наконец Джекоб принял решение.
— Я останусь здесь, — промямлил он.
Я натянул на голову шерстяную шапочку — темно-синюю, как и моя куртка с перчатками. Потом вытащил ключи из зажигания и сунул их в карман.
Мэри-Бет бежал впереди меня, то скрываясь за деревьями, то с визгом выныривая и позвякивая ошейником, бросаясь мне навстречу; пес был весь в снегу. Покружив вокруг меня, он вновь устремлялся в глубь леса. Я двигался довольно резво, холодный воздух бодрил, заставляя окончательно проснуться.
Минут через пятнадцать я подошел к окраине сада и остановился передохнуть и осмотреться. Самолет все так же лежал в ложбине, его металлический каркас блестел, как серебро, резко выделяясь на фоне потемневших яблоневых деревьев. Наши следы были видны повсюду — черные дыры в глубоком снегу.
Поднялся порывистый ветер, растревоживший спящий лес, и в воздухе тут же запахло сыростью, что предвещало перемену погоды. Я посмотрел на небо. Оно было затянуто тяжелой серой пеленой и обещало обрушить на землю долгожданный снегопад.
В саду по-прежнему было полно ворон. Я не сразу заметил их, но, когда начал спускаться в ложбину,