– Нкози, мне пришло в голову, что перед нами уже не шестьсот человек.
– Мой Бог! Возможно, ты прав. – Шон вскочил и принялся беспокойно расхаживать. – Он опять разделил свой отряд. Мы проехали десяток каменистых мест, где могли отделяться небольшие группы всадников. К вечеру мы будем идти от силы за пятьюдесятью. А когда это произойдет, они разъедутся по одному, затеряются в темноте и направятся к условленному месту встречи.
– Клянусь Господом, так и есть.
Шон повернулся к Солу.
– Помнишь ручей, который мы пересекли в миле отсюда? Это было идеальное место.
– Ты идешь на большой риск, – предупредил Сол. – Если мы вернемся и окажется, что ты ошибался, мы потеряем их насовсем.
– Я прав, – ответил Шон. – Я знаю, что прав. – По коням! Мы возвращаемся.
Шон сидел на лошади на берегу ручья и смотрел на чистую воду, которая журчала над галькой и небольшими круглыми камнями.
– Они двинулись вниз по течению, иначе поднятая ими муть дошла бы до брода. – Он повернулся к Солу. – Я возьму пятьдесят человек, чтобы не поднимать слишком много пыли. Дай мне час, потом следуй за мной с остальной колонной.
– Мазлтов! – улыбнулся Сол.
Пустив зулусских следопытов по обоим берегам ручья, Шон, Экклз и еще пятьдесят человек направились вдоль него на северо-запад. Позади горы Дракенсберг казались голубой неровной дымкой на горизонте, а вокруг сложным рисунком невысоких хребтов и мелких ущелий расстилался зимний серо-коричневый вельд. На каменистой почве по обоим берегам росли приземистые маленькие алоэ, поднимавшие свои многочисленные цветки алыми канделябрами. Ущелья заросли колючим кустарником. Небо затянули высокие холодные облака. Бледный солнечный свет не грел, ветер резал, как ножом.
В двух милях за бродом Шон начал проявлять беспокойство. Он всматривался в местность, по которой уже прошел Мбежане, а один раз окликнул его:
– Мбежане, ты уверен, что мы их не пропустили?
Мбежане выпрямился – он шел пригнувшись – и с ледяным достоинством посмотрел на Шона. Потом перевесил щит на другое плечо и, не соизволив ответить, вернулся к своему занятию.
Через пятьдесят футов он снова выпрямился и сообщил Шону:
– Нет, нкози. Я их не пропустил.
Он указал ассегаем на следы на крутом берегу там, где поднимались лошади, и на примятую траву, которая стерла грязь с их ног.
– Нашли! – с облегчением воскликнул Шон; он слышал, как возбужденно заговорили его люди у него за спиной.
– Отлично, сэр.
Усы Экклза яростно ощетинились в улыбке.
– Сколько их, Мбежане?
– Двадцать человек, не больше.
– Давно они прошли?
– Грязь еще не засохла. – Мбежане обдумал вопрос; наклонившись, он коснулся земли, оценивая ее текстуру. – Они были здесь в половине солнца сегодня утром.
Середина утра; они отстают на пять часов.
– След достаточно горячий, чтобы бежать по нему?
– Да, нкози.
– Тогда беги, Мбежане.
К западу след расширился, затем повернул и опять пошел в южном направлении. Колонна двинулась за Мбежане.
На юг, все время на юг. Шон думал, чего можно достичь всего с шестьюстами бойцами.
Если только... Шон пытался уловить смутно оформлявшуюся в сознании мысль. Если только они не пытаются проскользнуть мимо пехотных и кавалерийских частей и взять более ценный приз.
Железная дорога, как предполагал Сол? Нет, это Шон отмел сразу. Ян Паулюс не станет рисковать всем своим отрядом ради такой низкой ставки.
Что тогда? Кап? Клянусь Господом, это Кап! Богатая и густо населенная земля со множеством пшеничных полей и виноградников. Земля, которая после сотни лет британского правления считает, что она в полной безопасности, и однако населена людьми той же крови, что Леруа, Девет и Ян Сматс.
Сматс уже перевел свой отряд через реку Оранжевую. Если Леруа последует за ним, если Девет последует за ним, если капские бюргеры нарушат свой непрочный нейтралитет и примкнут к бурам... Эта мысль ошеломила Шона. Он в одно мгновение понял, каковы могут быть последствия.
Ну хорошо, значит, Ян Паулюс движется в Кап всего с шестью сотнями людей? Нет, их должно быть больше. Он наверняка направляется на встречу с каким-то другим отрядом. С каким? С Де ла Реем? Нет, Де ла Рей в Магалисберге. С Деветом? Нет, Девет далеко на юге, уходит от преследующих его колонн.
Зайтсманн? Да, Зайтсманн! Зайтсманн с пятнадцатью сотнями. Вот оно что!
Где они встретятся? Очевидно, на реке, потому что двум тысячам лошадей нужна вода. Оранжевая река слишком опасна, так что это наверняка Ваал... но где именно на Ваале? Место должно легко узнаваться. Один из бродов? Нет, бродами пользуется кавалерия.
Место впадения одного из притоков? Да, должно быть, так.
Шон достал из сумки карту. Прижимая ее тяжелую ткань к колену, он принялся изучать ее.
– Мы вот здесь, – произнес он и провел пальцем на юг. – Река Падда!
– Прошу прощения, сэр?
– Падда, Экклз, Падда!
– Очень хорошо, сэр, – согласился Экклз, чье неподвижное лицо скрывало изумление.
В темной долине под ними ненадолго вспыхнул единственный костер и тут же сменился неярким свечением.
– Все готово, Экклз, – прошептал Шон.
– Сэр!
Не повышая голоса, Экклз этим единственным слогом дал согласие.
– Я иду вниз.
Шон сдержал стремление повторить свои предыдущие приказы. Ему хотелось еще раз сказать, как важно, чтобы ни один бур не ушел, но он уже узнал, что Экклзу не нужно ничего повторять дважды. Вместо этого он прошептал:
– Слушайте мой сигнал.
Буры выставили только одного часового. Уверенные в том, что хитрость увела их от преследователей, они спали у плохо заслоненного костра. Шон и Мбежане двигались неслышно и спрятались в траве в двадцати шагах от камня, на котором сидел часовой. Его силуэт был виден на фоне звезд, и Шон минуту внимательно наблюдал за ним, потом пришел к выводу:
– Тоже спит.
Мбежане утвердительно хмыкнул.
– Сними его, тихо, – прошептал Шон. – Ружье не должно упасть. – Мбежане пошевелился, и Шон положил ему на плечо руку, останавливая. – Не убивай без необходимости.
Мбежане неслышно, как леопард, направился к камню.
Шон ждал, напрягая глаза в темноте. Секунды тянулись; неожиданно бур пропал с камня. Глухой выдох, звук мягкого сползания и тишина.
Шон ждал. Мбежане появился так же неслышно, как исчез.
– Готово, нкози.
Шон отложил ружье в сторону, сложил руки у рта, набрал воздуха и издал длинную трель ночной птицы.
Один из спящих у костра зашевелился и что-то пробормотал. Чуть дальше топнула и негромко подула ноздрями лошадь. Потом Шон услышал, как щелкнул булыжник; осторожное шуршание ног в траве, теряющееся на ветру.
